Виталий Романов - Лабиринт смерти (Сборник)

Струя газа, ударившая в лицо, – из сопла, установленного где-то наверху, – испугала Марину. Девушка хотела поднять руки к глазам, закрыться, но вдруг поняла, что не может управлять собственным телом. Мышцы не подчинялись. Денисова медленно, будто во сне, осела на пол – ноги не держали. Она не потеряла сознания, все понимала.

Роботы бережно подхватили гостью, понесли по лестнице вверх, на второй этаж. Слуги никуда не торопились, двигались очень медленно. Марине казалось, будто она плывет в лодке, плавно покачивающейся на волнах.

Когда ее уложили на постель, это тоже напоминало собой шлюпку. Которая тоже скользила вверх-вниз, подчиняясь воле океана. Девушка лежала на спине, не в силах пошевелиться. Качаться на волнах было приятно и совсем не страшно. Даже когда Марина почувствовала, что ее руки какими-то захватами фиксируют у спинки кровати, это не испугало ее. Девушкой овладело непривычное спокойствие. На глаза опустился лоскут материи, не позволяя видеть, что происходит вокруг.

«Господи, Игорь!» – хотела вымолвить девушка, но язык и губы не слушались. Отказывались подчиняться.

«Господи, Игорь. Кто бы мог подумать, что у тебя такие странные причуды…»

Пленница чувствовала, как руки мужчины дотрагиваются до ее тела. Скользят по груди, животу. Прикосновения легкие, нежные. Приятные… Показалось, Миленин губами прижался к бедру, обе его ладони продолжали ласкать Марину.

«В конце концов, у каждого – свои странности. Стоит ли удивляться?»

Платье медленно поползло вниз. Марина почувствовала, что вновь способна управлять телом, изогнулась, освобождаясь от ненужной, мешающей теперь материи. Прикосновения легкие, почти невесомые. И не губы, и не пальцы. Дуновение ветра. Не пошевелить руками… Надо ли? Марина тихо застонала, выгибаясь навстречу невидимому партнеру.

Она понимала, что на теле не осталось никакой одежды, что не видит хозяина, но находится в полной его власти. Это только сильнее разжигало в ней огонь. Кровь двигалась по телу толчками, и в этом ритме Марина подавалась навстречу страстному и нежному партнеру, который чутко угадывал все ее желания.

Сладкая пытка оказалась бесконечной. Волны накатывали одна за другой, поднимали девушку на гребнях безумия, бросали вниз, в черную бездну. Марина кричала, стонала, но следом за одной волной приходила другая, бережно подхватывала, возносила на новую высоту, чтоб отправить в омут потери рассудка, потери собственного «я».

Шепот моря. Нежное дуновение ветра…

Волны перекатывались через тело Марины, дотрагивались до каждой клеточки, вызывая острые ощущения – непривычные, незнакомые. Таких она никогда ранее не испытывала. Безжалостные волны. Все понимающие, неутомимые, от которых невозможно скрыться, невозможно спрятать сокровенное. То, что обычно находится под толстым пластом внешних наслоений.

Волны смыли, унесли это прочь, оставив Марину наедине с собой, наедине с потаенными желаниями и страстями. И не было ни стыдно, ни больно. Лишь небольшое разочарование, смешанное с радостью, когда все закончилось. Разочарование оттого, что это – позади. И радость – потому что сил не осталось вовсе.

Марина уснула почти мгновенно, не успев ни о чем подумать.

Кажется, ни разу за последнее время – с тех пор, как Марина стала вести на телевидении собственную передачу – она не спала так крепко. Стрессы, бесконечные споры с режиссерами, продюсерами и владельцами «финансовых потоков», вечная изматывающая гонка за временем – все приводило к тому, что Денисова хорошо отдыхала только тогда, когда принимала успокаивающие препараты. Обычно Марина долго ворочалась перед сном, без конца «пережевывала» ушедший день. Если удавалось «отключиться» сразу – измотавшись так, что не оставалось сил, – отдыхала спокойно лишь первые несколько часов. А потом – в тревожном сне – продолжала горячие споры, не оконченные на работе.

В этот раз вышло по-другому. Марина провалилась в глубокий омут, ночь показалась черной полоской, в которой не было ни тревог, ни сновидений, ни назойливо стучавшихся в мозг проблем. Денисова выспалась и отдохнула так, что утром проснулась сама, без утомительного звона будильника.

Ведущая ТВ-программы использовала обычный механический будильник, доставшийся ей еще от бабушки. Он трезвонил громко и противно, совсем не так, как мобильный телефон, который девушка ухитрялась игнорировать в двух случаях из трех. «Старая гвардия» в лице механического монстра дублировала сигнал электронного стража режима дня.

В этот раз Марина проснулась сама, под пение птиц. Утренний воздух казался свежим, вкусным. Дышать им было очень приятно. Девушке почудилось: она проснулась в лесу. И птицы… Господи! Как красиво поют утром птицы!

Птицы?! Марина резко села на постели, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Как только Денисова задвигалась под одеялом, откинула его в сторону, пение исчезло. Девушка по-прежнему находилась в доме Игоря Миленина, но – к удивлению – хозяина особняка рядом не оказалось. Марина спала одна.

Неужели Игорь так рано встает? Девушка поискала глазами какой-нибудь хронометр.

– Девять часов двадцать две минуты и пятнадцать… шестнадцать… семнадцать секунд, – тихо забормотал Диб.

Вычислил, догадался, что пыталась узнать девушка.

– Господи! Как рано-то! – Марина зевнула, упала на подушки.

Потянулась всем телом. Хотела забраться под одеяло, но оно вдруг само подползло к девушке. Укутало. Показалось: стало теплеть, согревая Марину.

– Будто собака, – засмеялась Денисова, погладила мягкую материю. – Нет, гораздо лучше.

После восхитительной ночи настроение было отличным.

– Нравится? – пророкотал Диб. Его голос был наполнен теплотой. – Умное одеяло. Внутри него – роботизированный каркас, чем-то похожий на осьминога. Он хоть и железный, но спрятан в десятках надувных подушечек, обитых мягкой тка…

– Диб! – Марина зевнула от всей души, вновь потянулась в постели. – Диб… Мне абсолютно параллельно, что внутри. Не надо всей этой фигни! Хорошо. Мне просто хорошо…

Диб помолчал. Если б на его месте находился живой человек, Марина сказала бы про него: переваривает сказанное. Хотя, собственно, что там переваривать-то? Все и так понятно. Обиделся, что ли? Железяка бестолковая.

– Температура тела: тридцать шесть и одна десятая градуса, – завел другую песню искусственный разум. – Давление: верхнее – сто девятнадцать, нижнее – семьдесят три. Нормальное. Пульс: шестьдесят два удара в минуту. Состояние спокойное. Противопоказаний к началу дня нет. Рекомендуется подъем, утренняя гимнастика для растяжки связок и разработки позвоночника. К услугам гостьи бассейн и тренажерный комплекс.