Иван Солин - Плут

— Без братика я теряюсь, Молин, — очень жалостливо, но невероятно очаровательно, от чего даже непроизвольно вздрогнул разливавший напитки несколько нервный субчик, отвечала ей на это обладательница прямых блестящих платиновых волос до пояса, сегодня с нежно-голубым цветком над правым виском. При этом, изящная малышка ростом пониже среднего и с фигурой определённо не на свои заявленные 19 забавно мяла салфетку, вроде как от смущения.

— А Вило же точно прийдёт, Милиз? — мужественно игнорируя косые взгляды своих одноклассниц из 1-А, не одобряющих такое вот её соседство, при этом с надеждой вглядываясь своими ярко-синими в необычного серебристого цвета глаза якобы смущённой лапочки, порывисто поинтересовалась у той златокудрая маркиза, чьи, до середины изящной шейки, вьющиеся крупными блестящими локонами волосы, в отличие от того времени когда их обладательница представлялась «-ским», а не «-ской», сейчас были уложены гораздо пышнее и явно женственнее, а драгоценные и определенно древние украшения в причёске придавали всему этому максимально аристократический, по здешним меркам разумеется, вид.

— Я так жду братика, — как-то неопределенно пролепетала вопрошаемая, на что очень сходная с нею телосложением и лишь едва чуть более высокая златовласка вздохнув потупилась, сгорая от чувства вины, так как восприняла столь уклончивый ответ Польской как результат обиды и разбитого сердца из-за того, что «ах, какой прекрасный юноша» оказался вовсе даже девицей.

Хотя на самом деле, Ассистент браслета-комплекса в образе среброглазой малышки прекрасно была осведомлена о местоположении своих аппаратных мощностей, а такое её поведение всё же было направленно несколько на иную цель.

— Бельская, где твой хозяин, и почему ты не с ним? — отбросив с внушительной груди свой пышный хвост, строго обратилась сневолоска к с каменным выражением лица скромно, но с царственной осанкой восседавшей рядом обладательнице волн распущенных сегодня чёных волос, что прямыми потоками ниспадали чуть ли не до пояса и ближе к низу начинали обвивать смолянистыми змеями её гибкий стан.

Объяснялась же такая неприязнь Молин не столько тем, что на фоне чуть более высокой и гибкой, но при этом существеннее одарённой основным «женским калибром» ченоволосой красавицы её также весомые достоинства несколько меркли, а скорее тем, что никак не могла простить эксОрденке попытку убить в недавней нефатальной дуэли симпатичного ей юношу, и что тогда не смогло утаиться от глаз опытной фехтовальщицы, пусть и так фанатеющей от платьев.

— Он сказал идти с вами, — обратив взгляд своих невероятных льдисто-голубых глаз с синей каймой на всё ещё требовательно взирающую на неё недружелюбную синеволоску, невозмутимо отвечала та, которую пусть и терпят рядом, но всё же делают это исключительно потому, что Плут никоим образом не позиционирует свою зверушку в качестве таковой, ни в общении, ни своим отношением, а скорее даже обращается с ней сдержанно дружелюбно, что было воспринято прочими девушками как то, что он имеет на неё некоторые планы и пока нуждается именно в такой вот по отношению к ней позиции близкого окружения.

— Ах, плесени и мне, дружок, — несколько разрядила напряжение непосредственная Милиз, что с некоторым интересом пронаблюдав за тем, как нервный субъект закончил наполнять бокал маркизы почти прозрачной жидкостью, а затем она, с не меньшим любопытством изучив не особо выдающуюся грудь смутившейся от такого Лери, лучезарно улыбнулась и потребовала того же питья у неловкого прислужника.

— Фи, Милиз, — переключилась Молин с Таниз на свою соседку по домику, моментально преобразившись из готовой броситься в бой тигрицы в милого нагловатого котёнка. — Ты же не будешь пить этот ужас, который из известных мне людей употребляет, пожалуй, только наша скромница маркиза, подозреваю, исключительно из медицинских соображений!

— Ну почему же? Ребёзовый сок очень полезен не только для увеличения груди, — беспощадно заявила та, кто иначе как «а ещё подругой называлась» сейчас не обозначалась в мыслях густо покрасневшей златовласки, у которой, к слову, проблемы с желудком, потому-то и такие странные, и совсем не аристократические предпочтения, но кому теперь это интересно. — Ещё он способствует упругости кож…

— Тогда и мне лей! — мигом осушив свой бокал со свежевыжатым миримбовым, требовательно подставила готовый к принятию столь полезной, как оказалось, жидкости недослушавшая о прочих эффектах решительная и определенно неумеренная в своих стремлениях и без того необделённая природой Молин. Перед этим, разумеется, кинув косой взгляд на, как она считает, «бидоны» ненавистной Бельской. Видя заминку, поторопила с чудодейственным напитком замешкавшегося и будто бы запаниковавшего «разливальщика». — Ну что же ты, живее!

— Виноват-с, — наконец нашёлся побледневший халдей с несколько неуместными на его хищном тощем и обветренном лице пышными бакенбардами, при этом он судорожно сжимал своими мазолистыми руками синеватого стекла почти полный кувшин со столь внезапно востребованным напитком, пока гнул спину перед ослепительными и так некстати капризными красавицами в тёмно-бордовом. — Сей момент-с. Только возьму сосуд побольше, чтобы всем хватило. Я мигом.

— Твой охранитель, Пышская! — внезапно встрепенулась до этого со словно отсутствующим видом сидевшая Бельская, а теперь словно хищная пантера вся подобралась и вперилась своим пронзительным льдистым взглядом в смутившуюся синеокую.

— Молчит, — растерянно промямлила маркиза, ощупав что-то под одеждой в районе груди, куда ещё недавно с таким любопытством поглядывала сейчас расплывшаяся в хищной улыбке Милиз.

— Значит, не яд, — не сводя теперь глаз с ещё сильнее побледневшего носителя нелепых бакенбардов, чуть успокоившись, но всё ещё не понимая, что же так насторожило и заставило затеять весь этот театр Милиз, которая была единственной из присутствующих, кто откровенно её пугал, задумчиво промолвила черноволосая.

— Как тут у вас интересно, девочки, — раздался знакомы голос и к столику наконец доковылял опирающийся на трость юноша на деревянной ноге, который каким-то потусторонним и невидящим взглядом, но с ухмылкой изучал готового было уже упасть в обморок подозрительного типа в форме обслуги трапезной, что от дрожи едва не расплескивал содержимое своего кувшина, который словно никак не получалось ни выронить, ни опрокинуть, будто бы удерживающие его руки сжимало и удерживало в таком положении нечто невидимое.

— Прошу простить-с, что-то случилось? — резво подскочил один из тех, кто ранее занимался подачей лёгких закусок и напитков, а точнее руководил сим процессом, очевидно являясь старшим из обслуги на данном участке трапезной. Сейчас же, заметив что-то неладное, он поспешил выяснить причину задержки прислужника с кувшином и внезапного интереса к нему студентов.