Олег Дивов - Мастер собак

– Не берет, зараза! Фон сильный! Погоди, я спущусь!

– Не надо! – крикнули снизу. – Тут тесно очень! Со стволом хрен развернешься! Я один как-нибудь…

– Может, тебе пса сгрузить?

– Нет! Тут крысы… Щас, я быстро пройду до дырки, и обратно… Коридор узкий… – Голос Абрама постепенно глох, видимо, он сейчас медленно продвигался в глубь подвала – опасливо прижимаясь к стене, освещая дорогу наплечным и подствольным фонарями и обильно потея. Шериф отошел от люка и направился к Джону, который лежал рядом в сугробе, облизывая громадную сосульку. Проходя мимо Бенни, Шериф так наподдал ему плечом, что сенс пошатнулся и ухватился за стену.

– Не надо так, – сказал Бенни Китайцу, потирая ушибленное Шерифом бедро. – Я же сказал: в подвале чисто. Дырка не дышит. Я ее чувствую, она не сместилась и вообще больше не откроется. Тварь прошла в нее и заперла за собой. Они же понимают, что мы ее найдем и заглушим…

– Переломи обрез, – сказал Китаец. – И не хнычь, борода. В нашем деле сенс – как сапер, два раза не ошибается. Тебе повезло, что все остались целы. А то бы ты сидел теперь в поликлинике и лечил бабушек от гипертонии. И морда у тебя была бы… очень побитая.

Бенни сдвинул рычаг, и стволы обреза раскрылись, заблестев латунью гильз.

– Мне можно верить, – с нажимом сказал он. – Я ведь даже не ошибся… Я просто недоглядел. И это было далеко. Я дырки чую метров за пятьдесят, не больше. А потом, так раньше никогда не было – чтобы в одном углу дырка и в другом – тоже дырка…

– Такого, как сегодня, тоже раньше не было, – отрезал Китаец. На Бенни он вообще не смотрел, а наблюдал, как Шериф стоит над Джоном и жадно глядит на сосульку, которая с каждым взмахом длиннющего языка становится все тоньше. Рация Китайца время от времени задушенно хрюкала – вероятно, Абрам матерится там, в подвале, во весь голос. Подвал длинный и тесный. И, конечно же, никого там нет. Но Бенни нужно проучить. Китаец вспомнил, что случилось три дня назад в ТОМ подвале, и поежился. «Если бы не псы… Если бы не их чутье – или что-то большее, пришедшее с опытом, что ставит наших собак почти в один ряд с сенсами, – это был бы конец. Может, именно нас с Абрамом ловили бы сейчас по подвалам, синюшно-бледных, безглазых, несущих смерть… Бенни недоглядел. А если бы мы недоглядели? Псы лежали бы в могилах в Лагере. Мастер поставил бы два креста: «Джон III» и «Шериф». А у нас с Абрамом не было бы даже могил…»

Китаец повернулся лицом во двор. Грузовик с надписью «ТЕХПОМОЩЬ» на борту кунга стоит с погашенными огнями. Кучума уже упаковали в пластиковый мешок. Мастер и Доктор присели на корточки над аптечкой и что-то внимательно разглядывают. Руку, наверное, которую Кучум отгрыз у твари. В глубине двора с пульсатором наперевес застыл Боцман, напряженный и злой, готовый стрелять, – несет службу. А вот его Сильвер явно забавляется – толкает хозяина лапой, давай, мол, папа, играть. Он-то точно знает, что ни одной твари поблизости нет и стоять на шухере совершенно ни к чему. Мастер это тоже знает. Но Боцман наказан и теперь честно отрабатывает, что положено. В Школе взыскания налагаются редко, а уж в «группе Два» – и подавно. Даже сегодня Боцмана наказали по совокупности – и за прошлый раз, и за позапрошлый. Устали все зверски и обленились поэтому. Еще месяц назад здесь, во дворе, был бы чистый муравейник. А теперь хоть не смотри. Во всей зоне расчистки четыре охотника, убитый горем сенс, два трусливых фельдшера и пять собак, из которых одна – труп. Техников не считаем, они в бою никакие. Доктора беречь надо. Бардак. У Мастера челка – как у бобтейла, аж глаз не видно. Красавец мужик, но за собой не следит вообще. Третий месяц подстричься не успевает. Плохо он, видите ли, не хочет, а хорошо – времени нет, потому что гораздо важнее отоспаться и водки попить. Саймон стал на себя не похож. Зигмунд считает, что Саймон заболел. «Нужно что-то делать, – подумал Китаец, – иначе скоро нам каюк. Я чувствую, что надвигается беда, но пока не знаю, как ее предотвратить. Вечером Мастера вызывают в Штаб. Хорошо бы потом с ним поговорить. Но что я конкретно ему скажу? Что мне страшно?..»

В арке заурчало – во двор протискивалась необъятная корма «Рэйндж Ровера». Фельдшеры с натугой поволокли к ней мешок с телом Кучума. Бенни сидел у люка с обрезом на коленях, курил и наблюдал, как фельдшеры пытаются затолкать мешок в багажное отделение, из машины на них злобно скалится Хасан, а Саймон, протолкавшись между стеной и машиной, шипит сквозь зубы: «Легче, легче, мать вашу, людей небось так не кантуете…» Фельдшеры сдавленными голосами бормочут, что человека-то они давно пополам сложили бы, а Кучум – не собака, а лошадь какая-то, и Саймон уже примеривается дать ближнему из них в лоб, но тут появляется Карма, которая, как всегда, пришла разбираться и наводить порядок, и мешок вдруг оказывается в машине, а фельдшеры – посреди двора. Саймон, отдуваясь, захлопывает дверь и сигналит Мастеру рукой. Мастер кивает, и Саймон исчезает в арке. Через три часа он будет в Лагере, и Кучума похоронят со всеми соответствующими почестями. Бенни поднял глаза на Китайца. Китаец пристально сверху вниз рассматривал сенса, и Бенни весь съежился – такая волна ненависти обрушилась на него.

– За что ты меня так не любишь? – с трудом выдавил из себя Бенни. И тут же понял, что знает ответ.

– Ты ведь нас чуть не угробил, – сказал Китаец ласково. – Ты ведь, сука такая, чуть было нас не похоронил…

– О, господи… – пробормотал Бенни и отвернулся. – Ты хочешь, чтобы я подал рапорт?

– Не знаю, – сказал Китаец. – Но мы вряд ли теперь сможем работать с тобой в одной смене. В принципе я знаю, что ты не виноват. Но кто же тогда виноват, бляха-муха? Ты меня понимаешь?

Бенни прикурил новую сигарету от окурка.

– Твари, – сказал он. – Твари виноваты. Они всегда на шаг впереди. Не дают нам ни дня передышки. Я тебя понимаю. Я тебя еще и чувствую, не забывай. Я, конечно, сенс дерьмовый, но все-таки я сенс. Я попрошу Мастера перевести мою бригаду в другую смену. Но он этого, кажется, не хочет.

– Мастер умный, – сказал Китаец. – У-у-умный. Но тут он здорово рискует.

– Зато он точно рассчитал, что теперь, работая с тобой, я ни за что не ошибусь. Никогда.

– Поглядим. – Китаец помолчал. – Я Мастеру не скажу, конечно, что ты сегодня пьяный. И Абрам не скажет. Мы тебя, ясное дело, ни хрена не чувствуем, но зато мы тебя понимаем.

– Спасибо… – прошептал Бенни.

Безучастно стоявший в стороне Шериф неожиданно встрепенулся и, отчаянно молотя хвостом воздух и приседая на задние лапы, прыгнул к люку. Он даже полез было внутрь и при этом врезал Бенни хвостом по физиономии. Бенни не удержался на корточках и боком опрокинулся в сугроб. Шериф тихо завывал. Китаец осторожно пнул его в бедро, но пес не унимался.