Виктор Точинов - Группа крови

Лишь блеснувшее лезвие ножа заставило его потянуться к оружию. Не успел, захрипел, согнулся… Пряный запах свежей крови ударил по ноздрям.

Первый готов.

Его автомат я закинул за спину, запасные рожки распихал по карманам. Пригодятся, но позже. Сейчас надо поработать ножом, ни к чему поднимать тревогу до срока.

…К тому времени, когда я заглянул в самую большую надстройку, счет дошел до семи. Суперменских подвигов не потребовалось. Пришлось выполнить тупую мясницкую работу, противники были в лежку пьяны.

В надстройке пили и развлекались более устойчивые к алкоголю организмы. Попробовал их сосчитать, но сбился. Больше десятка на вскидку. Ножом не обойтись, хотя и эти успели нарезаться… Я взялся за автомат, от души надеясь, что раздолбайство часового относилось только к выпивке на посту, не к уходу за оружием.

Пили они за большим столом, заставленным бутылками и заваленным трофейной снедью. А развлекались не пьяным застольным пением. И не танцами. И даже не сексом с тремя молодыми кержачками (тех я нашел в одной из осмотренных кают, оприходованных неоднократно и по полной программе еще по дороге сюда, с ними же были дети, не тронутые).

Для развлечений служило устройство наподобие средневековой дыбы: шкив под потолком, стальной тросик, лебедка. Вокруг были разбросаны орудия пыток, в девичестве самые обычные инструменты — слесарные, столярные, сельскохозяйственные.

Когда я заглянул внутрь, с дыбы только что сняли кусок мяса, мало уже напоминавший человека… Разве только того, что мы нашли сегодня обезглавленным. И прилаживали туда следующего клиента — был он полуобнажен, связан по рукам и ногам, во рту торчал кляп.

Ругеля я узнал сразу.

Ну вот и свиделись…

Дверь я распахнул пинком и начал стрелять, еще перешагивая порог.

Трофейный АК-12 работал как швейцарские часы.

А я работал, как отличник боевой подготовки на тренировочном занятии. Никакой неприцельной пальбы от пуза, уходящей в никуда. Быстрые скупые очереди на два-три патрона, все в точно в цель, в тех, кто был потрезвее и первым тянулся к оружию…

Число противников быстро уменьшалось. А потом все пошло не так. АК перестал стрелять.

Я торопливо передернул затвор, чтобы выбросить бракованный патрон. Но он не вылетел из оружия. Патроны попросту кончились.

Идиот! Посчитал по умолчанию, что если у часового три снаряженных магазина, то первый из них, пристыкованный к автомату, набит патронами под завязку. Покойный же раздолбай руководствовался какой-то другой логикой: патронов в его оружии оказалось ровно девятнадцать, я тщательно считал выстрелы.

Рослый бандит, родившийся под счастливой звездой, ухватил ближайшее к себе оружие — помповушку двенадцатого калибра.

Сменить магазин я никак не успевал. Отбросил АК, выдернул наган, выстрелил счастливчику в голову.

Вернее, попытался выстрелить… Боек негромко щелкнул по капсюлю, вот и весь результат. Второе нажатие на спуск породило тот же негромкий звук, ставший для меня похоронными колоколами.

После пятой попытки я понял, что упорствовать бесполезно, но время было безнадежно потеряно, — бандит уже держал меня на мушке. Ни метнуть нож, ни попробовать перескочить стол и вступить в рукопашную… ничего не успеть…

Он медлил с выстрелом. Он глумливо наслаждался моментом. Он растянул рожу в усмешке. Он даже соизволил вступить со мной в разговор:

— Небось, хе-хе, у Мишуни патроны брал?

Ну и дурак… Нельзя медлить и вступать в разговоры с тем, кого собираешься убить. Я нырнул влево, где за коротенькую паузу успел присмотреть валявшийся карабин.

Уже в прыжке еще раз дернул спуск, без особых надежд, на рефлексе. Наган, к моему изумлению, выстрелил. Понял это я только по отдаче, негромкий звук выстрела потонул в грохоте помповушки.

Торопливо подхваченный карабин не потребовался. Бандюган начал валиться медленно, как подрубленное дерево. Над его переносицей краснело маленькое аккуратное отверстие.

На том попытки активного сопротивления завершились. Рыжий тип громко храпел, уткнувшись лицом в закуску. Пальбу он проигнорировал и выглядел способным спать до второго пришествия. Но все же я выстрелил ему в затылок, — ну как протрезвеет в самый неподходящий момент и схватится за ствол.

Еще кто-то притаился под столом. Прежде чем я туда заглянул, снизу прозвучало:

— Не стреляй! Я не с ними! Я с Верхового, Миша, Степана Кузьмина сын! Не стреляй!!!

В этот момент подал голос Ругель. Даже не то чтобы голос — громко замычал носом, явно пытась привлечь мое внимание… Вынуть у него кляп я даже не подумал: начнет болтать, добром не закончится. Зато подошел, ощупал голову Ругеля и обнаружил искомое: здоровенную шишку на затылке… Кое-что начало проясняться.

— Вылазь-ка, Михаил Степанович, — скомандовал я.

Он выполз из-под стола — щуплый, малорослый, выглядящий младше своих шестнадцати.

— Это ты его отоварил по затылку? — кивнул я на Ругеля.

Иначе никак. Не могли иначе эти увальни захватить оперативника ДКДН.

Малолетка не стал отпираться, понимая, что Ругель его выгораживать не будет. Размазывал сопли, каялся, напирал на то, что семью взяли в заложники и грозили мучительно убить.

Все равно концы не сходились с концами… Как-то слишком легко бандиты выпустили юнца из вида, а затем приняли в свою компанию, усадили за стол…

Пришлось попотеть, пока выбил из недоросля признание: да, отпиленная голова соседа — его рук дело. Заставили под стволами, а другие соседи смотрели, — и обратной дороги не стало.

— Сыграем в русскую рулетку, — директивно предложил я, прицелившись в парня из нагана. — Из шести патронов пять дали осечки, у тебя хорошие шансы, что и последний не выстрелит. Если выиграешь — быстро-быстро валишь отсюда и не попадаешься мне на пути. При следующей встрече застрелю.

Теория вероятности и впрямь была на его стороне. И все же он проиграл. Не повезло.

Прощальный разговор с Ругелем стал моим недолгим монологом.

— Вообще-то я сейчас должен доставить тебя на Колву, Ругель, тебя или твой труп… Но не доставлю. Отпущу. Причина никак с тобой не связана, но я ее все же тебе назову. Моя Наташка тоже беременна, на седьмом, правда, месяце… Мальчик. Уже придумали имя: Руслан. В общем, в отчете начальству события будут изложены правдиво, за исключением одной малости: ты, оказывается, сумел сбежать до моего прихода с баржи, причем вплавь, а след на воде я брать не умею… Зимовье твое сдам, уж извини, но фора для эвакуации у тебя будет. Можешь не благодарить.

Я поднял стопор лебедки, тросик ослаб. Бросил нож под ноги Ругелю, пусть сам освобождается от пут и кляпа, и пусть освобождает женщин и детей. Обнял его на прощание, похлопал по плечу и вышел на палубу, не забыв взять платок в левую руку.