Иван Солин - Плут

— Сначала Толстопряжский обделался, да так, что лучше бы самоубился — всё меньше бы ущерба роду нанёс, — отпив миримбового сока и промокнув губы, продолжила зеленоволосая. — А затем он Разнобельскую… эм, я даже не знаю как и назвать ЭТО. Пожалуй, поборол. Мда, я под конец даже верхнюю пуговку расстегнула и невольно задумывалась, что и сама не прочь ТАК проиграть. Ясное дело, без тех последствий, коим Крепкотыльская подвергла бедняжку Тани́з.

— Стыдно не стыдно, но он же победил! — безапелляционно заявила алокудрая, от чего её подкрученные локоны, что обрамляли красивое личико выбиваясь из затейливой пышной причёски сколотых на макушке волос, забавно спружинили, когда девушка подалась вперёд стиснув кулачки, в одном из которых воинственно зажимала вилку с Белийским деликатесом.

— Победил, кто ж спорит, — пожала плечами вторая, от чего по ним, словно потоки водопада, блестящими струями рассыпались её, цвета густых сочных трав, гладкие волосы.

— Да ещё и будучи в заведомо худших условиях! — не унималась первая, похоже возведя в достоинство недостатки так впечатлившего её экзотического юноши. — Я почти уверена, что его увечье было получено в страшных боях, где он непременно защищал даму своего сердца! Ведь не зря же они с якобы сестрой бежали из Королевства. Ах, это же настоящая любовь. Наверняка запретная!

— Нет, — размеренно пережёвывая изумительно сегодня приготовленную гордость Пикардина, чуть прикрыв веки возразила обладательница изумрудных очей своей довольно непоследовательной и порой самой себе противоречащей собеседнице. — На Милиз он смотрит как на пустое место, когда как остальных девушек, ВСЕХ, прям ощупывает и изучат своими бесстыжими, наглыми и бесцеремонными… но Магия меня удержи, какими же пронизывающими, словно безжалостные стальные клинки, глазами(облизнувшись).

— Ого! Да ты у нас та ещё проказница, Коко́. Давненько ты так не пылала интересом к самцам, эдак, глядишь, и меня(наигранно насупившись) совсем позабудешь. Проказница, — восхищённо пожурила давно уже разочаровавшуюся в безвольных мужчинах свою, ну пусть будет очень близкую подругу, аловолосая, чьи глаза азартно заблестели. — Если решишь пойти на штурм, то не забудь и меня. Всегда хотела попробовать… эм, что-нибудь настолько необычное. Интересно, а у него одна деревянная нога, или есть всякие сменные(мерзковато похихикав)?

— Вокруг него крутится Жаропышская, — как-то неопределённо вздохнув, продолжила планомерно расправляться с рыбкой малоэмоциональная зеленоволоска, — А ты же знаешь, что наши роды в союзе, пусть и с тёткой нынешней маркизы пока неясно. Но всё равно, я не могу никоим образом обострять отношения внутри клана. Дом Жаричей превыше все…

— Избавь меня от ваших лозунгов, Коко, — закатив очи и с нотками раздражения капризно потребовала алокудрая, но очень быстро вернула себе озорной тон, так как жизнь прекрасна а любимые морепродукты сегодня чудо как хороши. — Давай(ням-ням) я сама его отобью, а потом(чавк-чавк) мы его вместе и… О, смотри, Разнобельская появилась. В ошейнике уже, надо же. Интересно, Плут её уже или ещё не укротил свою новую зверушку с коготками?

— Ещё какими. Видела бы ты, как она сопротивлялась вчера. Едва зубами в горло ему не вцепилась, — отложив приборы, как-то странно поёрзалала на стуле обладательница изумрудных глаз и явно необычных фантазий. А затем непонятно подытожила. — Дурочка. А вот Крепкотыльская — сука!

— Тссс! Ты что, Коко? — испуганно заозиралась аловолосая. — Ну ты и нашла место для столь громких заявлений об очевидном. Кто мы, а кто Орден. Нашему Клубу Рукоделия не тягаться с ними. А до начала турниров ещё целый месяц. Хотя опять всех самых перспективных эти кровососы себе заберут(вздохнув).

— Ничего, наберём кого-нибудь. В этом году полегче должно быть. Опыт, как-никак! — говорила она, не отрывая взгляда от вошедшей и замершей на входе в зал девушки с убранными в строгую причёску чёрными волосами, как и все в трапезной, облачённой в тёмно-бордовую повседневную форму Академии, состоящую из однобортного кителя со стоячим воротником, где золотой шифровкой указывался курс, и в конкретном случае того же цвета брюк с черными туфлями, пусть и у большинства всё же были бриджи с сапогами. На поясе, как и у многих, висел типичный для этого мира меч. Особенностью красавицы было наличие на шее некоего подобия горжета на цепочке, который здесь именовали «ошейником».

— Ой, смотри, это ж Долголобский. Он, кажется, не раз к Таниз подкатывал, но только наша девочка такая ещё девочка. Стой, Коко! — удержала аловолосая за руку свою зеленоволосую подругу, когда та намеревалась вмешаться в творящееся по её мнению безобразие. — У неё теперь есть хозяин, вот пусть и заботится о питомце. Всё как в Студуставе, Коко, я напомню тебе: зверушка бесправна, пока не одержит победу над своим хозяином. Бесправна от слова совсем, а её защита от других лишь на усмотрение хозяина, поэтому не нужно на меня так зыркать, дорогая.

— Урод! — проскрежетала на это зеленоволосая, сверля взглядом спину негодяя, что преградил путь студентке Бельской, в миру известной как вторая дочь баронессы Разнобельской.

— Это мне ещё имело бы смысл вмешаться: Тониз, всё же, как и я из Разничей, а вот ты чего бесишься? И вообще, я ревную, — шутливо-капризно в конце возмутилась аловолосая, хотя её серьёзные в этот момент глаза внимательно изучали свою, как и упоминалось, близкую подругу.

— Так значит, ты так и не поняла своего места? — тем временем упомянутый Долголобский продолжал глумиться над черноволосой красавицей с льдистыми глазами, которая молча стояла потупившись в пол, пока с молчаливого согласия одной милой золотоволосой девочки с огромными розовыми бантами один из её свитских, лишь вчера занявший это освободившееся место, упражнялся в обидном красноречии. — Ты теперь ничто, пустое место. Даже хуже. Ты подмусорная…

— Слышь ты, удод, — наконец доковылял от своего столика, где вынужден был бросить так и не доеденную порцию, юноша на деревянной ноге, поспешивший на помощь теперь зависящей от него девушке, как только та, видимо недавно проснувшаяся, а приведя себя в порядок, отправившаяся на поиски нового хозяина, стала объектом травли. — Ты совсем самоубийца? Ах да, прости, ты же просто цепной пёс, который шебуршит пока хозяйка лопает пирожные. От сладкого, кстати, зубы портятся и жопа растёт, хотя второе и не помешает. Так вот, не хочешь сменить будку, убогий? Давай раз на раз, а проигравший станет зверушкой. Так как, не слабо?

— Кем ты себя возомнил, мусор! — заскрежетал зубами высокий крепкий второкурсник с квадратной челюстью и рыжеватыми волосами до плеч, а также вечно бегающими чайного цвета глазами, и всё это под внимательным взглядом девочки с бантами, вдруг опомнившейся и принявшейся с забавным пыхтением ощупывать упомянутую в разговоре часть своего тела, что была явно недооценена, а её критика впервые в жизни была кем-то так прямо озвучена. — Ты мало того что мусор, слабосилок, отброс, так ты ещё и Безвестный, ибо вне рейтинга и не участвовал ни в одном турнире! Ты не можешь даже рассчитывать на вызов с подобными условиями, я уж молчу о согласии на него вызываемого, пока не станешь кем-то выше Безвестного. А то, что по недоразумению обзавёлся зверушкой, лишь результат случайности и бесполезности твоей противницы, что даже такому мусору как ты умудрилась проиграть. А значит, она не просто жалкая зверушка, она зверушка безвестного мусора!