Алексей Калугин - Мятеж обреченных

– Конец всему, – безразличным голосом ответил Андрей. – Дальнейшее – молчание…

– Молчание…

Шагадди хмыкнул и провел ладонью по заросшей щетиной щеке.

По лицу Джемми скользнула мимолетная тень улыбки. Он знал, что такое молчание.

Молчание…

Юнни никак не мог избавиться от ощущения того, что с каждым шагом он все глубже погружается в пучину безмолвия.

Тишина вокруг него не была абсолютной, но с каждым шагом она казалась все более зловещей. Словно весь мир замер в ожидании того, что должно было произойти.

Что?

Нет ответа…

Нужно продолжать движение вперед.

Юнни шел, не выбирая пути. Собственно, ему было совершенно безразлично, куда идти. Он привел отряд внутренней стражи в Гиблый бор. Он выполнил свою миссию. Остальное от него уже не зависело.

Он сделал это не столько ради себя, сколько ради всего народа Кедлмара. Пришло время перемен. Будущее начинается сегодня.

Гиблый бор уже не пугал Юнни. Им овладело странное, противоестественное безразличие по отношению ко всему, что происходило вокруг. Он слышал треск ломающихся сучьев под ногами следующих за ним солдат, короткие, отрывистые слова, которыми они время от времени перебрасывались, окрики командиров, требующих соблюдать строй даже при движении по пересеченной местности, – но это были звуки иного мира, которому он уже не принадлежал. Он вслушивался в звуки леса. Но лес молчал. Юнни никак не мог понять, почему лес отказывается разговаривать с ним…

– Эй, послушай! – окликнул Юнни рыжеволосый полковник, назначенный командиром всей операции. – Далеко нам еще идти?

– Все в порядке, – не оборачиваясь, спокойно ответил ему Юнни. – Мы движемся в правильном направлении.

– Эй, ты! – схватив Юнни за локоть, полковник заставил его обернуться. – Я к тебе обращаюсь!

– Я дал вам ответ, – невозмутимо глядя в зеленые с серыми крапинками глаза полковника, все так же спокойно произнес Юнни.

Полковник был раздражен.

Лес внушал ему страх. А поскольку он не желал, чтобы подчиненные поняли подлинную причину его взвинченного состояния, нервозность полковника в любую минуту могла прорваться наружу вместе с потоком ярости.

– Мы уже два часа тащимся по этой чаще, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – И я пока еще не видел никаких признаков того, что в этом лесу живут люди. Мне, к рекинам драным, не нужен проводник, который не разбирается в картах!

– Карты Гиблого бора не существует, – не повышая голоса, ответил Юнни. – А та, что вы мне показывали, не соответствует действительности.

– Рекины драные! – не сдержался-таки полковник. – Ты был в Гиблом бору всего-то один раз! Откуда ты знаешь, что здесь и как?

Прежде чем ответить, Юнни посмотрел на широкие, развесистые кроны деревьев, застилающие небо. Минуту назад ему хотелось запрокинуть голову и до слез хохотать над непонятливостью полковника, которому новый мир пока еще не открыл никаких секретов, для которого Гиблый бор был просто диким, нехоженым лесом. Теперь же ему хотелось упасть на землю и заплакать от беспричинной тоски. Наверное, ему было просто жаль несчастных, слепо следовавших за ним, которые, сами не зная того, первыми должны были принести себя в жертву.

В жертву?.. Откуда вдруг возникло это слово?

В жертву чему?.. Или кому?..

– Видите ли, полковник, все дело в том, что если человек вошел в Гиблый бор, то уже не имеет смысла, в какую сторону он пойдет. Здесь не существует общепризнанных представлений о направлении. Лес сам ведет человека туда, куда считает нужным. Оказавшись в зоне запредельной реальности, мы утратили всякую связь с остальным человечеством. И лучшее, что мы можем сделать, это смириться с существующим порядком и принять мир таким, каков он есть… То есть таким, каким он должен стать… Мы не можем изменить порядок вещей, установленный мирозданием…

– Послушай, ты! – Полковник открытой ладонью толкнул Юнни в грудь. – Как там тебя?! По мне, так ты полный идиот! Но мне сказали, что тебе известно, где находится лагерь мятежников. Я военный человек и, получив приказ, выполняю его даже в том случае, если у меня имеются определенные сомнения по поводу целесообразности тех или иных оговоренных в нем действий. Но имей в виду, если мы не найдем в этом лесу никаких мятежников, тебе это просто так с рук не сойдет!..

– Вы совершенно правы, полковник! Никаких мятежников вы здесь не найдете!

Полковник стремительно обернулся в сторону, откуда прозвучал этот веселый голос, жизнерадостно сообщивший ему о том, что все это время он шел на поводу у идиота.

Слева от него стоял невысокий, полный человек лет пятидесяти, одетый в сильно помятую парадную форму офицера внутренней стражи с генеральскими нашивками на груди. На голове у него была фуражка с треснутым козырьком, натянутая по самые уши. Круглое лоснящееся лицо странного чудака сияло лучезарной улыбкой, растянувшей его толстые губы едва ли не до ушей. В руках он держал тонкую короткую трость с изогнутой, подобно змее, рукояткой.

Полковник окинул незнакомца неприязненным взглядом. Несмотря на генеральские нашивки у него на груди, полковник сразу же исключил возможность случайной встречи с незнакомым генералом внутренней стражи, решившим прогуляться по Гиблому бору.

– А ты что еще за клоун?! – грозно сдвинув брови, потребовал ответа полковник. – Кто тебе позволил нацепить на себя генеральский мундир?!

– Обстоятельства, полковник, – продолжая мило улыбаться, ответил полковнику незнакомец. – Я считаю, что при сложившихся обстоятельствах я достоин генеральского звания не меньше, чем любой другой идиот.

– Двое человек! Ко мне! – вскинув руку, выкрикнул полковник.

Мимо проходил строй солдат, но ни один из них даже не посмотрел в сторону полковника.

– Вы слышали последние новости, полковник? – продолжал между тем лжегенерал. – Час назад объединенные силы танковых батальонов «Железные Звери» и «Кейзи» взяли приступом Сабатскую Цитадель. Как вам это нравится?.. Я так просто вне себя от бешенства! Уверяю вас, если бы гарнизоном Сабатской Цитадели командовал я, подобного не произошло бы!

– Солдаты! – рявкнул во весь голос полковник.

Толстяк, облаченный в генеральский мундир, оглянулся через плечо, чтобы посмотреть на следующий мимо строй солдат внутренней стражи.

– Вы напрасно стараетесь, полковник, – сказал он, снова переведя взгляд на своего собеседника. – Они вас не слышат и не видят. Дело в том, что мы с ними находимся в разных временных зонах. Вы сейчас смотрите на строй солдат, который прошел здесь десять минут назад. Так что, если хотите быть услышанным, вам следует кричать очень громко.