Алексей Калугин - Хозяева резервации

– В Сфере нет других систем, дублирующих работу главного информационного центра? – спросил Юрген.

– В отдельных секторах существуют небольшие локальные сети, не связанные с главным информационным центром Сферы. Они служат, главным образом, для контроля за технологическими процессами. Воссоздать на их основе новую инфо-сеть практически невозможно.

– Хорошо, – кивнул Юрген. – Центр мы взяли. Что дальше? Какими будут наши условия?

– Для начала мы потребуем от Шалиева поделиться с нами властью.

– Вряд ли он на это пойдет.

– А разве у него будет выбор? Лучше поделиться властью, чем потерять ее вовсе. Если Шалиев станет упираться, мы для начала устроим парочку аварий на производствах или отключим от инфо-сети Транспортный отдел. Тогда на него надавит Совет сохранения стабильности, и он вынужден будет пойти на уступки.

– Нас всего-то двадцать с небольшим человек, – с сомнением покачал головой Юрген. – Как только мы выйдем из здания, нас тут же перебьют.

– Напрасно вы так думаете, – улыбнулся в ответ Стоянович. – Жители Сферы не выбирают руководителей отделов, поэтому, в большинстве своем, им глубоко безразлично, кто ими управляет. Они уже давно не надеются на перемены к лучшему, молясь только о том, чтобы завтрашний день не оказался хуже сегодняшнего, чтобы в конце концов все не полетело в тартарары. Мы же, выступая от имени Земли, которая для жителей Сферы все равно что легендарное Эльдорадо, сможем подарить им надежду.

– Которой не суждено сбыться, – вспомнив о чем-то своем, невесело улыбнулся Юрген.

– Надежда прекрасна уже сама по себе, – криво усмехнулся Стоянович.

Юрген тряхнул головой, отгоняя мешавшие сосредоточиться воспоминания.

– Для того чтобы перехватить власть у Шалиева, нам потребуется более прочная опора в обществе, нежели окрыленные надеждой массы, – сказал он.

– В службе безопасности Информационного отдела многие высказывают недовольство Шалиевым. После его прихода к власти «безопаска» почти полностью утратила свой былой авторитет и независимость. Бывшие оперативники сейчас выполняют роль простых охранников. Да и меня там еще не забыли. Достаточно будет малейшего повода для того, чтобы служба безопасности отдела перешла на нашу сторону. После этого с Шалиевым и его приспешниками будет покончено. Полностью взяв под свой контроль Информационный отдел, можно будет начинать разбираться и с другими. Мы отключим от инфо-сети всех, кто не захочет с нами сотрудничать.

Юрген на какое-то время задумался. План, изложенный Стояновичем, выглядел вполне реально. Если бы Юргену предложил его человек, которому он безоговорочно доверял, он, безусловно, согласился бы принять в нем участие. Однако сейчас у него не было возможности проверить то, что говорил Стоянович. И, главное, здесь, в Сфере, у него не было путей к отступлению. Поражение для него становилось равносильным смерти.

Юрген посмотрел на Стояновича изучающим взглядом. Угол глаза у Стояновича нервно дернулся.

– А что будет, если твой план провалится? – устало спросил Юрген.

– Главный информационный центр мы сумеем захватить в любом случае, – ответил Стоянович. – А выведя из строя инфо-сеть, вы сможете получить то, что хотели, – доступ к генераторам поля стабильности.

Юрген удовлетворенно наклонил голову. В словах Стояновича был резон, хотя он и не подозревал о том, что террористам был нужен не только доступ к генераторам поля стабильности, но и код защиты челнока, стоявшего на крыше сектора Ньютона. Без челнока они могли покинуть Сферу, только уничтожив ее. Заполучив же исправный челнок, они могли рассчитывать на прибытие в Сферу новой группы единомышленников с Земли, после чего Стояновичу скорее всего придется расстаться со своими мечтами и снова искать убежища.

Юрген бросил косой взгляд на Стояновича. Если этот коротышка не готовит им ловушку, а в самом деле вознамерился стать диктатором Сферы, то, по-видимому, он тоже рассчитывает на то, что после удачного завершения операции сможет разделаться с тем, с кем сегодня пытается заключить союз. Такова уж логика всех государственных переворотов: из всех, кто его подготавливает и осуществляет, к власти приходит только один. Власть – не пирог, и на всех ее не разделишь.

– Ну так что? – проявляя нетерпение, спросил Стоянович. – Мы договорились?

– Договорились? – удивленно дернул бровью Юрген. – Разве мы о чем-то договаривались? Ты говорил, а я тебя внимательно слушал, вот и все. Я до сих пор склонен считать, что ты шпион, подосланный к нам спецслужбами. А весь твой план по захвату власти – ловко сработанная ловушка. Что ты на это скажешь?

– Скажу, что если вы не станете следовать моим советам, то к завтрашнему утру всех вас здесь перережут, – зло процедил сквозь зубы Стоянович.

– Вот это уже деловой разговор, – вместо того чтобы вспылить в ответ на дерзость пленника, Юрген ласково улыбнулся. – Если штурм сектора Ньютона действительно состоится, если это будет настоящая драка, а не имитация, и если после всего этого мы останемся живы, тогда можно будет обсудить дальнейшие наши планы. Во время боя ты будешь находиться рядом со мной. И, имей в виду, я всегда смогу выкроить секунду-другую, для того чтобы пустить тебе пулю в лоб.

– Не сомневаюсь, – оскалил зубы Стоянович.

– Отлично, – Юрген расстелил на столе отобранный у Стояновича при обыске тончайший лист бумаги, на котором был начерчен план сектора. – Откуда нам следует ожидать нападения?

В комнате, где находились заложники, круглые сутки горел свет. Часы у них отобрали в первый же день, как только перевели из челнока в очищенную от мусора жилую секцию. Еду приносили нерегулярно – должно быть, вспоминали, что пленников нужно покормить. От недоедания заложники не страдали, но порой они успевали основательно проголодаться между двумя приемами пищи. А иногда им казалось, что не проходило и часа после того, как их кормили в последний раз, а в комнате уже появлялся новый, только что заступивший на дежурство террорист и ставил перед ними контейнеры с едой. Поэтому и не было никакой возможности определить, когда условная ночь Сферы сменяла не менее условный день.

Даже стараясь подсчитать, как долго они уже находятся в плену, заложники не могли сойтись во мнениях. Идо Суни считал, что дня три-четыре, Нильс Бодо уверял, что не меньше недели. Суни упорно стоял на своем, доказывая, что за неделю у него уже отросла бы борода, а так – только плотная щетина на подбородке. Олег Баев, высокий, плечистый, со светлыми вьющимися волосами врач-эпидемиолог, раненный в плечо во время захвата террористами челнока, вообще отказывался высказывать свое мнение. И не только по этому вопросу. Почти все время он проводил, сидя на полу. Прижавшись спиной к стене и обхватив колени руками, он упорно и пристально буравил взглядом угол плиты межэтажного перекрытия, выступающий из-под покоробленного огнем пластикового квадрата, прилепленного к полу. Все попытки товарищей разговорить его и постараться вывести из депрессивного состояния заканчивались безуспешно. В лучшем случае Баев коротко и злобно огрызался, требуя, чтобы его оставили в покое.