Илья Романов - Я разве похож на аристократа? Том 1. Том 2

— Твою мать! — прорычал Адам и, выбежав на улицу, быстро направился к точке эвакуации.

Дома и здания мелькали перед взглядом бежавшего Адама. Его дыхание учащалось, а лежащая на его руках Корнелия мутным взглядом, истекая кровью смотрела в небеса, которые заволокло дымом от взрывов.

— Д-держись, Кор! Только держись! — подбадривая себя, Адам не снижал темп бега. У него было ещё 7 минут. — Я вытащу тебя! А потом мы завяжем и исчезнем! Детишек заведём!

— Д-детишек… Д-дурачок… — слабо улыбнулась женщина, слабея и закрывая глаза.

Увидев, как Корнелия закрыла глаза, Адам вновь прорычал и побежал ещё быстрее. До точки эвакуации осталось не так далеко!

Практически добравшись до нужного места и, увидев мелькающий Винтокрыл, Адам улыбнулся. И как только улыбка озарила лицо, в его ногу попал плазменный разряд. Вскрикнув от боли, Адам упал на пыльную и грязную землю, уронив Корнелию.

— И это знаменитые «Белые Демоны»? Ничтожества. — весёлый, незнакомый голос раздался за спиной Адама, который терпя боль, полз к Корнелии. — Думаю пора с вами кончать. — ухмыльнулся обладатель голоса и навёл на Адама ствол винтовки.

— КАВАБАНГА!!! — прозвучал мощный крик, а из-за угла одного из разрушенных домой выбежал окровавленный и раненый огромный мужчина. Его правый глаз был залит кровью, а лысая голова была полностью покрыта грязью и чьими-то останками. В руках он держал два монструозных пулемёта, а на его лице играла безумная улыбка. — Пожрите свинца, уебасы заднеприводные! Бульдог вас всех накормит!

Раздались выстрелы из пулемётов, которые прозвучали словно раскаты грома. Слушая крики боли, безумный смех, мат и ругань… Адам дополз до Корнелии. Увидев, что она жива, мужчина улыбнулся и уже хотел что-то сказать, но тут он увидел, как глаза Корнелии раскрываются в ужасе. Словно в замедленной съёмке, Адам видел, как любимая женщина отталкивает его от себя и закрывает своим телом. Он видел, как его любимую насквозь пробивают пули из плазменного пулемёта, оставляя лишь кровавые ошмётки от некогда прекрасной женщины…

— А-а-а-а! — вой боли и бессильной ярости прозвучал среди выстрелов и взрывов. Вой волка, что потерял свою волчицу.

— Жив?! — перед лицом лежащего на земле Адама появилось окровавленное лицо Бульдога. Мужчина тяжело дышал, а его уцелевший глаз был расширен, как у наркомана. Увидев, что Адам жив, он бросил взгляд на то, что осталось от Корнелии и тяжело вздохнул. — Прости пацан… Я пыт… — проговорил он, но Адам уже не слышал этих слов, его глаза заволокла тьма, пытаясь спасти разум от безумия.

Открыв глаза, Адам услышал звук винтов Винтокрыла. Приподнявшись на локтях, он бросил взгляд на свою ногу и обнаружил, что на неё наложен специальный регенерирующий гель, а сам он лежит на металлической кушетке. Повернув голову вбок, Адам увидел, что недалеко от него, на такой же кушетке лежит Бульдог.

— Эй, Бульдог! — хрипло позвал он своего друга и соратника, но ответа не было. Сглотнув подступивший к горлу ком, Адам упал с кушетки и, морщившись от боли, дополз до Бульдога. Схватившись за металлические края кушетки, он приподнялся на руках и посмотрел в лицо друга, глаза которого бы закрыты, а на лице играла лёгкая улыбка. Его тело было испещрено ранами и дырами от пуль. — Спи спокойно, брат… Я буду помнить тебя… — отпустив края кушетки, Адам упал на металлический пол Винтокрыла. Прислонившись спиной к кушетке, на которой лежал его друг, соратник и названный брат. Адам понял, что Бульдог вытащил его, но умер от полученных ран. Он старался сдержать разрывающееся сердце. Его разум заполняла боль утраты, которая следовала за ним всю его жизнь. — Я буду помнить всех вас… — закрыл он глаза, вновь утопая в темноте…

Услышав звук открывшейся двери, Широ открыл глаза и посмотрел на Минами, заметив у той обеспокоенный взгляд. Сев в машину, девушка дождалась пока транспорт тронется и спросила:

— Широ, всё хорошо? Тебя никто не обижал сегодня?

— Всё хорошо, сестра, — холодно ответил Арлекин, заставив Минами ещё больше обеспокоится. — меня никто не обижал.

— Тогда, что случилось? Я слышала про то, что говорят в школе. Надеюсь, ты не принял ни чей вызов?

— Это не важно. — посмотрел в окно мальчишка, отвернувшись от сестры.

— Л-ладно… Надеюсь, дома расскажешь. — сбивчиво проговорила Минами и, достав телефон, стала переписываться.

Заехав на территорию рода Хакагурэ, машина остановилась и выпустила пассажиров. И если Минами покинула транспорт спокойно, то Широ вышел из автомобиля словно ошпаренный и быстрым шагом под недоумённым взглядом Минами, двинулся в дом. Зайдя в него, он, не сбавляя темпа, игнорируя удивленные взгляды провожающих его спину прислуг, пошёл в свою комнату. Как только он попал в неё, то услышал громкое чириканье попугая.

— И я рад тебя видеть, Ёби-Ёби, но разговаривать не в настроении. — холодным голосом проговорил мальчишка, двинувшись к шкафу с одеждой. Подойдя к нему, он открыл дверцу шкафа и стал переодеваться из школьной формы в спортивный костюм. После воспоминания о прошлом, Арлекин пребывал в самом плохом настроении и чтобы прийти в норму, решил воспользоваться самым лучшим из известных ему способов — тренировкой. Переодевшись в синий спортивный костюм, мальчишка закрыл дверцу шкафа и подошёл к попугаю, который в свою очередь заинтересованно смотрел на него. — Мы прорвёмся, Ёби-Ёби, ведь так?

— Дерррмище! Прорррвёмся! — прочирикал попугай, переступив лапками по деревянной балочке.

— Хех, спасибо. — приподнялись уголки губ мальчишки. — Скоро вернусь, на тебе охрана наших хором. — махнув попугаю рукой, Широ двинулся на выход из комнаты, держа путь в додзё.

Додзё рода Хакагурэ. Спустя несколько часов.

В большое помещение, оборудованное спортивным инвентарём — тренажёрами и рингом, пробивались последние лучи солнца, уступая время сумеркам. В этом здании не было никого, кроме полуголого мальчишки, который словно заведённый лупил одну из висящих груш. Его тело истекало потом, а нос заполнял запах резины, витающий в додзё.

Пах! Пах! Бах! — раздавались звуки ударов нанесённых юношей. Его кулаки были стёрты в кровь, а на внешней стороне стопы, куда приходятся удары ногами, были видны следы стёсанной кожи. Арлекин не стал надевать перчатки и другую защиту, ему нужна была боль, чтобы вновь ощутить себя живым…

« Адам… Давай уедем? Бросим всё и уедем… » — прозвучали в голове Арлекина слова некогда произнесённые Корнелией, заставив его сжать зубы и ускориться, отрабатывая очередную комбинацию.

« Прости пацан… Я пытался… Это он хотел произнести… » — яростно проговорил Арлекин про себя, вспомнив окровавленное лицо Бульдога и его испещрённое ранами тело.