Игорь Огай - Уровень атаки

— Это не ваше дело, Эхтинор, — впервые посол империи обратился не к трибуналу, а к личности, но глава Миссии выдержал его взгляд.

— Верно, не мое. Но это дело трибунала, который вы созвали, коллега. Отвечай, свидетель.

— Это была ее инициатива. Месяц назад Анэтуатхе случайно встретилась со мной на территории посольства. Узнав, что я уже имею доступ в город, позже она нашла меня и попросила оказать ей помощь…

— Помощ-щь в ч-чем?..

— В получении знаний о Москве, а также в общении с местным населением.

— С-с какой ц-целью…

— С целью оказать давление на землянина Павла Головина.

— Каким с-спос-собом?..

— Она планировала вступить с ним в любовную связь и в дальнейшем спровоцировать межрасовый конфликт.

Алик старался смотреть только прямо перед собой. Непроницаемая тьма под колпаком смарра была не столь ужасной, как взор отца на другом конце шеренги судей. Однако следующий вопрос задал не ящер.

— Ты знал, что Анэтуатхе назначена жертвой одному из ваших богов? — произнес Брахмир.

Лицо свидетеля перекосила гримаса благоговейного ужаса, и Павел решил, что будь тот христианином, то перекрестился бы сейчас.

— Нет! Мне сказали об этом только что.

— Ты знал, что истинным планом было совершение самоубийства и выдвижение ложного обвинения?

— Нет, — голос его зазвучал тише.

— Ты знал, что результатом этого обвинения может стать смертный приговор землянину?

— Нет! Я ничего этого не знал! Она просто сказала, что ей нужна помощь! Как я мог отказать? Это было слишком большой честью…

— А если бы ты знал все, — глухо проговорил ацтек, — что сделал бы тогда?

— Я постарался бы отговорить… Но если бы Анэтуатхе приказала, я поступил бы точно так же, — Алик опустил голову. — Она укатэ, ее слово — закон для любого такинэ.

Ацтек степенно кивнул.

— Хорошо. За свои деяния ты ответишь позже.

— Действительно, — согласился атлант. — А то я начал уже забывать, кого именно мы судим. Итак, коллега, слова Головина подтверждены в достаточной мере. Вы согласны?

— Да.

Еще ничего толком решено не было, но Павел почувствовал, как его отпускает напряжение последних минут. Процесс, похоже, близился к завершению.

— В таком случае, трибунал должен признать, что землянин стал жертвой преднамеренной провокации. Кто-нибудь может возразить по существу?

Короткая пауза, которую выдержал Эхтинор Тарийский, носила исключительно протокольный характер. Градобор за спиной Алика тайком подмигнул Павлу.

— Нет? — уточнил на всякий случай атлант. — В таком случае я предлагаю…

— У меня нет возражений относительно доказательств провокации, — перебил его ацтек. — Но я не снимаю своих обвинений в посягательстве на священный обряд.

— Ш-ш-ш…

Все головы в храме повернулись к ящеру, но тот не добавил больше ни звука, и Павел понял, что дело плохо. Подсознательно он все еще ожидал поддержки от смарра, но если и тот не смог ничего возразить…

— Оператором мобильной связи Ассамблеи, — продолжил ацтек, — зафиксирован разговор Головина с его руководителем, в котором он получил недвусмысленный приказ доставить Анэтуатхе на территорию представительства. Этот приказ был нарушен, что и привело к последовавшим за этим трагическим событиям. Я обвиняю Павла Головина, сотрудника Земного отдела, в саботировании приказа и преступной халатности и прошу трибунал выдать его в распоряжение малого круга жречества, с тем чтобы учинить справедливую расправу.

Атлант и гиперборей переглянулись. Смарр остался недвижим.

— С-соответс-ствует тажес-сти… — донеслось из-под его колпака.

Глава Миссии и слуга Общины помолчали, взвешивая сказанное. Потом Брахмир молча кивнул, а Эхтинор повернулся к ацтеку:

— Однако халатность вместо умышленного препятствования — это уже другой состав. Какова будет расправа в этом случае?

Зловещая улыбка тронула губы Акарханакана.

— Малый круг жречества не дифференцирует степень наказания в зависимости от причин, вызвавших преступление против богов.

— Значит, выдача все равно означает смертный приговор, — заключил гиперборей.

— Да, — согласился ацтек. — И совершенно законный. Трибунал не имеет никаких оснований для отказа.

— Кроме одного, — перебил Павел. — Один из судей предвзят и имеет личные мотивы для свода счетов.

— Разумеется, — Акарханакан остался спокоен. — Правосудие империи Инка предусматривает ведение обвинения пострадавшей стороной.

Вот и все. Аргументов больше не осталось. То, что шеф и Филиппыч считали линией обороны, оказалось не более чем частью обвинения. Кажется, еще час назад Павел считал свой приезд удачным ходом?

— Она это слышит? — спросил он тихо у ацтека. — Анна слышит? Теперь ей легче будет войти в очаг?

Возможно, посол ждал чего-то подобного — выдержка не изменила отцу, потерявшему двух дочерей за один день. Зато вместо него отреагировал другой подданный империи. Алик вздрогнул, повернувшись к Павлу. Губы непутевого свидетеля шевельнулись беззвучно, но землянину как будто почудилось: «…так это правда?..»

Трибунал не обратил внимания на реплику Павла. Эхтинор раскрыл рот, то ли чтобы огласить приговор, то ли чтобы продолжить прения, но узнать это никому в храме оказалось не суждено.

Демонстрируя не столько силу, сколько решимость, Алик нанес Градобору удар локтем в солнечное сплетение и ринулся навстречу стражам, окружавшим Павла. Судьи пришли в себя слишком поздно, секунда изумления позволила подданному Инка допрыгнуть до конвоя.

Парень не старался нанести удар, он просто врезался в воина, стоявшего на правом фланге, повалил его под ноги Павлу… А рука Алика уже нащупывала что-то на поясе…

Недавнее приключение на Башиловской было еще слишком свежо в памяти, но Павел — как и тогда — ничего не успевал. Его выкрик «Артефакт!..» совпал с рывком второго стража. Воины, что стояли по другую сторону, успели разве что обернуться…

Этот эффект невозможно было перепутать ни с чем. Воздух в храме и без того был недвижим, но вот остальное… Ближайший к Павлу воин замер в позе скульптуры берущего разбег спринтера. Члены трибунала остановились на различной стадии боевой готовности: в выпростанной из-под плаща руке ящера разгорался огонек боевого заклинания, гиперборей рвался вперед, наполовину обнажив клинок, атлант, видимо, медлил дольше других — в его руке едва появился орихалковый стик. И только ацтек остался недвижим.

Градобор застыл, согнувшись, с прижатыми к животу руками и с хитрой улыбкой на губах. Все точно так же, как и пару часов назад, вот только… Павел недоверчиво огляделся вокруг, посмотрел на свои руки, которые двигались свободно.

— Помо… ги!.. — раздался снизу задавленный хрип. — Замля… нин…