Александр Шапочкин - Богоборцы 3

— А? Нет, — я очнулся, но не собирался смущаться. — Просто думал, где ты готовить научилась. Картоха жареная, грибочки солёные, огурчики. Салатик, опять же. Не, я не спорю, ничего особого в этом нет, но это же всё наше, русское.

— Ты думал, что если у меня итальянская фамилия, то я должна готовить исключительно пасту, пиццу и разные равиоли? — рассмеялась Белла. — Ага, сейчас! Я так-то Алла Федотова. Это потому уже когда в Дом приняли, дали имя Изабелла Эвелина Элеонора Бенедетти. Я его запоминала только две недели, а потом ещё путалась с полгода. И в Италии была всего два раза. Когда принимали и пару лет назад, на общем собрании, но там скучно было.

— Как так? — удивился я. — У тебя же там жених… был. Или как?

— Жених да, — помрачнела лолька. — Вот поэтому мы хотели с тобой поговорить.

— Валяйте, — я милостиво махнул рукой, не забывая, впрочем, налегать на картошку. — Чем смогу — помогу.

— Ты, раз упомянул жениха, значит, в курсе ситуации? — Белла с Матвеем переглянулись, но заговорил всё же парень. — Что он пи… гей? И, по сути, Белка им нужна, чтобы родила от него наследника. Или не только от него, сам понимаешь, что как только она попадёт в Италию, то станет, по сути, бесправной куклой, будет делать, что скажут.

— Это если попадёт, — я, может, недолго знал кузнеца, но в том, что он упёртый, как баран, и не отпустит то, что считает своим, был уверен. — Однако, думаю, ты же этого не допустишь? Или, Алл, ты всё-таки к жениху хочешь? Европа там, цивилизация, права человека, демократия и всё такое.

— Да пошёл ты! — Белла вспыхнула, мгновенно рассвирепев. — Вертела я эту цивилизацию вместе с правами и всем остальным на том, чего у меня нет! Эти ублюдки… они ведь ко мне как к человеку второго сорта относятся! Думаешь, обрадовались, когда узнали, что в России появился одарённый с их даром? Да сейчас, держи карман шире. Они даже наставника прислали не из старшего Дома, а из германского отделения. Тот ещё мудак. По-русски принципиально не разговаривает, хоть и всё понимает. Дед в фашистах воевал, в составе СС, и этот урод с таким восторгом это описывает. Удавила бы!

— Окей, я понял, — я удивился вспышке, но не сильно, помня, как та же Белка истерила в аэропорту, когда мы на сборы летели. Тут уж надо поражаться, что она, как только к нам перешла, стала более адекватной. — Ты не хочешь к жениху-пи… гею, и его родственничкам-фашистам. Матвей не хочет тебя отпускать. У вас лямур-тужур. Это всё замечательно, но… при чём тут я?

— Я второй раз летала в Италию не просто так, — мрачно обожгла меня взглядом Белла. — Меня заставили подписать договор или меморандум, не помню уже. Короче, бумагу, по которой я обязана после совершеннолетия уехать в Италию и подчиняться правилам Дома Бенедетти. В том числе любым приказам, вплоть до того, с кем мне спать и от кого рожать.

— Это рабство какое-то. — Я удивился. — Разве законы Европы это позволяют?

— В отношении Домов — да, — вздохнула девушка. — я уже консультировалась у юриста-международника, когда к вам ушла от Голенищева. Но самое поганое, что, если я просто откажусь ехать, Дом Бенедетти вправе потребовать моей экстрадиции. И, скорее всего, меня им выдадут.

— Но у вас есть решение, иначе вы бы со мной не стали говорить, так? — я подцепил на вилку маринованный груздь в сметане. — Или нет?

— Есть, — вздохнул Матвей. — Белочке надо официально разорвать связи с Домом Бенедетти, но тут есть проблема. Во-первых, за это нужно заплатить штраф. Большой. Но главное в другом. Даже если мы выплатим деньги, Белла станет изгоем. Её не примет ни один Дом, и она сама не сможет создать собственный. Да и дел с ней постараются не иметь.

— Но ты же вышел из своего, и вроде ничего такого не случилось, — удивился я. — Извини, что напоминаю, но ситуации похожи, отчего вдруг такие проблемы?

— У меня всё же немного другие обстоятельства, — поморщился кузнец. — Я нарушил некоторые правила, но сохранил честь и дух сообщества богоборцев. Белочка же…

— Они её растили, а она их кинула, — кивнул я, понимая, в чём проблема. — Да, в глазах других это будет выглядеть некрасиво. И чем я могу помочь?

— Возьми нас к себе! — на меня уставилось две пары блестящих глаз. — Это другие Дома не могут себе позволить взять изгоев, но ты другое дело! Мало того что твой Дом только создаётся, за тобой репутация убийцы зверобога. А мы были с тобой вместе. Так что никто ничего не скажет, если ты нас возьмёшь, несмотря на все обстоятельства. И это позволит избежать многих юридических ловушек, например, Бенедетти уже не смогут требовать выдачи и так далее.

— Ну… — я немного опешил, но в целом не видел в этом проблем. — Не вопрос. Буду только рад. И чего мне для этого надо сделать?

— Подать заявку, — Белла с Матвеем заметно повеселели. — Я поговорю с тем юристом, он поможет с оформлением. Но даже если пока ещё официально Дома не существует, с представителями Бенедетти придётся тебе разговаривать.

— Да без проблем, — отмахнулся я. — Пусть приходят. Перетрём за жизнь. У меня тоже прадед воевал, правда, в составе Сибирской дивизии, и Кёнигсберг брал. Так что у меня есть что сказать этому любителю фашистов.

— И вот что с тобой делать? — строго уставилась мне в глаза Обрескова. — Может, реально закрыть на какой военной базе? Вот если бы не была уверена, что ты и там на задницу приключений найдёшь, какого-нибудь очередного зверобога, а то и что похуже, так бы и сделала.

— Всё так плохо? — я нахмурился, но отступать не собирался, как и отдавать Беллу на растерзание бюро. — Есть какие-нибудь шансы решить вопрос? Если деньги нужны…

— Да успокойся, — перебила меня Юлия. — Ничего смертельного не случилось. Алла максимум получит выговор за применение незарегистрированного заклинания, а вам вообще ничего не грозит. Хотя, если честно, я удивлена тем, что ты Голенищеву голову не оторвал. Но, скорее всего, это он просчитался, мерил тебя по себе. А ты у нас парень деревенский и в языке цветов не шаришь.

— Я этого никогда не скрывал, — я даже не подумал обижаться. — Для меня цветы — это просто цветы. Как та пресловутая сигара.

— Устами ребёнка, — рассмеялась куратор, вдруг приходя в хорошее расположение духа. — Действительно, на всякого мудреца довольно простоты.

— У нас сегодня день философских банальностей? — я вопросительно поднял бровь. — Тогда теперь моя очередь. Без труда не вытащишь рыбку из пруда.

— Я смотрю, ты сильно дерзкий стал, — прищурилась Юлия. — Отправить тебя в какую жопу мира на практику… хотя ты и там друзей найдёшь. Это молодёжь из Домов можно этим запугать, а тебе, гляжу, вообще пофиг.

— А чего бояться? — я равнодушно пожал плечами. — Люди везде живут и на Северном полюсе, и в Сахаре. Где-то лучше, где-то хуже, но устроиться можно везде.