Дмитрий Даль - Молниеносный: Укротить молнию [СИ]

— И что у вас всегда показывают что-то новое? — спросил Стрельцов у явно местного жителя в цветастой рубахе и большой шляпе, больше похожей на панаму.

— Окна всегда открываются в какой-то новый мир. Повторы, правда, бывают, но не так часто как хотелось бы. Я вот на эту солнечную казнь полюбовался бы еще. Но до сего дня ее еще ни разу не показывали, — отозвался мужик в цветастой рубахе.

— А почему это явление называется Окна Фаретти? — спросил Снегов.

— По имени Максима Фаретти. Он первым увидел и описал это явление. Совсем мальчишка. Был в одной из первых экспедиций на Решетку. Погиб во время войны за Тарквиум.

Больше они ни о чем цветастого не спрашивали. Только молча любовались открывающимся зрелищем иного мира.

Молчаливый водитель доставил их к подножию горы, где находился контрольно-пропускной пункт перед транспортным комплексом. Одна за другой подъезжали машины, по большей частью грузовые, проходили через КПП, где проверяли их допуски, и въезжали на территорию комплекса, где тут же проворные грузоботы приступали к выгрузке товаров из машин и загрузке их во вместительные капсулы, которые одна за другой уходили к вершине горы, где происходил процесс разгрузки. Не смотря на обилие туристов, Гардиум был построен для обеспечения всем необходимым города на горе, где протекали самые важные процессы на Кривой решетке.

КПП они проехали без затруднений, миновали грузовой сектор и въехали на территорию пассажирского терминала. Здесь гвардейцы попрощались с водителем, который не удостоил их даже ответа, и отправились к стальным каплеобразным капсулам, лежащим в гнезде, возле которых прогуливались солдаты.

Подъем на вершину Ориума в лифте можно было назвать — Вознесением. Стоило закрыться дверям, как приятный женский голос предложил занять места в креслах и пристегнуться ремнями безопасности. Кабина плавно тронулась с места и, набирая скорость, стала подниматься вверх. Никакой тряски, никакого дискомфорта, если закрыть глаза, то можно подумать, что они все еще стоят на месте, но при этом стальная капсула взлетала к городу на горе. При этом открывался такой изумительный вид на город, лежащий у подножия горы. Город, что был предназначен для развлечения туристов и обеспечения всем необходимым ученых, жил своей жизнью, ни разу не задумываясь о том, для чего он предназначен и кому что он должен. Над крышами — шляпами поднимался дым-туман, идущий от труб отопления, в нем кружились, купались и ныряли тысячи мелких дронов, что собирали информацию по городу, передавали информацию, сами становились информацией, транслируя ее через себя. В случае наступления чрезвычайного положения, если горы развалятся по камешку, или начнется нашествие Храмовников или какая другая беда навалится на город, многочисленные дроны мгновенно выстроят оборонительную вирусную сеть, способную свести с ума любую электронику противника. Пока же они высверкивали из тумана, словно тысячи брильянтов.

Стрельцов не мог оторвать глаз от разворачивающегося перед ним зрелища. Это было настолько потрясающе, что он сидел, боясь пошевелиться. Мало ли его неосторожное движение разрушит волшебство. Другое дело Снегов. Он сидел с полуприкрытыми глазами, размышляя о чем-то своем, далеком от этого мира. Артур время от времени беззвучно шевелил губами, словно разговаривал с кем-то. Дамир и раньше замечал за ним эту особенность. Снегов мог неожиданно замкнуться внутри себя, отстранившись от окружающего мира. При этом в последнее время такие случаи выпадания стали случаться все чаще. Скорохват, когда Дамир его спросил об этом, сказал, что это побочный эффект от работы с молнией. Ведь не только важно поймать молнию, но не менее важно укротить ее, подчинить себе, направить в нужное русло. Но этот процесс укрощения проходит не так гладко, как хотелось бы, при этом у каждого по своему. Кто-то бегает по потолку, высверкивая шпагой в ярости на каждого, кто осмеливается сделать ему замечания. Кто-то впадает в пьянство, мир вокруг него превращается в ватное пространство, в котором вязнет все и становится медленным, даже молния. Это тоже способ работы с молнией. У каждого он свой, а Снегов вот погружается в себя и разговаривает с молнией, точно древний заклинатель змей пытается ее заговорить. Слова Скорохвата успокоили Дамира, поэтому он перестал обращать внимания на странности Снегова.

Чем выше возносилась кабина, тем большее пространство открывалось перед глазами Стрельцова. И вот он уже видел, как Гардиум уменьшился у него на глазах, обозначились его границы, на ткани мира проступили леса за его пределами, а вдалеке затянутый серым дымом, словно одеялом укутавшись показался Тарквиум, бывшая цитадель коренных племен, что все-таки не выдержали конкуренции с людьми и ушли в неизвестность. Слева от него на значительном удалении виднелся Астропорт, о существовании которого можно было догадаться по взлетающим челнокам, что курсировали между наземной станцией и орбитальной, к которой швартовались тяжелые грузовые корабли.

Вознесение длилось уже четверть часа, как мир вокруг стал изменяться. Дамир уже дважды наблюдал эти изменения, и оба раза не мог не восхититься. Прямо перед ним открывались Окна Фаретти, и только сейчас он увидел насколько это масштабное явление. Словно две проекции наслоились друг на друга, и сквозь реальный мир проступили пейзажи топей с редкими деревьями и парящими в воздухе боевыми птицами, на спинах которых виднелись крошечные фигуры.

— Так это же Болотье, — не смог удержаться от возгласа Дамир.

Эти слова вырвали Снегова из задумчивости, и он подался вперед, напрягая ремни безопасности.

— Точно Болотье, — согласился он. — Интересное дело. Получается Окна эти не просто хаотическое проявление, а вполне реальное отражение других миров, которые отчего-то здесь проявляются извне. Тут есть о чем подумать.

Больше Артур ни слова не произнес, а еще через четверть часа их вознесение закончилось. Стальная капсула стала замедляться, и плавно вошла в шахту транспортного приемника, где и остановилась. Мелодичный женский голос разрешил расстегнуть ремни безопасности и покинуть кресла. Двери с шипением разъехались в стороны, и друзья вышли из пассажирской кабины.

Снаружи их встречали. Два господина в серых форменных комбинезонах, с нашивками на рукавах в виде оранжевых треугольников. Вид у них был отстраненный, словно все что происходило вокруг, их не касалось. Но при этом это было обманчивое впечатление, направленное на то, чтобы потенциальный враг расслабился и допустил ошибку. С невозмутимым видом эти ребята сканировали окружающее пространство, выявляя вероятную опасность. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять, что мужики работают на службу внутренней безопасности института. И вполне вероятно, что рекрутированы они были в эту службу прямиком из Серебряного корпуса, где вероятно продолжали еще получать жалованье, числясь на полставки.