Борис Сапожников - Вверх по реке

Безымянный легион много крови попил нам на фронте — хорошо подготовленные, отлично мотивированные бойцы, получившие навыки профессиональных партизан, умеющие действовать в самых разных условиях. К тому же совершенно не обременённые таким понятием как мораль. Их не брали в плен, да и сдаваться они не спешили — у легионеров всегда была последняя граната для себя и тех врагов, кому не повезло оказаться рядом.

— Тогда мне и в самом деле повезло, — согласился я. — А у вас найдётся место для меня и моих рагнийцев?

— Совершенно случайно у меня образовался один пустой винтокрыл, — с серьёзной миной заявил майор. — Люди болеют и гибнут чаще машин, так что свободных мест у меня, на самом деле, хватает.

— Тогда последний вопрос. — Я опёрся на край столика, решив надавить на Келгора, а заодно дать отдых ноге — она уже начала побаливать. Не самый хороший признак. — Зачем это тебе? — резкий переход «на ты» всегда сбивает с толку. — Вот лично тебе, майор?

— Всё просто, оберст-лейтенант, — выделил Келгор тоном моё звание, мой напор его ничуть не смутил, — я не авиатор, а воздушный десантник. Из «птенцов фон Марга». Дезертирство Конрада ударило по нему, да и по всем нам, я вот, сюда загремел вообще вместе с целым полком. И вынужден торчать тут, в колониях, из-за того, что у Конрада резьбу сорвало.

В такую мотивацию я могу поверить. Деньги и месть, а ещё амбиции — они движут людьми куда чаще тех слов, которыми их прикрывают. Келгор надеется, что после смерти Конрада его вернут в Аурелию. В том, что меня отправили с конкретным приказом, а не тем размытым напутствием, что было на самом деле, уверены и фон Клоц, и сам Келгор. Я и сам порой не могу поверить, что наш Генеральный штаб оказался настолько бесхребетным в этом вопросе.

— Тогда я собираю людей, и через четверть часа мы будем у вас, — заявил я.

— Зачем так долго ждать? — пожал плечами Келгор. — Ваши люди уже в винтокрыле.

Точно Чунчо проболтался, а эти двое успели уже всё обстряпать в лучшем виде. Мне оставалось только отправиться вслед за майором к утрамбованной площадке за лагерем войск, обороняющих Большой мост. Там стояли пять винтокрылов: два лёгких, из тех, что решили исход недавнего сражения, и три более основательных транспортника. В одном из транспортов меня уже ждали рагнийцы.

— Наконец-то! — выпалил Чунчо. — Надоело уже тут сидеть!

Я молча забрался в винтокрыл, взял к Кукарачи свои нож и кобуру с пистолетом. Майор Келгор забрался на место рядом с пилотом и подал тому знак поднимать машину в воздух. Остальные, видимо, ориентировались на него, потому что спустя пару секунд крутили уже все винты.

Я ожидал, что внутри винтокрыла будет очень шумно, однако мотор его работал почти беззвучно. Вполне можно поговорить, не прикладывая никаких усилий, чтобы перекричать посторонний шум.

— Удивлены? — обернулся ко мне Келгор. — Это не просто винтокрылы, — с гордостью заявил он, — гвардейские машины! На всех эфирные приводы — магия и наука рука об руку, можно сказать. Благодаря им мои машины легче воздушных шаров и двигатели для винтов нужны слабенькие, почти не шумят. Потому мы всегда и заходим со стороны солнца — враг не смотрит на небо, пока им на голову не начинают сыпаться флешетты.

Я кивком поблагодарил майора за объяснение и мрачно посмотрел на рагнийцев. Настроение у меня было не лучшее, а боль в ноге, которую я никак не мог пристроить удобно, отнюдь не улучшала его.

— Кто? — задал я один короткий вопрос.

— Не надо устраивать разнос моим людям, — вместо ответа произнёс Кукарача, сделав ударение на слове «моим». — «Нэлли» бы всё равно не пошла дальше. В команде осталось матросов на одну полную вахту — драка в тумане стоила нам куда дороже, чем ты хочешь замечать. Капитан несколько раз говорил об этом со мной, пока ты был в госпитале. А тут ещё и подвернулась такая удача.

Нельзя сказать, что был во всём неправ. Я не хотел видеть потери среди матросов «Нэлли», а они были велики. Многие умерли через несколько дней после схватки из-за того, что на пароходе не было нормальных врачей, нужного количества медикаментов и инструментов, а главное — места. Большая часть вопреки первому приказу капитана лежала на палубе под навесом из брезента и листьев, потому что в душном кубрике они бы точно перемёрли все. Да и предложение майора Келгора иначе как большой удачей не назовёшь.

— Вы бы и с полной командой не прошли дальше, — заявил майор, снова оборачиваясь к нам. — Выше по течению начинается Огненная дуга, и сейчас там очень жарко. Думаете, розалю только на Большом мосту полезли? Как бы ни так! На дуге — сужении реки, где от одного берега до другого на простом понтоне доплыть можно — тоже драка идёт, не приведи святые. Похоже, наши друзья из Альянса очень сильно обиделись на Конрада за его пиратские выходки и решили обострить войну. Восемь из десяти моих боевых машин сейчас на Огненной дуге прикрывают наш берег от вражеских атак.

Да уж, Конрад сумел разворошить осиное гнездо — в колониях заваривается такая каша, что и не расхлебаешь. Вот и ещё одна причина, по которой меня отправили по его душу. Чем выше я поднимаюсь по Великой реке, тем больше мне становится понятно.

— Заходим, — спустя какое-то время сообщил нам Келгор. — Сейчас парни с боевых машин проутюжат внизу всё флешеттами, а после настанет наш черёд.

— А вы свои запасы тратить не спешите?

Я видел, что на корпусе десантных винтокрылов закреплены короба, точно из таких же врагов на мосту осыпали флешеттами.

— У нас запасы для особого случая, — усмехнулся майор, — молитесь святым, чтобы они нам сегодня не пригодились. Вы лучше скажите, с пистолет-пулемётами обращаться умеете?

— Мы больше по части карабинов, — хлопнул по прикладу своего устаревшего, но надёжного «лефера» Кукарача. — Святой неплохо с пулемётами управляется.

— Вон там, позади вас, короб с оружием, — указал майор. — Там пять пистолет-пулемётов «Шетцен» и один лёгкий «Манн». Вооружайтесь.

Чунчо первым сунулся в короб — наверное, его тяга к оружию сыграла немалую роль в том, кем он стал. Муньос вытащил оттуда пистолет-пулемёт «Шетцен». Их не слишком любили на фронте — ни солдаты, ни командиры, ни, особенно, интенданты. Солдаты, потому что стреляющий пистолетными пулями «шетцен» обладал весьма слабой убойной силой. Против штурмовиков в кирасах он и вовсе бесполезен. Интенданты же за кошмарный расход боеприпасов — на отделение, вооружённое «шетценами» полагалось две с половиной тысячи патронов на один день боёв.

— Не, — покачал головой Муньос, — больно мудрёная машинка. Карабин надёжней.

— Тогда мне один передай, — велел я. — И магазинов штуки четыре.

К «шетцену» шли не стандартные магазины, за форму прозванные «улитками», а коробчатые. В них патронов меньше, зато обращаться с ними намного удобнее. Один я тут же зарядил, три закрепил на поясе. Восьми десятков патронов должно хватить.