Виталий Романов - Белые начинают и проигрывают

– Надеюсь, – кротко уточнил барон. – Никто не подозревает тебя в том, что… хм, да… и наши в ателье… и вторая заколка… и схема защиты резиденции, у кого она могла быть, как не у офицеров «Скальпеля»… мне даже говорить о таком неловко… Лучше не буду, Себастьян! Ужасные мысли иногда приходят в голову, но надо гнать их, гнать! Надо верить людям…

Полковник побагровел. Он понял: правды от фон Ниддла не добьется, узнать что-то новое не сможет. Вернее, если и сможет, то не от него.

– Зря гордитесь собой, барон! Настоящим героем тендера стал Руслан Ольхонский. Он умер мученически, пожертвовав собой ради победы. Насколько мне известно, на Воксе, в правительстве, уже решается вопрос о том, чтобы присвоить князю Ольхонскому звание Героя Отечества. Посмертно.

Фон Ниддл пожал плечами, спокойно посмотрел на офицера.

– Правильно, – только и сказал он.

Полковник Ратье замешкался, больше не добавил ни слова. Сатуру фон Ниддлу тоже нечего было сказать. Оба вдруг почувствовали, что стали бесконечно далекими людьми, которых ничего не объединяет.

Барон отсалютовал рукой на прощание, так и не сочтя нужным как-либо объясниться. Двинулся прочь по коридору.

– Фон Ниддл! – крикнул вслед Ратье.

Сатур фон Ниддл остановился. Медленно обернулся.

– Руки не подам, – угрюмо обронил спецназовец. – Никогда не подам.

Барон еще раз пожал плечами, двинулся прочь из резиденции Галанадзора.

– Руки не подам… – пробормотал он, выбравшись на свежий воздух и с наслаждением вдохнув полной грудью. В голове чуть прояснилось. – Странный какой у нас спецназ… Допускаю мысль, что Ратье не знает: у хорошего врача обязательно должно быть свое маленькое кладбище. Но о том, что хороший генерал обязан жертвовать взводом, ротой, батальоном, лишь бы атакующая армия выиграла сражение, – об этом Ратье должен знать?! – Сатур шел по дорожке, выложенной темно-красной плиткой, и деревья растерянно качали головами-кронами, шелестели что-то свое. – Да, я не генерал! – Фон Ниддл по-прежнему разговаривал сам с собой. – Я кризис-менеджер, и у меня не взводы, не роты – другие инструменты. Я лишь перебираю их, отыскивая тот, что лучше подходит для конкретного случая… Не нравятся мои правила игры? Ха! В мире вообще нет справедливости. Нет счастья для всех. Вы хотите, чтобы хорошо жили дети созвездия Возничего? Но за это придется заплатить детям Эридана, Тельца, Дракона, смерть дипломата – сущая мелочь по сравнению с таким счетом! Это – естественный отбор, не я придумал законы! Пусть угрызения совести мучат того, кто отдает приказы добыть победу любой ценой! Так что каждому свое, парни! Одним – звезда Героя посмертно, другим – удовлетворение от качественно проделанной работы! А когда в мире не останется хищников, будут лишь травоядные, я первым пущу слезу умиления и раскаюсь в совершенных грехах!

– Сатур!!! – окликнули его в тот миг, когда фон Ниддл уже намеревался покинуть небольшой садик возле резиденции Галактического Надзора, выбраться на стоянку.

Он мгновенно развернулся, натянул на лицо улыбку, узнав голос. Диана…

Принцесса спешила к нему по дорожке.

– Сатур! – Она подошла вплотную, чуть обиженно взглянула на барона. – Ты хотел уйти, не сказав ни слова?!

– Милая Ди! – Фон Ниддл взял ее за руки, чуть поклонился и поцеловал кончики пальцев. – Извини… Я видел, тебя окружили репортеры, будто мухи – сладкий пирог. Чувствовал, ты сильно устала, держишься из последних сил, мечтаешь о том, чтобы избавиться от всех и побыть наедине с собой.

– Так и было, – вымученно улыбнулась принцесса, – я устала, очень устала.

– Помни о том, что я говорил вчера, – мягко сказал фон Ниддл. – Ты выиграла. Пусть даже сейчас тебе кажется, что все прошло невероятно тяжело и плохо. Ты выиграла! С этого дня для Карэлеса начинается новая история – история промышленного и научно-технического развития. Я точно знаю: созвездие Возничего – очень сильный деловой партнер. Ты выиграла, Диана, несмотря на все сложности!

– Если бы ты знал, сколько их было! Если бы знал…

Фон Ниддл усмехнулся, припоминая, сколько сложностей было на пути к победе… Прошедшие дни стремительной гусеницей скоростного экспресса промелькнули перед внутренним взором.

– У тебя изменилось лицо, Сатур. Наверное, подумал о чем-то грустном?

– Ди, после твоей фразы мне вдруг вспомнилось… Всегда становится грустно, когда заканчиваются, уходят в прошлое красивые партии. Красивые партии, которые невозможно ни повторить, ни описать в учебниках…

– Красивые партии? Я не понимаю.

– Ах, не обращай внимания! Иногда я живу в иллюзорном мире, который внутри… Я говорил о своем, только о своем. – Он вновь поклонился, целуя руку Дианы.

– Спасибо за помощь, за поддержку, Сатур! Ради этих слов я поспешила за тобой. Уходишь… мне будет не хватать тебя. Но я сохраню в душе то, о чем мы говорили прошлой ночью.

– Думаю, я еще вернусь на Карэлес. – Фон Ниддл был немного смущен, Диана благодарила совершенно искренно. Она абсолютно не представляла, какую роль сыграл барон во всех событиях на ее планете и на Терере. – Думаю, вернусь, даже не раз, в качестве консультанта одной из наших промышленных компаний. Мои клиенты довольны. Тут у вас намечается большая работа…

– Буду рада новым встречам, Сатур! Ты хороший человек.

– Хороший человек?! – Фон Ниддл не сумел сдержаться, невольно усмехнулся. – Милая Диана! Внутри каждого человека непрерывно идет борьба, похожая на схватку двух диких зверей. Двух волков. Один из них представляет зло – эгоизм, ложь, амбиции, зависть, ненависть, ревность, трусость, предательство. А второй дикий зверь являет собой добро – любовь, справедливость, самопожертвование, верность, участливость. Эта схватка никогда не прекращается, Диана…

– И какой же из диких зверей в конце побеждает? – чуть подумав, с улыбкой спросила принцесса.

– Всегда побеждает тот волк, которого кормишь. Будь счастлива, девочка, которая стоит гораздо больше десяти коров…

Он низко поклонился Диане, потом выпрямился, подмигнул и пошел прочь. Принцесса немного постояла, размышляя, глядя Сатуру вслед, а затем побрела в сторону резиденции Галактического Надзора, где ее ждали Эд Мэддок, граф Ростов и прочие дипломаты Вокса.

Миновав ворота, Сатур фон Ниддл шумно вздохнул, посмотрел в небо, едва заметно улыбнулся. На Карэлес пришла новая эра.

Вызов на коммуникатор поступил, когда резиденция Галанадзора осталась за углом. Фон Ниддл передумал брать мобиль, решил пройтись пешком. Чуть ли не впервые за все дни, проведенные на Карэлесе, он не только смотрел вокруг себя, но и видел улицы, дома, людей. Ранее просто ничего не замечал – был погружен в перипетии архисложной партии.