Илья Романов - Я разве похож на аристократа? Том 4

— Потому что, я так хочу. — безразлично пожал плечами Древнейший и дополнил. — Я живу так долго, что видел зарождение Мироздания. И с каждым прожитым мгновеньем, я ощущаю лишь скуку. Поэтому, — ухмыльнулся он. — Я развлекаюсь, пытаясь её развеять.

Не получив от юнца какого-то ответа на свои слова, старик посмотрел на песчаные часы, песчинки которых практически иссякли.

— Пора, Адам Фрост. — с улыбкой произнёс он, смотря на Арлекина. — Души многих или душа одного? Выбирай!

Адам слышал его слова, эхом отдающиеся в его голове. Он чувствовал, что сейчас своим выбором либо обречёт на вечные страдания миллионы, в числе которых могут быть те, кого он встречал на своём жизненном пути… Либо того, кого без зазрений совести может назвать отцом.

Закрыв глаза и сделав глубокий сдох, он успокоил своё сердце и разум. Его тело больше не подрагивало, а в голове не проносился ворох мыслей.

Песчинки практически закончились, а Владыка откинул рукав робы, готовясь сделать выбор за смертного.

Но именно в тот момент, когда последняя песчинка упала, Адам открыл глаза и дал свой ответ, сделав выбор…

Сделав шаг, а затем ещё один, Арлекин подошёл к сферам и вытянул руку, коснувшись самой маленькой из них. Он слышал страдания и мольбы душ, заточённых в одной из них… Но он сделал свой выбор.

Яркий свет озарил тронный зал, заставив Арлекина прикрыть глаза. И когда свет испарился, большая сфера исчезла, а в его руке осталась та, чтобы была размером с зёрнышко. Его взгляд не отрывался от неё, а в голове раздавался голос Масаши, который он слышал перед тем, как мужчина отдал за него свою жизнь…

— Молодец! — радостно воскликнул Древнейший, захлопав в ладоши. Улыбка не сходила с его лица, а исходящие безумным ликованием глаза, смотрели лишь на юнца.

Подойдя к стоявшему в ступоре Арлекину, он наклонился и внимательно всмотрелся в его лицо. Он видел всю гамму чувств и эмоций, что переполняли смертного… Его смятение, граничащее с отчаянием и долей облегчения. Именно это, древнее существо желало увидеть. Мучительный выбор того, кто должен был принять непростое решение… Поэтому он и любил устраивать подобные игры со смертными. Древнейший не обладал подобными чувствами и моралью. Он не был способен ощущать муки выбора и последствий. Но он страстно желал этого и потому устраивал подобное.

— Как ты себя чувствуешь, Адам Фрост? — задал он вопрос, открыто улыбнувшись. — Каково ощущать себя тем, в чьей власти были миллионы душ и их судьбы? Что ты испытываешь? Вину? Смятение? Облегчение? Ответь мне.

Арлекин молчал. В его голове до сих пор звучали крики тех, кого он обрек на вечные муки. Женщины, мужчины, старики, дети… Каждый из них теперь будет гореть в тёмно-зелёном пламени, не имея возможности спастись. Адам понимал это и от осознания случившегося, его сердце стало биться необычайно медленно. Давление, которое гораздо мощнее мощи Владыки, опустилось на его плечи непомерным грузом. Но он сделал свой выбор и принял решение…

— Что я чувствую? — безжизненно ответил вопросом на вопрос юноша, а затем посмотрел в радостные глаза старика. — Вину, перерастающую в безразличие.

Услышав ответ смертного, Древнейший улыбнулся ещё шире. Он видел, как изменились глаза Адама, в которых, казалось, не было жизни. Вся вина и прочие чувства будто умирали в нём, превращаясь в коктейль, полный апатии и безразличия.

— Я эгоист, старик. — произнёс Адам, напрочь отбросив любое уважение к Древнейшему, которого ранее до ужаса боялся. Сейчас его разум не следил за словами… — Я хочу всё и сразу. Но ты, дал мне выбор… Очень хреновый выбор. И благодаря тебе, — посмотрел он на старика. — Я понял две вещи.

— И какие же? — волнительно задал вопрос Древнейший. Он желал услышать покаяние или откровение смертной души!

— То, что мне плевать сколько людей умрёт… Десятки, сотни, тысячи, миллионы… Я пожертвую ими, ради спасения тех, кто мне дорог. А так же то, что вы, древние создания — те ещё ублюдки.

Адам слышал свой голос, который с каждым словом становился громче и эхом отражался в тронном зале. И именно последняя его фраза прозвучала, подобно грому. Он прямым текстом оскорбил того, кто одной лишь своей волей заставил Владыку застыть на месте… Назвал ублюдком древнейшее существо, сила которого переродила его душу…

Всадники, Алатор и Владыка слышали его слова и, хоть они не могли говорить, всё было видно на их лицах. Смертный, только что подписал приговор себе, а возможно и им тоже…

Но вместо того, чтобы разозлиться или сразу же убить юношу, Древнейший заливисто засмеялся и вновь захлопал в ладоши. Его глаза исходили настоящим радостным фатализмом, а сама суть дрожала от наслаждения и удовлетворения, которого не достичь никаким иным способом.

— Я сказал что-то смешное? — безразлично спросил Арлекин и, смотря на старика, наклонил голову на бок.

Древнейший ответил не сразу. Его громкий смех продолжал звучать в тронном зале и, лишь спустя какое-то время, он успокоился.

— Для меня, да. — кивнул он, ухмыльнувшись. — Бесчисленные количества веков я не слышал в свой адрес оскорблений, а тем более непокорности и вызова. — на короткое мгновение вспыхнули его глаза. — Но этим, вы мне и нравитесь, смертные. Когда вся шелуха морали и чувств слетает с вас, вы становитесь настолько чистыми и истинными в своих словах, что это вызывает восхищение и зависть.

— Я не понимаю. — безжизненно ответил Арлекин, продолжая смотреть на старика.

Его больше не заботило то, что он находится в тронном зале Владыки. Так же, его не заботили и те, кто пришёл вместе с ним… Сейчас он был поглощен лишь разговором с Древнейшим, отбросив все мысли и желания.

— Значит, пока тебе не дано этого понять. — тонко улыбнулся старик, а затем развернулся и подошёл к замершему Владыке.

Вот только, когда старик оказался рядом с тем, кто повелевал самой смертью, он изменился. Улыбка пропала с его лица, а глаза опасно сузились. В нём более не осталось того радостного фатализма и желания представления. Сейчас Древнейший стал именно тем, кем был рождён…

— Твои игры с этой ветренной девой перешли границы. Я закрывал глаза на то, что ты и она забирали одну или две души из Порога… Но вы заигрались. — произнёс он холодным голосом, заставив Владыку ещё сильнее забегать глазами. — Вы нарушили порядок круговорота душ и ты знаешь, какое наказание положено за подобный проступок. Но можешь не волноваться, Жизнь так же понесёт ответственность за содеянное.

Проговорив свои слова, Древнейший обернулся к Арлекину, позволяя ему увидеть полные гнева и ярости глаза, наполненные первозданным тёмно-зелёным пламенем Чумы и Хаоса.