Борис Сапожников - Вверх по реке

Я шагнул ближе ко второму розалийцу с простреленной рукой и сдавил ему пальцы, которыми он зажимал рану. Офицер с лейтенантскими нашивками на пропитавшемся кровью рукаве мундира побледнел и застонал сквозь зубы.

— А вот вы, — я поднял правую руку с «фроммом», — для нас, думаю, бесполезны ввиду слишком низкого чина.

Я дважды нажал на спусковой крючок — два выстрела ударили по ушам, две пули врезались в живот стоящего в паре шагов офицера с нашивкой су-лейтенанта [4] Су лейтенант — звание в розалийской армии соответствует младшему лейтенанту. на плече. Он повалился на пол, скрючившись в позе зародыша.

Лейтенант, которого я продолжал держать за раненную руку, рефлекторно дёрнулся, но я пальцев не разжал, и он застонал от боли.

— Хватит! — вскрикнул трирский офицер. — Карта в центральном-шесть, — он для верности указал на схеме, висящей на стене, нужный штабной бункер.

— Жалкий… — прохрипел у нас под ногами командант, но договорить не сумел — Миллер прикончил его двумя выстрелами в голову.

Как и было обещано, мы быстро и чисто покончили со всеми в бункере. Кажется, трирский офицер хотел что-то сказать — он даже вскинул руки в жалкой попытке защититься. Вот только это его не спасло.

— Закладывай гранаты под тела — и уходим.

С этим Миллер справлялся лучше меня. Минировать тела — практика гнусная, но сейчас надо привлечь как можно больше внимания к этому бункеру. Тогда шансы уйти из того, где хранится карта минных заграждений, немного подрастут.

Когда с этим делом было покончено, мы вышли в коридор и вместе со штурмовиками направились к центральному-шесть. Система тоннелей и переходов, связывающих между собой укрепления Недрева, за прошедшие с начала осады месяцы настолько выросла и усложнилась, превратившись в настоящий подземный город, чьи улицы изредка выходят на поверхность, что без указателей давно уже не обойтись. Мы следовали им, и чем дальше, тем меньше мне нравилось, что они уводят нас всё глубже и глубже.

— Это же почти центральный донжон старой крепости, — сказал Миллер, пока мы шагали по пустому коридору и появилась возможность поделиться опасениями друг с другом.

— Название должно говорить само за себя, — пожал плечами я. — Да и с каждым разом карту прячут всё надёжнее.

— Попахивает ловушкой, — заметил Миллер.

— Просто воняет, — кивнул я, — но раз уж влезли, без карты возвращаться глупо.

Но нас обоих интересовал один вопрос — положили ли в эту мышеловку сыр? Ответ на него ждал нас в штабном бункере центральный-шесть.

Мы снова вошли внутрь, как к себе домой, только штурмовиков на сей раз оставлять по ту сторону не стали. Слишком уж высокие чины то и дело шастали по коридорам в этой части укреплений. Кто угодно может прицепиться, а услышав чудовищный акцент, поднять тревогу.

Внутри нас ждали вовсе не штабные офицеры, а один мой очень неприятный знакомый и с ним отряд бойцов, вооружённых новенькими астрийскими пистолет-пулемётами «Ригель». Для встречи он надел на полевую форму золотые полковничьи погоны — этот ублюдок вообще любил глупые эффекты. И, надо сказать, они ему удавались.

Когда мы вошли, он стоял спиной к двери и обернулся к нам, демонстрируя новенькие погоны. Левая рука, как пришитая, лежит на рукоятке сабли, правой же он подкручивал лихой кавалерийский ус.

— Я уже начал опасаться, что не дождусь вас, — произнёс граф Хоттек, начальник контрразведки Недрева, громадная заноза в заднице что у нас, что у собственного командования. Несмотря на то, что воевали в урбе розалийцы, контрразведкой руководил астрийский граф, из-за запутанной системы командования в Священном Альянсе не подчиняющийся никому в гарнизоне Недрева. И этим граф Хоттек пользовался напропалую. Конечно, если бы он оказался не настолько эффективным руководителем, то быстро расстался бы с должностью — да только его можно обвинить в чём угодно, но только не в отсутствии результатов. И, похоже, я вполне могу стать одним из них.

— Думаете, их хватит, чтобы с нами справиться? — кивнул я в сторону астрийских штурмовиков, одетых в полевые мундиры, но под ними видны были белые рубашки с отложными воротниками и чёрные галстуки — гвардия.

— Чтобы нашпиговать свинцом четверых — вполне, — кивнул граф. — Я, конечно, предложу вам сложить оружие, но…

— Можете поцеловать меня в задницу, — отмахнулся я и, падая на колено, вскинул к плечу приклад карабина.

Недавно поступивший на фронты Г-99 — самозарядный карабин, сам по себе был отличным оружием. То, что не приходится передёргивать затвор после каждого выстрела, уже сильно облегчает работу по уничтожению врага. Однако, когда Тонкий прослышал о том, что есть уже автоматические винтовки, стреляющие очередями, что твой пулемёт, он загорелся этой идеей. Несколько недель гоблин сидел в своей мастерской, делая редкие вылазки на склады за деталями и оборудованием, которое ему было нужно. Миллер тогда клял его на чём свет стоит, ведь именно ему приходилось общаться с разъярёнными снабженцами, у которых пропадало то, что сумел стащить Тонкий. Такими мелочами, как запрос или декларация, гоблин пренебрегал. Но итог оправдал всё. Самозарядные карабины Г-99, переделанные Тонким, теперь могли стрелять короткими очередями в три патрона.

И это стало крайне неприятным сюрпризом для графа Хоттека и его гвардейских штурмовиков.

Они были достаточно опытными бойцами — и вскинули свои «ригели», как только мы начали действовать. Они вполне могли залить всё помещение свинцом, прежде чем мы сделаем и пару выстрелов. Но три винтовочные пули имперского калибра [5] Имперский стандарт или имперский калибр — устоявшееся название для винтовочных пуль калибра 7х57мм, и пистолетных калибра 9х19 мм, основного для всех видов ручного оружия Аурелии. вместо одной серьёзно склонили чашу весов на нашу сторону. Мы успели скосить почти половину отряда штурмовиков, прежде чем те открыли огонь. «Ригели» застучали словно взбесившиеся швейные машинки.

Я перекатом ушёл от длинной очереди, выбившей крошку из бетона там, где я находился мгновение назад. Снова нажал на спусковой крючок — и целившийся в меня гвардеец повалился на пол с тремя пулями в груди и животе.

От стандартных моделей наши карабины отличались ещё и увеличенным магазином. Какой прок от стрельбы короткими очередями, если в запасе только пять патронов. Хитрые магазины, что поставил на наши карабины Тонкий, давали возможность сделать пять очередей — полтора десятка пуль дают серьёзное преимущество даже над автоматчиками.

Ещё двое гвардейцев Хоттека повалились на пол, срезанные Миллером и одним из моих бойцов. Второй штурмовик из моего отряда стрелял из пистолета — левая рука его висела плетью, а рукав стремительно пропитывался кровью. Плохо. Парень уже не жилец.