Виталий Романов - Выстрел в зеркало

В соседней «комнате», на оконце которой была наварена точно такая же решетка из стальных пластин, сидел Игорь Князев. Перед ним, как и перед Хохлом, лежала стопка исписанной бумаги. Лейтенант, лишь недавно пришедший в спецназ ГРУ из ВДВ, в третий раз писал отчет о своей первой боевой операции в составе группы майора Владимира Казакова. Первой и последней…

Казак и офицеры его группы прождали на песке довольно долго, но на контакт с людьми так никто и не вышел. Капитан Тополев забавлялся тем, что строил холмики из песка. Мясников прикрыл глаза, даже задремал, слушая истории Шумахера. Тот рассказывал, как в прошлом отпуске посетил Египет. Словно молодому парню не хватало зарубежных «экскурсий». Да, кстати, об этом лейтенанта Запорожца кто-то спросил. Но тот мгновенно объяснил, что одно дело, когда идет боевая операция, а совсем другое – когда предаешься «растительному» образу жизни. Можешь валяться на пляже столько, сколько тебе вздумается.

Как выяснилось, больше всего Василию запомнились в Египте три вещи. Первое, что его поразило – «новые русские». С Шумахером в самолете прилетели несколько человек, у которых путевки были по принципу «все включено». Так вот, рассказал лейтенант, эти орлы добрались до места, зарегистрировались в гостинице. Багаж распорядились доставить в номера. А сами – тут же в бар. Все включено? Давай водки!

Василий рассказал, что мужики не просыхали ровно две недели. По утрам Василий срывался в море, на тренировочный заплыв. New Russians сидели в баре. Он возвращался. Загорал. Шел на обед. Соотечественники продолжали квасить. Вечером, когда спадала жара, спускался вниз, в холл. Орлы хлестали водку.

Спустя две недели их вместе с багажом доставили в аэропорт и отправили на родину. Закончив рассказывать эту историю, Василий искренне недоумевал: зачем люди полетели в Египет? Разве не могли две недели хлестать водку дома?

Потом лейтенант Запорожец поведал про тамошних красавиц, которые щеголяют в зимних шубах, как только температура воздуха опускается до плюс двадцати по Цельсию. Шумахер смотрел на дам как на сумасшедших. А они так же – на русских, которые в такой холод лезут в море. Плюс двадцать два – температура воздуха, плюс двадцать – температура воды. Для местных – это повод, чтобы нацепить меховой наряд. И только больные на голову русские могут лезть в воду, купаться. В общем, как признал Василий, люди смотрели друг на друга, будто представители двух разных цивилизаций. Мы не понимали их, они – нас.

Людоед задремал, не дослушав третью историю до конца. То, что удивляло молодого лейтенанта, давно стало привычным для бывалого капитана. Шумахер перешел к самому, как он думал, интересному. Про аттракцион, когда человека с аквалангом запирают в большой железной клетке и опускают в море. Туда, где плавают акулы…

Мясников пришел в себя от громкого смеха. Судя по всему, Шумахер закончил байку, развеселив товарищей.

– Что-что? – зевнув, переспросил капитан. – Василий! Чем там дело с акулами закончилось?

– Ну, опустили мужика вниз, – охотно повторил лейтенант. – Несколько минут он просидел, акулы вокруг крутились, все пытались достать его сквозь прутья. А потом Жору этого обратно на берег подняли. Вытащили. «Ну, как?» – спрашивают. А он сидит на песке и молчит. «Ты чего?» – а он будто не слышит. Его и за плечо дергают, перед лицом руками машут. А он не видит никого. Полчаса так сидел. Потом, когда уж врача думали звать, вдруг пришел в себя. Очнулся, что ли. Оглядел всех: «Ребята! Нууу ваааще! Нууу ващеее!»

На этом все и закончилось. Потом, много позже, Жора рассказывал интересующимся, что ничего более крутого, адреналинового, он в жизни не видел. И уже не увидит. Тоже, в общем, возвращался из Египта полный впечатлений. Как те «бухарики», что провели две недели в баре.

– Сюда бы его! – проворчал Людоед. – С червячком познакомиться. Да на песочек… Кстати, командир, планы у нас какие? Сколько будем ждать контакта?

– Пока Тополь не накопает такие же барханы, как в Египте, – отшутился командир и показал на капитала Тополева.

Тот увлеченно строил огромный песчаный холм.

– Детство вспомнил, – с легкой подколкой заявил Доктор. – Шоковый синдром. Работа подсознания. Поиск выхода через что-то простое.

– Ыыы! – Тополев посмотрел на товарищей совершенно безумными глазами.

Все замерли. Из трясущейся ладони капитана сыпался желтый песок. С нижней губы вдруг потянулась тонкая струйка слюны. Тополь «подобрал» челюсть, громко рассмеялся.

– Что, курортники? Припухли? – Заместитель командира оглядел спецназовцев. – Шоковый синдром!

– Да ну тебя на хрен, Саша! – в сердцах заявил капитан Мясников. – Я и в самом деле поверил, что тебе плохо. Крыша поехала.

– Да вроде нет пока. Тьфу-тьфу-тьфу. Просто я в детстве обожал песочные крепости строить. Да все… как-то не получалось, знаете. Недоиграл, видимо. Только сядешь – и на тебе, мама куда-то тащит. Или дождь. Или обед. Или еще чего.

– Лягушки с неба падают, – в тон ему продолжил Док.

– А то и корабли пришельцев, – поддержал майор Казаков.

– Эй! Вы, там! – вдруг заорал капитан Мясников, глядя куда-то вверх, в небо. – Долго нам ждать, пока вы явитесь?

Люди замолчали, с интересом ожидая, что будет дальше. Но на громкий крик Людоеда никто не отозвался.

– Воды хоть дайте, изверги! – еще громче заорал капитан. – Мы сдохнем!!! На кой ляд вам трупы?!

Лейтенант Запорожец вскрикнул и замер, пораженный. Остальные, глянув, куда указывает рука молодого офицера, обернулись. За спинами у них стояла огромная бочка. Темная, деревянная, перехваченная поржавевшими железными обручами. И на боку у сосуда, появившегося неведомо откуда, был краник. Почти у самого верха.

Мясников закашлялся.

– Ну, Олег! – с чувством произнес майор Казаков, вскочил на ноги и первым приблизился к бочке.

Остальные молча подтянулись за командиром, окружили емкость. Та была доверху наполнена водой.

– Рискнем? – спросил Олег Мясников.

– Ты первый, – пошутил Док. – Ты заказывал воду, вот и проводи на себе эксперимент.

Капитан осторожно, двумя пальцами, ухватился за краник. Потянул. Сильнее. Из носика потекла тонкая струйка. Людоед посмотрел на товарищей, нагнулся и принялся пить… Людям показалось, что это продолжалось невероятно долго. А потом капитан выпрямился, вытер губы.

– Хорошо! – сказал он.

И вдруг схватился за живот. Скрючился, упал на песок. Ноги его начали судорожно дергаться, выкопали борозды в золотистом песке. Офицер перевернулся на спину, выпрямился в полный рост. Глаза несчастного задергались, он захрипел. Затих, но не опустил веки. Пристально глядел на товарищей, замерших подле него…

Все смотрели на капитана сверху вниз, а он на боевых друзей – снизу вверх. Первым догадался старший лейтенант Золин.