Олег Дивов - Стальное сердце

Перед квартирой Тима нервно переминались с ноги на ногу меченый в штатском с кожаной папкой в руках и двое обычных людей в милицейской форме. Все с оружием, менты держат руки на расстегнутых кобурах, а у штатского, помимо одного ствола под мышкой и другого за поясом, в кармане притаилась еще и памятная Тиму плоская черная коробочка ручного СВЧ-излучателя.

Это наблюдение Тима мгновенно отрезвило. Шататься он не перестал, но голова тут же заработала отменно. Вращая ручку замка, он машинально проверил «боекомплект», вчера забытый в спальне за ненадобностью. Там добра было полно, и Тим в один присест заглотал все оставшиеся бублики, а в каждую руку зарядил по дюжине шариков.

С похмелюги это оказалось нелегко, и, когда Тим открыл дверь, визитеры поспешно отступили. Несколько мгновений Тим, давясь, стоял в дверном проеме с выпученными глазами, надеясь все-таки не сблевать гостям под ноги. Потом что-то нечленораздельно промычал и, оставив дверь открытой, рванулся в туалет. Что интересно, никто его почему-то не преследовал.

Когда он, утираясь полотенцем и жуя зубную пасту, вышел из ванной, дело было сделано. Меченый успел неслышно просочиться в спальню и оставить лишний пистолет в шкафу. «Под белье, наверное, сунул, – мысленно усмехнулся Тим. – Ох, господа из Проекта, какие же вы тормоза! Или у вас горизонтальные связи на фирме нарушены, и правая рука не ведает, что левая творит. Ну знаете ведь, что со мной шутки плохи, – нет же, гоните людей на верную погибель».

Компания ждала его на кухне.

– Костенко Тимофей Сергеевич? – осведомился меченый.

– Угу.

– Уголовный розыск, старший уполномоченный Ханцевич, – меченый сунул Тиму под нос красную пухлую книжечку.

– Угу. – Тим, подвинув одного из ментов, выплюнул зубную пасту в раковину и, открыв кран, прополоскал рот.

– Вот постановление на обыск, – меченый продемонстрировал Тиму какую-то бумагу.

– Вы пораньше не могли прийти? – поинтересовался Тим сварливо. Он с максимальной скоростью прокручивал в голове варианты решения свалившейся на него проблемы. Ситуация была крайне неудобной. «Блокировать милиционеров и допросить меченого? – гадал Тим. – Вряд ли получится, меченого допрашивать – семь потов сойдет, а я еще даже не протрезвел. Да и что с ними делать после? Они ведь обязаны выполнить свое задание. Прогоню этих – других пришлют. Других прогоню – явятся вдесятером, со всех сторон обложат и расстреляют из «коробочек». Нет, пусть уж все идет как идет. И узнаю хоть что-нибудь… Но сначала подстрахуемся». Он подтянул из спальни еще несколько шариков.

– Возражений нет? – спросил меченый с издевательской усмешкой. Тим усмехнулся в ответ. Он меченому сочувствовал, как давеча вервольфу во сне. Потому что вокруг головы меченого роились шарики, настроенные на его индивидуальную волну. Никуда он теперь от них не денется. А стоит Тиму всего лишь захотеть, подумать – и старшему уполномоченному Ханцевичу инфаркт миокарда обеспечен.

– Да мне по фигу, – честно признался Тим. – Я только одеться хочу. Кто со мной пойдет?

– Федорчук, проследи. Конченко, давай понятых.

– Ты в постановление хотя бы загляни, – посоветовал Тиму хмурый, тоже явно с похмелья, сержант Конченко, выходя в прихожую. За ним, хищно приплясывая, улетел персональный шарик. Еще один повис перед носом у лейтенанта Федорчука.

– По фигу, – повторил Тим.

Обыск длился на удивление долго – Тим успел одеться, слопать бутерброд и даже украдкой отхлебнуть коньяка (разумеется, после того, как проверили холодильник. Увидев пять разнокалиберных бутылок, Конченко позеленел и чуть в обморок не упал). Наконец Федорчук обнаружил в шкафу подкинутый меченым пистолет, чем окончательно вогнал в ступор понятых – трясущихся от эмоциональной перегрузки стариков, которых Тим в первый раз видел.

– Так, – заключил меченый скучным голосом. – Пистолет системы Макарова. Федорчук, упакуй. Гражданин Костенко, откуда у вас это оружие?

– Его подложили мне вы, – ответил Тим, радостно улыбаясь и глядя меченому в глаза. Тиму было весело. Он снова окосел, его разобрало, что называется, по старым дрожжам, и на душе было совсем легко. Только, как и вчера, удивительно холодно. Сквозное отверстие в груди не пропало, наоборот, чувствовалось все отчетливее. Тим понимал, что это не энергетическая рана. Просто знак смертной тоски. Но если дырку в ауре он мог залатать мгновенно, то вот залечить тоску не сумел прошедшей ночью даже с помощью шестисот граммов коньяка.

После слов Тима в комнате повисло молчание.

– Вы хотите сделать заявление? – вкрадчиво спросил меченый. – Вы только что обвинили должностное лицо в совершении тяжкого проступка при исполнении служебных обязанностей. Это не шутки, молодой человек!

Тим по-прежнему улыбался, только уже не так радостно. Необходимость стоять рядом с незнакомыми чужими людьми начала его раздражать. За спиной меченого Федорчук, здоровенный краснолицый мужик, наливался кровью и всячески демонстрировал праведный гнев. Индифферентный Конченко прислонился к косяку и прикрыл глаза. Он выглядел лет на сорок пять, и ему тоже, как и Тиму, все было по фигу. Старики таращились на пистолет и, казалось, даже не дышали.

– Что дальше-то? – деловито спросил Тим. Про то, что пистолет подброшен, он ляпнул машинально. И трагикомедия от этого интереснее не стала.

– То есть вы снимаете обвинение в мой адрес? – поднял указательный палец меченый.

– Да, да… – раздраженно ответил Тим.

– Вы не хотите принести мне извинения?

– Нет.

– Вы очень дурно воспитаны, молодой человек.

Тим смерил меченого презрительным взглядом. Внешне меченый, так же как и агент Воробей, был совершенно лишен индивидуальности. Мужчина средних лет, среднего телосложения, невзрачный, серый и тусклый.

– Хорошо, – вздохнул меченый. – Чье это оружие и откуда оно у вас?

– Понятия не имею, чье, а откуда – знаю, но не скажу.

– Ясно. Костенко Тимофей Сергеевич, вы задержаны. Собирайтесь. Понятые, пройдемте со мной. Конченко, очнитесь. Что такое, в конце концов?..

– Устал, – объяснил Конченко, открывая тусклые и красные с похмелья глаза и с трудом отрывая тело от косяка.

– Все устали. Пойдемте. Федорчук, объясни задержанному, что брать с собой, у него первая ходка. Пойдемте, товарищи понятые, нужно подписать протокол.

– Эх, ё…нуть бы тебя сейчас разок-другой, – мечтательно произнес Федорчук, когда они с Тимом остались вдвоем.

– Ё…ни, если так хочется, – согласился Тим. – А потом я тебя нае…ну. Совсем, с концами.

Федорчук задумался. Тим, приходя в себя и набираясь сил, начинал сильно излучать во все стороны, невольно транслируя эмоции окружающим. И Федорчук, хоть и был почти вдвое крупнее задержанного, уже сообразил, что напрасно открыл рот.