Иван Солин - Франт 4

— Ерунда, пусть Розалия и дальше тешит себя, мол, переиграла старую подругу, но цель-то достигнута: Черные сепаратисты более не помышляют о былом, а их активы в большинстве своем приведены, пусть и не под мою руку, но истово верной мне Зеленодальской, — а заметив скептический взгляд собеседника, разумеется постановочный, а точнее, умышленно продемонстрированный холодным серым господином, ее величество поспешила привести свои доводы, по мере изложения которых, отслеживала демонстрируемую ей реакцию и приводила всё более и более убедительные, по её мнению, аргументы. — Зеленичи верны, Меркут, как и прежде! Ну а в случае чего, у них полно противоречий с Синичами. Да и я всегда могу сделать так, что кроме своего Зеленого сектора «мышку» ничто более не станет заботить, и она опять уползет в свой угол на границы с Пустошами, позабыв об амбициях и планах на Черные земли.

— Ловиль, я прошу тебя: только не нужно кочевников! Ты же помнишь, чему тебя наставляла матушка? Империя едва выстояла восемьдесят семь лет назад, а Восточные Пустоши, лишь благодаря умению твоей прабабки договариваться, остались в прежних границах. Да, кочевники уж не те. Да, мы преимущественно контролируем их элиты. Да, Ард сейчас более монолитный и сплочённый благодаря стараниям твоей, так рано поседевшей бабки. Но это же дикари, милая! Они очень быстро почувствуют вкус нашей крови и наплевав на все свои противоречия объединятся и тогда тупо завалят нас мясом. Ты ведь не считаешь, что они и впрямь позабыли о том, как можно принести Пустоши сюда? — поняв к чему клонит собеседница, напрягся Меркут, который пусть и ненавидел сложившееся в мире могущественных магичек положение дел и всеми силами доказывал себе собственную значимость в нём, но будучи и сам магом, отчётливо осознавал свои шансы и перспективы в мире БЕЗ магии. — Да, после принесённого твоей прабабкой мира, твоя бабка позаботилась и о том, чтобы все из рода Магонбека были вырезаны, но я сомневаюсь, что ТАКАЯ тайна умерла вместе с ханским родом, будучи лишь только их достоянием. Не стоит надеяться на то, что однажды не всплывет очередной амбициозный дикарь, обладающий нужным знанием, и не возжелает принести Орду, вслед за Пустошами, на богатые земли империи! А кто мы в условиях Пустошей, Ловиль, я надеюсь, тебе не нужно напоминать? Да даже эти их трехсотлетней давности мушкеты, когда Магия молчит, делают наши полки лишь временной преградой, а припомни ту адскую машинку Братства Молота. Это же натуральный свинцовый дождь! Мы ведь не просто так, дорогая, сдерживаем все эти гремящие, воняющие маслом и прочей дымной пакостью выдумки, иначе однажды, очередному деятельному уму, неудовлетворённому положением дел разумеется, придет-таки в голову съездить на Восток и привезти те распроклятые камни сюда, прихватив и Пустоши с собой. Именно поэтому мы жёстко контролируем всех гонимых и всячески подавляем их нашими тамошними агентами. Ведь как наши предтечи, милая, мы не умеем открывать порталы в другие миры, и от неумолимой поступи окаянного железа, как когда-то истинные маги, мы сбежать, увы, не сможем!

— О, Меркут, ты такой трогательный, когда, как и в детстве, с упоением погружаешься в свою любимую Историю. Забавнее этого, пожалуй, только когда ты с той своей Математикой возился, — не взирая на несерьёзность, Ловиль IV весьма прониклась речью самого близкого ей человека, а точнее тем, что увидела реальные эмоции, которые редко когда удавалось лицезреть не столь недалёкой, как может показаться, женщине на лице своего возлюбленного. Однако следовало поддерживать образ, поэтому пусть и увела опасную тему в сторону, но тон избрала весьма легкомысленный. — Но не стоит меня пугать упущениями прошлых поколений, да и кроме того: что в прамир однажды явились гости со звёзд и угнетая Магию обессиливали тамошних истинных магов — мы мало что знаем. Поэтому, прошу тебя, не домысливай, как это любил твой дед и мой наставник — Самил Ройзенг, да ещё и его интонациями. У меня до сих пор скулы сводит от воспоминаний о его уроках, а особенно этой, как там её… Физике.

— Не буду, Ловиль, не буду, — тепло улыбнувшись, очевидно припомнив неординарного старика, Меркут Ройзенг всё же принял к сведению, что эта женщина, его отношение к которой можно смело назвать если не любовью, то пусть и несколько странной, но весьма глубокой привязанностью, вполне осознала опасности тех путей, на которые её может сподвигнуть беспечность с излишней самоуверенностью, как видно, усугублённые лелеемой в империи пропагандой, сыгравшей злую шутку с её подданными. Теми, которые если и помнит что-то о страшных событиях почти вековой давности, то скорее всего бравые речёвки и лживые сводки, под которыми венценосные предшественники Ловиль все эти годы старательно хоронили истину. Благо хоть не додумались культ из «победы» делать, наверное лишь потому, что именно на победу, это вот торжество дипломатии натянуть никак не выходило, а то бы отличная подмена идеологии вышла. А раз «рыжая» ушла от темы, то и «серый» не стал за неё держаться, но на заметку всё же взял то, за чем стоит впредь проследить. — Ты как всегда, душа моя, обозвала деда так же, как и окружающие, а в отличие от отца, Самуил Ройзенберг очень не любил, когда коверкали его настоящее имя. Но не станем ворошить прошлое, пусть и продолжая помнить его уроки, а вернёмся к настоящему. Франт, уверяю тебя, Ловиль, всего лишь проныра и ловкач. Что, безусловно, не отменяет его выдающегося владения мечом. Но он никак не дракон, не его хозяин или раб, по той простой причине, что все эти росказни о драконах — всего лишь далёкие от реальности элементы игры, в той или иной мере выгодной разнообразным силам. Ты и сама знаешь, что мы иногда подогреваем эти слухи для достижения нужного нам эффекта, особенно во взаимоотношениях с Заливными.

— Ну хорошо, а как же невероятная магическая сила мальчишки? Ведь он далеко не сильный рыцарь, как при поступлении в Академию, а едва ли не командор! — припомнив с чего начался разговор, рыжая вновь рьяно взялась спорить с неуместно спокойным собеседником.

— А вот тут, милая, следует как следует, уж прости за каламбур, поспрашивать Ровскую! Ту, которая и стала источником всей этой, очевидно, дезинформации, приведшей нас к ошибочным выводам. Хорошенько поспрашивать, дабы прояснить: за кого и как давно она играет! — недобро сощурившись и добавив, куда уж больше, но льда в голос, проникновенно заговорил внук человека со столь нетипичной для этого мира фамилией. Ну а так как Математика, если судить со слов давно знающей его женщины, ему всегда давалась, то сложить 2 и 2 для него не было проблемой, поэтому ответы на свои вопросы он примерно уже представлял, хоть и не высказывал их вслух дабы, не ввергать в истерику свою монаршую подопечную, однако всё же озвучил некоторые подозрения, пусть и достаточно завуалированно. — Ну а заодно и выяснить, что это за проклятие такое в Академии вдруг появилось, и отчего это Ровская до сих пор занимает место ректора, когда НАШ человек в панике сняла свою кандидатуру, а ставленицы Домов — кто в недоумении, кто осторожно выжидает.