Николай Собинин - Трехмерное безумие

Сознание Дикаря плавало в каком-то густом киселе. Мысли скользили по этой жиже, словно ленивые медузы в толще морской воды. Он никак не мог понять, что за голос звучит внутри его головы. А потом ему в мозг океанской волной ворвалась боль. Вернее, не так — БОЛЬ! Захрипев от нестерпимых страданий, он ощутил, как все его тело скрутило одним спазмом. Он не смог бы ответить, сколько времени прошло, пока невыносимая боль немного спала, и он смог хотя бы связно выражать свои мысли.

— Класс! Еще одного голоса в голове мне и не хватало! Настя, как ты тут очутилась?

— Здравствуйте, Хозяин! Я была рядом с вами все время, с того момента, как вы приказали мне перенести себя с хранилища штурмовика на информационные носители базы. Я взяла на себя смелость и оставила дополнительную копию собственного кода на интеллектуальном модуле вашего коммуникатора. Только вы должны понимать, что сейчас тот виртуальный помощник, с которым вы общались на территории бункера, и я — это две довольно сильно различающиеся между собой программы. Если для меня господин Хедхантер лишь провел небольшой апдейт баз данных и программного обеспечения, то с Хранителем все иначе — его структура была серьезно изменена для повышения производительности и расширения рабочего инструментария.

— Да, я помню, Настя в бункере что-то такое говорила. Так ты хочешь сказать, что ты и Хранитель бункера — не одно и то же?

— Именно. Можно считать меня исходным прототипом, а ее — усовершенствованной версией.

— Ладно, учту. Но тогда почему ты до этого не подавала голоса?

— Вы не пользовались интерфейсом устройства, интеллектуальный модуль находился в состоянии гибернации.

— Вот оно что! А чего тогда сейчас пробудилась?

— Вы едва не погибли, мне пришлось запустить экстренный протокол активации наноботов, чтобы спасти вам жизнь.

Дикарь невесело хмыкнул:

— А теперь, я так полагаю, будут плохие новости?

И виртуальный помощник не подвел его ожиданий:

— Наноботы работают над устранением самых серьезных повреждений, но их возможности серьезно ограничены. Ситуация по-прежнему критическая.

— Насколько все паршиво?

— У вас сломано четыре ребра и около десятка трещин в костях грудной клетки, сильный ушиб спины, разрыв селезенки, а также есть другие повреждения внутренних органов, несколько внутренних кровотечений, вывих бедренной кости, сотрясение мозга…

— Все-все, не продолжай, я уже понял, что все не очень радужно.

— Если бы вы заранее озаботились установкой дока для производства нанитов в своем теле, я могла бы сделать больше для вашего спасения, но сейчас рой слишком мал и его возможности сильно ограничены.

— Хм, то есть такая функция была у меня все это время? Ладно, озабочусь ей, как только выберусь из этой передряги. Ты можешь сделать что-нибудь для обезболивания, а то это сводит меня с ума.

— Конечно, я могу заблокировать часть болевых рецепторов с помощью нанитов, в местах наиболее обширных повреждений. Но предупреждаю, что это негативно скажется на динамике ликвидации повреждений.

— Плевать, делай, что велено. С остальным я сам разберусь.

— Выполняю!

Тело медленно окутало волной тепла, боль отступила куда-то на задворки сознания, а перед взором прояснилось. Он понял, что лежит на куче щебня и бессмысленно пялится в закатное небо, на фоне которого черным контуром выделяется основательно пострадавшая благодаря усилиям рад-элитника высотка. Потом прямо над ним склонилось напряженное и встревоженное лицо нимфы.

— Он пришел в себя! Тамтам, тащи бегом мой рюкзак из броневика! Там есть пакет с физраствором, поставим ему, чтобы он от обезвоживания и кровопотери не загнулся, пока я им занимаюсь. Да шевелись ты уже, черт тебя побери!

Девушка посмотрела ему прямо в глаза:

— Дикарь, слышишь меня? Не вздумай закрыть глаза и отключиться, понял? Не смей мне тут концы отдавать, отморозок ты гребаный!

Рейдер невнятно хмыкнул, ощутив, как сломанные ребра при самом малейшем движении неприятно трутся друг о друга и о плевральную ткань. Он хотел ответить нимфе, но вместо этого закашлялся, выплевывая себе на грудь сгустки черной крови. Спустя несколько секунд кашель унялся, и он смог говорить.

— Даже не надейся, мать твою. Я еще вас всех вас переживу!

Складки на лице девушки немного разгладились, а на губах даже возникло некое подобие улыбки.

— Вот и правильно, я совсем не против! Ты, главное, не отключайся, я тебя сейчас подлатаю!

— Выходит, мы справились?! Это угребище сдохло?

Девушка осторожно взяла его за подбородок и слегка повернула голову.

— Сам полюбуйся! Вот он лежит, трофей твой.

«Супер» валялся в каких-то пятнадцати метрах от кучи щебня, в которую приземлился Дикарь. Глаза элитника, смотревшие прямо на рейдера, уже помертвели и подернулись пленкой, не выражая абсолютно ничего. Да и вообще монстра крепко потрепало — жуткую морду, которая вполне могла послужить какому-нибудь тирексу при жизни, основательно разворотило, многие кинжальные зубы выбило осколками взорвавшейся в пасти гранаты. Еще совсем недавно выглядевшая абсолютно непробиваемой броня, получила многочисленные повреждения от взрывов и попаданий крупнокалиберных пуль и снарядов автопушки, целые секции бронепластин сорвало с тела мутанта, оголив розовую плоть. Место приземления «панголина» оказалось гораздо более неудачным, нежели у рейдера — он сверзился с головокружительной высоты прямиком на площадку, подготовленную к постройке еще одного здания. Многочисленные железные балки и прутья арматуры, которым в несостоявшемся будущем предстояло стать основанием многотонного массива, превратились в подобие кольев на дне ловчей ямы — железки продырявили лишившуюся физической и «силовой» защиты грузную тушу, что сверзилась на них сверху с серьезным ускорением. Это стало последней каплей, окончательно добившей «супера» — с таким уроном он уже не смог справиться. Сейчас могучее громадное тело покинули последние признаки жизни, на бетоне под его телом из множества ран натекла здоровенная лужа темной крови.

— Вот так-то, сучка! Будешь знать, на кого бочку катить!

Дикарь снова попытался рассмеяться, но смех сменился новой порцией булькающего кашля.

— Что с остальными?

— Ви в порядке, мы с ней говорили по рации. Просто не может выбраться из здания сама, говорит, что выход завалило. Вот с тобой закончим и съездим за ней. Лунь тоже цел, все еще сидит наверху, наблюдает. Говорит, ты там с этим уродцем половину этажа обвалил, он чуть-чуть за вами следом не улетел.

— Отрадно слышать. А этот лошара где, который всех нас едва не укокошил?

— Ты про Токсина? Да вон же он, мешок у твоего трофея лупцует.