Николай Андреев - Мир героев

Вскоре Тино развернул бурную деятельность. Он договорился с Зендой Тиун, что она предложит Совету Союза кандидатуру Храброва на пост командующего Звездным Флотом; генерала Оуна — командующего всеми силами. Перед заседанием Совета Олесь проведет пресс-конференцию, в которой поведает миру о сражении в системе Китара.

Добравшись до Оуна, Аято поставил его в известность, что на Совете будут обсуждать итоги экспедиции в систему Китара и он должен помочь Храброву.

Не зная, чем заняться, Храбров и Саттон все утро смотрели голограф. Основная часть новостей по-прежнему была посвящена гибели Лизы Соул. Абсолютное большинство обозревателей считало, что покушение совершили бывшие посвященные. Замысел Тино блестяще осуществился.

Японец вернулся около полудня. В прихожей самурай передал русичу огромный черный кейс. В нем лежала новенькая форма полковника звездного флота. Спорить с товарищем Храбров не стал. Механизм операции запущен, отступать поздно. Появление Олеся в Совете должно окончательно сломить оппозицию.

Ровно в полдень Зенда Тиун внесла коррективы в повестку заседания Совета. Отчет был поставлен на первое место. И, судя по слухам, члены высшего органа власти пребывали в растерянности. Заседание должно начаться через два часа, когда прибудет генерал Оун.

Ровно через пятнадцать минут Олесь решительно зашагал к холлу. Репортеры встретили его бурными аплодисментами. На все их вопросы Олесь дал исчерпывающие ответы.

В приемной Олеся встретила знакомая ему секретарша. Храбров поправил форму и решительно двинулся в зал заседаний. Белый мраморный пол, высокие потолки, на стенах огромные голографические экраны. Камеры выключены, а значит, трансляция не ведется. Заседание будет закрытым. В центре помещения стояло одинокое черное кресло. Процедура доклада не претерпела ни малейших изменений.

На заседании Совета Храбров сказал, что выпуск легких судов надо немедленно прекратить. Они малоэффективны в бою. Сосредоточиться следует исключительно на тяжелых крейсерах. Производство должно достигнуть двадцати-двадцати пяти кораблей в год. Разумеется, не стоит забывать и о комплектовании. Необходимо срочно организовать ускоренные курсы по подготовке техников, пилотов, навигаторов, наводчиков. Если насекомые прорвутся к планетам, то о материальных благах уже никто не вспомнит. Давно пора понять, что цивилизация стоит на краю пропасти. Одна ошибка и человеческая раса рухнет в бездну. Выбор у Союза простой — победа или смерть.

Прайлот сказал, что вскоре стартует экспедиция к Вероне и возглавит ее Храбров…

Русичу ничего не оставалось делать, как согласиться…

Обмануть Олис и протянуть время русичу не удалось. Уже на следующее утро женщина почувствовала фальшь в словах мужа. Начался допрос с пристрастием. Сопротивлялся Олесь недолго. Лгать и выкручиваться просто не имело смысла. После некоторых сомнений Храбров решил рассказать аланке всю правду.

Расположившись на пляже, землянин неторопливо, детально поведал Олис об истинных причинах скитаний группы бывших наемников. Храбров ничего не скрывал.

Аято, как и обещал, навестил Храбровых на четвертые сутки. Он рассказал, что ему присвоили звание полковника и он назначен заместителем начальника службы контрразведки.

Олесь пошел укладывать спать сына, а Олис сказала Аято, что тоже летит в экспедицию к Вероне. Когда удивленный Тино намекнул ей, что ее нет в списках, аланка властно приказала ему внести ее туда. Она больше не может жить с мужем в разлуке.

Аято сдержал слово и Кроул стала членом экспедиции. Храброву ничего не оставалось делать, как смириться с выбором жены.

Полет к системе Вероны проходил в обычном режиме. Пока наблюдатели не обнаружили ни одного подозрительного объекта. Либо древние документы, найденные на Униме, умело выполненная фальшивка, либо потомки бежавших с Тасконы поселенцев ужасно деградировали. Вскоре наблюдатели доложили о двенадцати кораблях. Храбров приказал включить дальнюю связь. Был зафиксирован ответный сигнал.

Экран на секунду погас, а затем вспыхнул вновь. Среди мелькающих цветных полос, русич увидел крепкого темноволосого мужчину лет сорока пяти. Вытянутое лицо, заостренные скулы, орлиный, с горбинкой нос, плотно сжатые губы. Взгляд слегка прищуренных карих глаз буквально сверлил Храброва.

Заложив руки за спину, гордо вскинув подбородок, землянин спокойно изучал незнакомца. Темно-синий мундир, вышитые золотом погоны, на груди красная лента и какой-то орден.

— Господа, вы нарушили границу суверенного государства, — наконец, произнес мужчина. — Система Вероны принадлежит Асконе. Это говорю я — Командующий звездным флотом Асконы граф Робер Эстертон.

— Неужели нельзя было оставить координаты Вероны? — спросил Храбров.

— Наши предки боялись, что ценные сведения попадут в руки безжалостного правителя Алана, — пояснил Робер. — Руководители трех государств приняли решение сохранить в тайне маршрут экспедиции. О конечной цели путешествия знали только командиры и навигаторы судов.

Храбров рассказал, что Таскона, Алан и Маора вынуждены были объединиться. Человечество вступило в войну с расой насекомых. Эти убийцы называют себя торгами. Чтобы размножаться, им нужна живая плоть. Самки откладывают коконы, и зародыши питаются парализованной жертвой.

— И откуда же появились ужасные твари? — поинтересовался колонист.

— Абралис, звезда в семи парсеках от Сириуса, — вымолвил Храбров.

— Довольно близко, — задумчиво проговорил Робер. — Союзу планет угрожает реальная опасность.

— Вы абсолютно правы, — сказал русич. — Цивилизация Эдана уже разгромлена. Насекомые не знают пощады. Города валкаалцев лежат в руинах. Сами голубокожие гиганты почти полностью истреблены. Мы выбили противника из системы Китара, но данный успех локален. По нашим расчетам у горгов около двухсот боевых кораблей. Враг готовится к решающей битве.

Спустя полминуты на «Нордоне» прозвучал сигнал отмены боевой тревоги.

— Господин полковник, вас вызывает флагманский крейсер колонистов, — произнес связист.

— Соединяйте, — приказал Олесь.

Перед землянином вновь предстал граф Эстертон и сообщил, что правительство их страны готово принять делегацию Союза.

Пилот вел катер над бескрайней водной гладью океана. Что-то в интонациях Эстертона русичу не нравилось. К обычной недоверчивости примешивалось раздражение и злость.

Через пять минут впереди показалась полоска суши. С каждой секундой береговая линия увеличивалась в размерах. Вскоре разглядеть детали уже не составляло труда. Золотистый песчаный пляж, ярко-салатовая зелень деревьев и огромный каменный особняк с голубой покатой крышей.