Брайан Херберт - Песчаные черви Дюны [litres]

– В конечном счете, мы люди, а вы – нет.

Эразм ухмыльнулся.

– А как быть тогда с лицеделами? Они что, нечто промежуточное? Эти хамелеоны намного совершеннее тех, которых удалось создать вам, это более совершенные биологические машины, чем удалось создать мне. Именно благодаря им я и Омниус среди прочего являемся, по сути, величайшими из лицеделов.

Скитале по-прежнему не двигался.

– И вы не заметили, что на лицеделов теперь нельзя положиться?

– Я могу на них положиться, они верны мне.

– Ты в этом уверен?

Робот, чтобы удостовериться в истинности намерений Скитале, шагнул вперед и увидел, как пальцы тлейлаксу вцепились в ручку шкафа с пробами.

– Остановись! – робот повысил голос. Он отступил, перестав угрожать Скитале. У него будет еще много времени для того, чтобы вернуться и еще раз испытать верность Скитале. – Я оставляю тебя здесь, с твоими клеточными пробами.

Эразм ждал Серену полторы тысячи лет, пятнадцать веков, может подождать и еще немного. Сейчас же надо было возвращаться в машинный храм и готовиться к финальному шоу. Всемирный разум в отличие от Эразма не обладал таким долготерпением в достижении своих конечных целей.

Приходите, будем пировать и петь. Мы будем вместе пить и смеяться над нашими врагами.

Компьютерный всемирный разум послал свое воинство забрать Пола с «Итаки» и доставить его в машинное гнездо, напоминавшее древний храм. Боевые роботы новой модели заполнили палубы корабля, словно серебристые насекомые. Приблизившись к Полу, один из них сказал:

– Идем с нами в главный храм.

Чани вцепилась в Пола, как будто у нее, как и у роботов, были мощные стальные руки.

– Я не пущу тебя, Усул.

Он посмотрел на скопище механических убийц и сказал ей:

– Мы не можем помешать им забрать меня.

– Тогда я пойду с тобой. – Он попытался возразить, но она перебила его: – Я фрименская женщина. Разве ты сможешь остановить меня? С равным успехом можешь сразиться с этими машинами.

Скрывая улыбку, он повернулся к отполированным роботам, которые, щелкая механизмами, мелькали перед ним.

– Я пойду с вами добровольно, только если со мной пойдет Чани.

Пришедшая из своей каюты, где до сих пор на узком топчане лежало тело Алии, Джессика, не смывшая с одежды пятна крови, встала между Полом и роботами.

– Он мой сын. Сегодня я уже потеряла дочь и не смогу вынести следующую потерю. Я иду с вами.

– Мы явились сюда для того, чтобы сопроводить Пола Атрейдеса в первый храм, – сказал один из роботов. Его текучее флоуметаллическое лицо переливалось, как струи теплого каладанского дождя. – Других заданий мы не получали.

Пол посчитал это согласием. По какой-то причине он нужен Омниусу, несмотря на то, что память еще не восстановлена. Все другие пассажиры были лишь попутным грузом. Неужели это он был причиной многолетней охоты за кораблем-невидимкой? Как такое возможно? Откуда мыслящие машины могли узнать, что он находится на борту? Пол взял Чани за руку и сказал:

– Все это скоро закончится так, как будет угодно судьбе. Она привела нас сюда, как корабль, вышедший из-под контроля.

– Мы встретим судьбу вместе, любовь моя, – ответила Чани. Ему хотелось лишь одного – вспомнить все прожитые с нею годы и чтобы она вспомнила их.

– А как же Дункан? – спросил он. – И Шиана?

– Нам пора, – в унисон ответили роботы. – Омниус ждет.

– Дункан и Шиана скоро все узнают, – произнесла Джессика.

Прежде чем уйти с роботами, Пол задержался, чтобы взять крис, сделанный для него Чани. Как фрименский воин он гордо носил этот сделанный из зуба песчаного червя нож у себя на поясе. Хотя это оружие было бессильно в борьбе с машинами, оно заставляло его чувствовать себя легендарным Муад’Дибом – покорителем могущественных империй. Но в мозгу его то и дело всплывала страшная картина – возникавшая то ли из памяти, то ли из предзнания: он лежит на полу в каком-то странном месте смертельно раненный, глядя на более молодую копию самого себя – торжествующе и злорадно смеющуюся копию.

Пол прищурил глаза и постарался сосредоточиться на реальности, а не на вероятностях и судьбе. Идя за членистоногими роботами по коридору, он убеждал себя без страха встретить все, что уготовала ему судьба.

Прежде чем гхола успели покинуть корабль через вырезанное машинами неровное отверстие, сквозь цепь роботов прорвался Юэ.

– Подождите! Я хочу… мне надо идти с вами. – Он замялся, ища причину. – Я лучший из всех врачей Сукк, находящихся здесь. Если что-то случится, я смогу помочь. – Он понизил голос и добавил: – Там будет барон, а он очень захочет меня увидеть.

Борясь со своей неприязнью, Джессика все же не удержалась и желчно сказала:

– Помочь? Ты чем-то помог Алие? – услышав это, Юэ отпрянул, словно она дала ему пощечину.

– Пусть он идет с нами, мама, – примирительно произнес Пол. – Доктор Юэ был верным помощником в воспитании детей прежнего Пола, был их надежным наставником. Я бы не стал отвергать союзников перед лицом того, что нам предстоит.

Сопровождаемые роботами, они вышли на подвижную дорогу, которая понесла их по городу, как плот. Над головой мелькали какие-то летающие аппараты, похожие на летучих мышей, а вокруг порхали наблюдательные камеры Омниуса, следя под разными углами за пленниками. Оставшийся за спиной огромный корабль-невидимка был вписан в архитектуру машинной столицы. Металлические подвижные конструкции облепили корпус корабля, скрыв его от глаз, как коралловые полипы обрастают скрытые под водой каладанского моря остатки погибших судов. Здания, казалось, могли менять свою конфигурацию по любому мимолетному капризу Омниуса.

– Весь этот город – живая мыслящая машина, – сказал Пол. – Все это изменяемые, приспосабливающиеся роботы.

Мать, переведя дыхание, процитировала:

– «Да не сотворишь машины, наделенной людским умом».

На серебристой стене нависшего над ними здания появились громкоговорители, откуда раздалась имитация человеческого голоса:

– «Да не сотворишь машины, наделенной людским умом». Какое смехотворное суеверие, – раздался издевательский хохот, потом снова послышался голос: – Я с нетерпением жду нашей встречи.

Сопровождавшие роботы ввели пленников в огромное здание со сверкающими стенами, прихотливо изогнутыми фигурными арками и похожими на парки пространствами. Фонтан лавы извергал раскаленные струи красной от жара жидкости в закаленный бассейн.

В середине соборного зала их ожидали старик и старуха, одетые в удобные сельские одежды. В сравнении с огромным залом их фигуры казались карликовыми и совсем не устрашающими.