Влад Поляков - Eastерн: Закон калибра 9 мм

- Катран?

- Точно! Ты ж знаешь, Сев, я хорошо играю, просто иногда увлекаюсь.

- А ещё отыграться пытаешься, - пошарив в памяти, ответил я. – Давний же закон есть, даже два. Не отыгрываться и не похмеляться. Только если при последнем нарушении тупо уйдёшь в запой, то при первом… В лучшем случае без порток останешься, а в худшем ещё и последние яйца в счёт долга обкарнают.

- Ты это, не сгущай краски.

Качаю головой, даже малость поражаясь сохранившимся у человека иллюзиям. Пошарив вокруг глазами, вижу, что урну, куда можно было б выбросить окурок, какое-то чмо уронило. С-суки шариковоподобные! Поморщившись, щелчком отправляю бычок в направлении уроненной урны. Есть попадание.

- Сам играть пошёл или убеждали, подталкивали словами разными?

- Сам. Вот дурак был, да, но, сука, самостоятельный! – воскликнул Васька. – В один день повезло, почти триста долларов выиграл. Во второй день большая игра была, хорошая, но по собственной глупости и азарту выигрыш в ноль ушёл. И вот третий… Заигрался! Всё, что с собой было, просадил и на те самые четыре просел. А отдавать то надо! А чем? Только к матери, чтобы та залезла в отложенные деньги. Должно хватить, но… мне совсем плохо будет.

- Повторяешься.

- Не подкалывай, филолог ты доморощенный! И без того на душе тошно. Я с тобой не для этого говорю.

- Вот и перешли к теме. Зачем тогда? Нет, я всегда готов и выслушать, и помочь в меру сил. Только вот не финансово, таких денет нет и в ближайшие дни с гарантией не ожидается. Зуб даю.

Новую сигарету подкуривает, затягивается часто, жадно. Обычно он этого не делает, но ситуация то вся из себя экстраординарная. Вот и кроет Геолога не по-детски.

- Я не денег хочу попросить. Кое-что сам собрал, кой-чего занял, но… Только две штуки без полусотни набрал. А этот, ну который Степ, он уже сейчас деньги требует. Завтра то есть.

- Хм. Понятно, что требует. Но ты вот что скажи, друг ситный, ты, когда проигрался, на словах что-то пообещал или ещё и расписку долговую подмахнул.

- Расписку, - совсем приувял собеседник. – Не отопрёшься, там и подпись моя, и вообще всё собственной рукой писал.

- А отпереться не факт, что получилось бы, особенно если свидетели были из числа уважаемых в той среде персон. Наоборот, очень хорошо, что есть хотя бы расписка. Ты как именно её оформил то?

- Руками, б*я! Ручкой с синими чернилами на листе хорошей такой бумаги, белой. Не тетрадной и там и не туалетной. Какая в жопу разница!

Резко захотелось встать, подойти к ближайшему дереву и побиться о ствол головой за ради выбивания из головы печали и страданий по поводу творящегося вокруг дурдома. Твою ж мать, ну просто заповедник непуганой советской… лишь недавно переставшей быть таковой фауны… полуразумной в житейских вопросах.

- Прямая, блин. Ты той самой ручкой, синенькой, нацарапал просто о факте долга или про срок, в который вернуть обязуешься?

- В срок. Месячный. А прошло всего две недели. Я думал, что успею, а тут…

- А чего тогда кипеш поднимаешь, про завтра тут чуть ли не криком кричишь? Ещё две недели с хвостиком есть, а половину ты уже собрал. Может и удастся как-нибудь выкрутиться.

- Так он завтра всю сумму хочет! Всю сразу и никак иначе!

- Хотеть не вредно. Вот не хотеть – действительно не полезно, - усмехнулся я. – Это ты молодцом, что про срок в расписке черкнул. Хотя всё равно дебил сам знаешь по какой причине. В общем. шли этого Степа транзитом через жопу вымершего зверя-мамонта, самая подходящая для его хотелок трасса.

- Ну я это… Такого послать себе дороже будет. Он же не один ходит, при нем всегда двое, а то и трое качков, на которых посмотришь и завидно становится.

- Сопровождение нужно, натюрлих?

Кивает. И смотрит так выжидающе и в то же время с безмолвной такой просьбой. Малость удивительно. Это я в том смысле, что вроде как не должен он был меня этим делом пытаться озадачить. А значит… Минуточку! Так он и не планировал, как я понимаю, мы с ним сегодня случайно встретились, а сей факт может означать… Ага, порыв души, вызванный какими-то факторами. Какими-то? Да вполне себе понятными, неожиданным изменением старого знакомца в моём лице. Имидж, он немало значит, привлекая внимание, побуждая к иным реакциям, а там, при начале разговора, ещё и стиль общения немаловажную роль играет. Он, к слову, тоже разительно так изменился. Не как небо и земля, скорее можно сравнить с качественным рывком, выходом на новый, доселе недоступный уровень. Отсюда и относительно неожиданные откровения Василия.

Сопровождение ему крайне желательно, это я очень даже понимаю. А как насчёт других своих знакомцев, к ним он обращался или пока ещё не раскачался до такого? Вот сейчас и поинтересуюсь, предварительно, правда, обнадёжив знакомца.

- В принципе, реально, но кое-что прояснить хочется. Ответишь на несколько уточняющих вопросов, я полагаю?

- Мне деваться некуда, - и кривенькая такая улыбка. Но не заискивающая, что есть хорошо. Будь она таковой, наверняка не стал бы связываться, есть тут чёткое понимание, за кого стоит впрягаться, а от кого лучше держаться как можно дальше.

- Уже успел к кому-либо обратиться насчет сопровождения на неприятную и таки да опасную встречу?

- Успел. Только не все даже слушать стали. Одни как только узнали, кому я задолжал, в сторону отошли, бормоча что-то извинительное. Другие сказали обратиться к родителям за деньгами и не ввязываться в проблемы, когда их можно избежать, просто заплатив. А чем ещё, кроме денег, мне заплатить придётся – это они не поняли или понять не захотели. Один сказал обратиться в милицию, она же защищать обязана!

- Понятственно. У кого-то очко играет, у иных непонимание или просто желание тебя приопустить и посмотреть. А к ментам... Это кто такой не в ту сторону одарённый то?

- Ну… я бы не хотел…

- Твоё право. Многих потеребил то с этим вопросом?

- Шестерых,- признался Васька. – И только один согласился. Сказал, что с меня коньяк, закуска и выцепить девочек на пьянку, если всё ровно пройдёт.

- Кто?

- Вадик Тротил.

Не скажу, что хоть на мгновение удивился. Разумеется, как только поскрипел тормозящими шестерёнками в поражённой не пойми какой хренью голове. Вадик, это я скажу, тот ещё кадр был, есть и, наверно, таковым и останется, если только не подорвётся на своих излюбленных самодельных взрывающихся игрушках, к которым испытывал огромную нежность с тех пор, как узнал про науку под названием химия. От науки этой и страдал не раз, смешивая из самых разных ингредиентов составы, которые ярко горели, проплавляли всё и вся, но чаще всего громко и красочно взрывались на радость ему и очевидцам из числа ровесников и на страх другим, особенно учителям, бабкам на лавочках и просто законопослушным, добропорядочным прохожим.