Александр Шапочкин - Богоборцы 3

Как и положено, пока ели, о делах не разговаривали. Лично мне и нечего было сказать, я сюда не рвался, так что забил на всё, методично уничтожая всё съестное, до чего мог дотянуться. Но как только за пиалой ароматного чая речь зашла о причине визита мгновенно насторожился, делая вид, что продолжаю жевать.

— Я поговорил с Талгатом, — степенно отхлебнул чая Кунаев и замолчал, словно уже всё было сказано, а после продолжительной паузы, во время которой все молча ждали, добавил: — Ему неинтересно. Надавить я не могу, это Малый жуз, у них свой хан.

— А что же интересует уважаемого Талгата-аке? — ухватил главное Гиршман. — Возможно, мы сможем договориться.

— Возможно, — пожал плечами Абай Баирович. — Интересовать же его может только одно. У нас говорят: «Дай Большому жузу палку и пусть пасёт скот, дай Среднему перо и пусть постигает мудрость, а Малому дай копьё и пусть воюет с врагами». Сын у него младший недавно в возраст вошёл, всё подвигов ищет.

— Ну так это не проблема, — расцвёл Паук. — Что, Витюша, поможем мальчику?

— А я похож на фиксика, чтобы всем помогать? — я сыто уставился на изменившегося в лице Гиршмана. — Рахмет за приём, уважаемый Абай Баирович, но, если честно, я сюда не рвался. И драться с кем-то, чтобы потешить чувство собственного величия незнакомых мне людей не собираюсь. Я вам не мартышка на верёвочке.

— Уважаю тех, кто имеет своё мнение, — с улыбкой прищурился Кунаев. — Слышал, ты хочешь создать свой клан. У меня как раз внучка подрастает. Умница, красавица, готовит — пальчики оближешь. Будет отличной хозяйкой.

— Не хочу обижать, Абай Баирович, но я пока варианты кандидаток в жёны не рассматриваю, — я чуть поклонился хозяину, прижав руку к сердцу. — Благодарю за предложение, но что-то слишком много на меня свалилось в последнее время. Хочу сначала разгрести всё, а потом уже думать о свадьбе. Я то же самое Доржиеву сказал, хоть тот уже и приданое выкатил.

— Да, Айдар-аке не поскупился, — рассмеялся казах. — Так и я не меньше дам! Скот, землю, для любимой внучки ничего не жалко!

— Ничуть не сомневаюсь в вашей щедрости, — я улыбнулся в ответ. — Но, при всём уважении, пока не готов ничего ответить. Надо решить пару вопросов…

— Витюша, а ты ничего не забыл? — вмешался выкинутый из беседы Гиршман, пошедший пятнами от унижения. — Например, зачем мы тут?

— А зачем? — я удивлённо поднял брови. — Я до сих пор не в курсе.

— Скоро узнаешь, — в обещании Паука слышалась угроза. — Он согласен, Аке. Скажи Талгату, пусть внук готовится.

— Хорошо, — Кунаев смерил нас взглядом и лишь потом кивнул. — Но моё предложение всё ещё в силе, Виктор. Подумай. Возможно, твои проблемы можно решить гораздо проще, чем ты думаешь.

— И ещё раз рахмет, — я твёрдо встретил взгляд казаха. — Но я привык решать сам. А вот потом — подумаю.

— Прошу, дорогие гости, в нашу скромную обитель, — Кунаев довольно прищурился. — На этой арене у нас и проходят бои.

Я с интересом разглядывал обстановку, поражаясь увиденному. Честно говоря, никогда не думал, что мне доведётся побывать в таком месте. Оно словно сошло с экрана боевика категории «Б» про подпольный спорт и бои без правил. Широкая арена, посыпанная опилками, высокие стены вокруг, они же зрительные трибуны, металлические решётки с двух сторон, откуда выходили поединщики или выпускали зверей. Короче, всё в лучших традициях, даже вон толпа лощёных хлыщей с эффектно раздетыми бабами имеется. Эдакий доморощенный Колизей, разве что посовременнее, но зато и масштабами поменьше.

— Твоя задача, Витюшь, победить, — принялся объяснять Гиршман, будто я сам не понял, для чего мы сюда приехали. — Я думал, пару схваток проведём — и будет. Но видишь, как всё получилось. Но сначала всё же с монстрами разберёшься, а щенка Талгата уже напоследок оставим. Но гляди, не вздумай проиграть! Не забывай, что на кону.

— Да уж, — я криво усмехнулся, глядя прямо в глаза Пауку, — не забуду.

Несмотря на то, что взбрыкнул раньше, у Кунаева дома, я прекрасно понимал, что придётся делать то, что сказали. Ну, как минимум, пока я не узнаю, чего именно от меня надо Пауку. Выступление на арене по любому не тянуло на серьёзное дело, ради которого стоило шантажировать меня и вешать себе на хвост спецслужбы. А я был уверен, что и Юлия, и Скуратов уже получили мои письма, а значит, на Паука открылась самая настоящая охота. Ну и родных моих прикроют заодно. Правда, как я буду объясняться с Обресковой потом, ума не приложу. Но с этим буду разбираться позже, сейчас нужно выйти из передряги живым и желательно здоровым.

— Вот и славно, — Гиршман словно не заметил угрозы в моих словах. — А я тебе тут подарочек приготовил. Мишенька, покажи-ка.

Один из людей Паука, присоединившихся к нам у Кунаева, шагнул вперёд, протягивая здоровенный кейс, едва ли не с него самого ростом, а детина вымахал за два метра, возвышаясь надо мной на целую голову. Гиршман расстегнул замки и, откинув крышку, отступил в сторону, позволяя мне рассмотреть, что там лежало. И, естественно, это оказался молот. Об этом я начал догадываться, ещё когда увидел кофр и арену. Но виду не подал, внимательно разглядывая оружие, тем более посмотреть было на что.

В отличие от сугубо утилитарного М-48 этот молот смотрелся фантастично, но при этом не создавал впечатления поделки безумных корейских игроделов. Это те любители в своих играх одевать героев в чудные доспехи и давать им монструозное оружие, украшенное чудовищным количеством шипов, выступов, завитушек и прочей мишуры. Но в вирутальности на это было плевать, всё равно любое сражение сводилось к обсчёту нулей и единиц, а вот в реале таким проще было убиться самому, чем причинить какой-нибудь вред противнику.

Но нет, несмотря на некоторую фантосмагоричность и вычурность, молот, что привёз Паук, выглядел настоящим оружием. Боёк из девяти шипов переходил в достаточно серьёзный крюк, пригодный как пробить тяжёлую броню, так и зацепить противника. Острие на навершии, которым можно было колоть. Ещё одно острие на пятке, позволяющее нанести удар врагу, подобравшемуся со спины. И плюсом руны, покрывающие весь молот, слегка пульсировали, словно оружие было живым, и это билось его сердце. Я даже слегка засмотрелся, восхищённый работой неизвестного мастера.

— Нравится? — Гиршман гордо гляну на меня. — То-то же!

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — Кунаев со свитой тоже во все глаза пялились на молот. — Но это похоже на работу тёмных альвов.

— Так и есть, — Паук самодовольно ухмыльнулся. — Достался по случаю. Не Мёльнир, конечно, но тоже неплохо.

— Неплохо? — казах покачал головой. — Я тогда не знаю, что такое хорошо. Творения дворфов во всём мире можно пересчитать по пальцам одной руки. И каждое считается достоянием.