Алексей Калугин - Мятеж обреченных

Примерно через полчаса нервозность ожидания перехода начала спадать. Следуя указаниям командира, люди старались держаться на некотором расстоянии друг от друга, но при этом двумя основными центрами внимания для всех присутствующих служили Руут и Кадишш. Главным образом Кадишш. В то время, как Руут отвечал на все обращенные к нему вопросы коротко и по большей части односложно, Кадишш не жалел красок, описывая чудеса чужого мира.

– Я в жизни не видел столько телемониторов, сколько стояло в одной только магазинной витрине! А у одного был экран!.. – Кадишш раскинул руки в стороны, как рыбак, показывающий размеры рыбы, сорвавшейся с крючка. – Вот такой!

Фиппс и Лантер слушали рассказы Кадишша с живым интересом, то и дело перебивая его, чтобы спросить о чем-нибудь. Но если Фиппса просто интересовали подробности, то Лантер, похоже, пытался поймать рассказчика на вранье.

Длинный Эйх, глядя на Кадишша со стороны, недоверчиво щурил глаз. Открыто объявить рассказчика лжецом ему не позволяло лишь то, что Руут не опровергал ни одного из приведенных Кадишшем фактов.

Джемми, как всегда, сохранял бесстрастное выражение лица. Глядя на него, невозможно было понять, что за эмоции вызывает у него в высшей степени необыкновенная история. Порою Андрею становилось чертовски интересно, каким образом Джемми ухитрялся жить среди людей, все время подчиняя свои эмоции холодной рациональности и разумному расчету? Или же их у него и в самом деле не было?

Техники также с интересом слушали, о чем рассказывали солдаты. Но их в значительно большей степени интересовали не подробности того, что они увидели в городе, а комментарии на кеттедском языке, которыми сопровождал рассказ Ги Церкус.

Наибольшее волнение среди слушателей вызвал тот факт, что в мире, в котором они находились, власть по-прежнему принадлежала Совету Пяти, места наследных правителей в котором занимали выборные представители пяти провинций.

Андрей умышленно не вмешивался в беседу, давая возможность Кадишшу и Рууту изложить собственное видение данной ситуации и одновременно наблюдая за тем, как реагируют на нее остальные бойцы взвода.

Первой, вполне естественной реакцией тех, кто не видел Афтера собственными глазами, на столь странные и даже, более того, крамольные заявления было недоверие. Лантер даже попытался обратить все в шутку. Но Кадишш и Руут упорно стояли на своем. И тогда на них обрушился поток возмущенных реплик.

Кадишша и Руута не успели обвинить, наверное, только в заговоре с целью покушения на жизнь Нени Линна, который, по мнению Роуни Фиппса, до сих пор был жив и стоял во главе государства, указывая своему народу путь в светлое будущее, и если бы не подлые мятежники, которые никак не могут смириться с поражением…

Конец обсуждению данного вопроса, грозящему перейти на личности, положила короткая фраза, которую, неожиданно для всех, произнес Джемми:

– Можно подумать, что все мы счастливы.

– О чем ты? – удивленно посмотрел на Джемми Лантер.

Джемми, по своему обыкновению, ничего не ответил. Он просто отвернулся в сторону и, сорвав гайсановый колос, стал ковырять им между зубов.

– Ты что-нибудь понял? – обратился Лантер к Длинному Эйху.

Эйх только рукой махнул.

Как-то сразу у всех пропало желание обсуждать тему власти.

Фиппс хотел было раскурить папиросу, но, вспомнив о замечании, сделанном ему по этому поводу Андреем, коротко выругался и снова спрятал папиросу за отворот кепи.

– А что мы будем делать, когда вернемся в Кедлмар? – спросил у Андрея Руут.

Похоже, этот же вопрос интересовал и Ги Церкуса, который тоже посмотрел на лейтенанта, ожидая, что он ответит на это.

– Закончим начатое, – коротко бросил Андрей.

– Значит, снова в Гиблый бор, – недовольно поморщился Кадишш.

– А ты чего ожидал? – едва ли не со злостью глянул на него Андрей.

Тягостное, кажущееся бесконечным ожидание начинало и ему действовать на нервы.

И в этот момент что-то с силой ударило Андрея в спину, бросив его на Кадишша.

Выставив руки вперед, Андрей попытался смягчить удар, но неожиданно направление его падения резко изменилось. Теперь он падал не вперед, а куда-то в сторону. И перед ним уже не было ни удивленного лица Кадишша, ни отливающего золотом гайсанового поля, ни ослепительно голубой полоски неба над ним. Не было вообще ничего. Он падал во тьму, отчаянно пытаясь ухватиться руками за окружающую его со всех сторон пустоту.

На этот раз все произошло настолько неожиданно, что даже Ги Церкус, внимательно, как ему казалось, наблюдавший за внешними изменениями, не успел заметить признаков приближающегося момента перехода. Но благодаря заблаговременно принятым мерам безопасности все обошлось благополучно.

Андрей всего лишь на какой-то миг, когда ему показалось, что земля уходит из-под ног, утратил ориентацию в пространстве. Но тем не менее упал он по всем правилам. Почувствовав, что падает на спину, он откинул руку в сторону и, ударив ею о землю, в значительной степени погасил скорость падения. Чтобы не удариться головой, он прижал подбородок к груди. И все же затылок его ткнулся во что-то плотное, но довольно-таки мягкое.

На секунду Андрей замер в неподвижности, стараясь угадать, последует ли за этим внезапным падением еще что-нибудь. Затем он открыл глаза и увидел над собой голубое небо с облаками, похожими на клочья ваты.

Поверхность, на которой лежала его голова, несильно колыхнулась, вслед за чем он услышал голос Кадишша, который с ледяным спокойствием произнес:

– Тебе удобно, Джагг?

Андрей тут же сел и оглянулся назад.

Ложем, которое показалось ему столь удобным, оказались ягодицы Кадишша, лежавшего на животе.

– Ты в порядке? – спросил он у Кадишша.

– Да, как будто, – не очень уверенно ответил Кадишш, медленно и осторожно поднимаясь на четвереньки.

– Все целы? – Андрей поднялся на ноги и быстро глянул по сторонам.

В наличии был весь отряд, включая и безжизненное тело Индига, которое параллельный мир исторг из себя, как и все остальные чужеродные объекты.

Пострадавших не было. Только Вистор какое-то время, пока не сработал обеспечивающий местную анастезию нейроимплантант, болезненно морщился, держась за локоть левой руки, который он снова ушиб при падении.

– Ну, и где мы теперь? – осматриваясь по сторонам, задал вопрос, обращенный ко всем сразу, Фиппс.

Вернувшись в свой мир, они одновременно переместились и к начальной точке своего похода. С пологого склона невысокого холма, на котором они находились, была видна проходящая неподалеку разбитая проселочная дорога. И даже невооруженным взглядом можно было заметить покосившийся столб с прибитой к нему табличкой «123-й километр».