Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Том 19. Часть 1 [СИ]

Шенси кивнул. Хаджар снова выругался.

Сколько еще лжи ему скормил Абрахам? Да и вообще — говорил ли он сейчас правду или опять выдумывал?

Нет, все же они с Хельмером не были похожи. Как бы коварен ни был бы демон, как бы хитры и туманны не складывались его пути — Повелитель Кошмаров никогда не врал.

Недоговаривал, использовал полуправду, вводил в заблуждение, но никогда не врал.

— Иногда мне кажется, что вместе с частью лица, он оставил там и часть своего разума и памяти. Как, впрочем, и я, — хмыкнул Абрахам. — иногда мне, Хаджар, кажется, что я кто-то другой. Другой человек. Или не человек… Порой ни я, ни Гай, не можем вспомнить что делали или где были. Исчезают целые дни, а порой и больше… хотя это может быть просто старость… но сейчас не об этом.

Шенси прокашлялся, чуть приосанился и продолжил.

— В той аномалии мы обнаружили артефакт. Свойства его так и остались для нас загадкой. Но одно было понятно точно — адепту нельзя к нему прикасаться. Увы, мы поняли это лишь на живом примере.

— Мать Аэй?

Абрахам кивнул.

— Я не знаю, что с ней случилось, — произнес он. — но она попыталась нас убить. Причем у меня сложилось ощущение, что это была не она. Что-то вселилось в неё. Изменило и подчинило. Она никогда не была сведуща в магии, но атаковала нас именно магией. И не просто магией, парень. А заклинаниями истинных слов, сплетенных с терной. Древнее искусство. Почти забытое на данный момент — слишком мало сейчас магов, обладающих терной, чтобы изучать столь сложное таинство. За исключением парнишки Артеуса и пары десятков мастеров, разбросанных по всем Чужим Землям — я больше никого и не знаю.

Хаджар тоже не разбирался в магии, но он понимал, что Артеус — уникальный экземпляр. И если Абрахам говорит, что мать Аэй тоже не разбиралась в магии, то…

Хаджар обладал и несколькими истинными именами и терной, но вот как создать из этого магию он понятия не имел, и вряд ли бы смог научиться даже за многие годы.

— Собственно, она и стала тем, кто сгубил отряд. Только большими усилиями у нас получилось её одолеть. И именно мой клинок закончил её жизненный путь. И, клянусь Вечностью, парень, в конце… в самом конце — я увидел благодарность в её глазах. За то что избавил её от того, что поселилось внутри.

Хаджар не знал, правду ли говорит Абрахам. Более того, он не был уверен, что знает сам Шенси. Может он просто обманывал себя.

— Эден типичный правитель, Хаджар, — продолжал старик. — что не делает его хуже или лучше. Он такой, какой он есть. Разумеется, он воспользовался ситуацией в свою пользу. Растрепал всем, что я сделал поспешный вывод. Поторопился с решением. Ведь мастер секты это не только тот, кто сильнее всех, но и тот, за кем большинство. Так он склонил часть этого большинства на свою сторону.

— Включая Аэй.

— Включая Аэй, — повторил Абрахам.

— Ты испытываешь к ней чувства?

— Чувства? — переспросил Шенси. — Это что-то на вашем? На молодом, да? Чувства… Когда становишься старше, такие слова пропадают из твоего алфавита, парень.

— В алфавите нет слов.

Абрахам только хмыкнул, после чего вскочил на ноги, ловко накинул ботинки и поправил шляпу.

— Я видел сокровищницу Сумеречных Тайн. Впечатляет. Не без этого. Но, уверен, у Воронов побогаче. Так что единственное, что им может оттуда потребоваться, это…

— Тот артефакт.

Шенси подмигнул, после чего и сам исчез в технике перемещения. Хаджар, оставшись на лесной опушке в одиночестве, посмотрел на север. Туда, где, по рассказам, когда-то пылала Миристаль. Странно, но сейчас думая о древней, угасшей звезде-боге, но почему-то вспоминал волосы Летеи.

Демонов Горенед…

И когда только они из охотников на Ворона, успели превратиться в их жертв.

Хаджар стоял на парапете единственного оборонительного сооружения секты. Стена, змеей извивающаяся вдоль крутых обрывов скалы, за пределами которой — поля и долины из туманов и облаков. Пропитанная магией и… болью.

Хаджар провел по ней ладонью и на мгновение ему показалось, что кроме пыли и мелких камней, на коже остались следы крови. Крови людей, чьи имена затерялись в бесконечной веренице перевернутых страниц Книги Тысяч этого проклятого, забытого богами и демонами Безымянного Мира.

“ Забытого богами и демонами” .

Хаджар улыбнулся этим своим словам. Как мало времени ему потребовалось, чтобы забыть Землю и пустить корни в этом мире. Месяц? Два? Может год? Но теперь, спустя много веков, он все чаще и чаще возвращался мысленно к гранитным берегам родного города.

Его туманам и вечно серому, каменному небу. Каменному, но такому спокойному. Размеренному.

Этого сейчас Хаджару не хватало больше всего. Спокойствия и размеренности.

— Ты стареешь, мой ученик.

Хаджар не стал ни поворачиваться, ни удивляться. Он уже давно чувствовал, что сила его узника крепнет с каждым новым поверженным врагом, с каждой новой постигнутой мистерией. Чем сильнее становилась душа Хаджара, тем, почему-то, сильнее становился и Враг.

И теперь он, закутанный с головы до пят в черный плащ, стоял рядом с Хаджаром на парапете и вглядывался в рассветный сумрак. Лишь тонкая прядь до того седых, что совершенно белых волос легко струилась по ветру. Качалась, порой соприкасаясь с лоскутами восходящих облаков, становясь их частью.

— Я ведь уже говорил, что я не твой ученик, — слегка устало улыбнулся Хаджар.

Черный Генерал промолчал. Хаджар, если честно, никогда его не понимал. Да и как можно познать того, кто существует в этом мире дольше богов. И пусть сперва в образе мертвого дерева, но ведь это не меняло сути.

Черный Генерал являлся древнейшим из всех, кто ходил под светом Ирмарила. Может, даже, древнее самого Ирмарила…

— Когда-то давно, ученик, я мечтал о том, чтобы у меня был дом, — черный плащ Врага зашевелился и Хаджару показалось, что тот тянется рукой к чему-то невидимому и чрезвычайно далекому, но мгновение и фигура вновь замерла мраморным изваянием. — Чтобы днем там был слышен детский смех, а вечером тихие разговоры многочисленных друзей. В саду бы спали псы, охраняя наш покой. И цветы распускались, встречая улыбку прелестной Миристаль.

Хаджар, все же, повернулся к Черному Генералу. Он не видел его лица. Но, порой, чтобы понять печаль, не надо видеть глаз — лишь слышать их эхо в голосе говорившего. Так, кажется, ему рассказывал Южный Ветер…

Тот, кого Хаджар встретил когда-то давно внутри своей души и тот, кто сейчас стоял с ним рядом на парапете — это были два разных Черных Генерала.

— Иронично что ты, мой ученик, станешь тем, кто убьет моих детей.

— У тебя не может быть детей, генерал.

Хаджар попробовал на вкус это слово — “генерал”. Было странно, спустя столько веков, обращаться так к кому-то помимо Лунной Лин, да будет её перерождение славным, а память праотцов — достойной.