Борис Сапожников - Pulp

Офицер из Свободных колоний одарил его таким презрительным взглядом, что сразу становилось ясно, какого он мнения о верности наёмников и умственных способностях чернокожего заодно.

— Ты говорил о солдатах, которые будут не просто наёмниками, — заявил Огано. — О тех, кто предан тебе…

— Не мне, — покачал головой я. — Мои люди преданы себе, потому что все они — солдаты без границ. Без нации, народа и расы…

— Жалкие слова человека, которого предали его же люди, — перебил меня, скривив губы в ухмылке, офицер из Свободных колоний. — Она, — он указал на Серую Лисицу, стоявшую в паре шагов от меня, — доказательство несостоятельности твоих идей. Её легко перекупили — достаточно было предложить больше, чем платишь ты.

— Это было непросто, — признал чернокожий. — Она запросила очень много.

— И кто же дал эти деньги? — поинтересовался я. — Не Огано, это понятно, у него нет денег. И не командование этого напыщенного индюка. Они и палец о палец не ударят теперь ради Огано — тот проиграл. С Розалией Свободным колониям не тягаться. Остаёшься ты, — я глянул чернокожему прямо в глаза, — вот только я не знаю, чей ты человек.

— Сейчас нет времени на пустой трёп, — оборвал чернокожего чин из Свободных колоний. Его, видимо, всерьёз оскорбили мои слова, хотя как всякий аристократ, виду он не подал. — Генерал, — обернулся он к Огано, — пришло время эвакуации.

— Кто остался внизу? — поинтересовался полуорк у радиста.

— В основном бойцы частных отрядов, — ответил тот. — Ваша гвардия и солдаты из Свободных колоний уже на борту «Альбатроса».

— Отлично, — кивнул Огано. — Тогда, мой друг Пайтон, будь любезен, сотвори своё волшебство.

— Всенепременно, — шутовски раскланялся чернокожий, — слушаю и повинуюсь, мой господин и повелитель.

Он взмахнул обеими руками, и я ощутил толчок внутри тела, как будто рядом с солнечным сплетением стянулся тугой узел. Магия. Этот Пайтон и в самом деле был волшебником, хотя вряд ли сильным. Но на то, чтобы отрыть вентили на нескольких десятках баллонов, его вполне хватило.

Я услышал характерное шипение выходящего под давлением газа, слишком хорошо знакомый мне звук. Такой издавали падающие на позиции снаряды с отравляющими веществами, какими любили друг друга засыпать воюющие державы. Густой туман отвратительно зеленоватого цвета поплыл от главного здания цитадели к её стенам, заполняя всё пространство. Он стлался по-над землёй на высоте примерно человеческого роста и быстро растекался вокруг. Очень скоро весь центр Луисбурга будет отравлен, а сотни солдат, что дерутся сейчас за каждую улицу на подступах к цитадели, окажутся в центре смертоносного облака ядовитых газов.

— Идём, — Огано указал на просторную корзину, — мы все поместимся там.

И в самом деле, места хватило всем, хотя и пришлось слегка потесниться, когда к нам присоединился радист. Бросать его на крыше главного здания цитадели Огано не решился. Видимо, мы эвакуировались последними.

Корзина плавно подняла нас на невероятную высоту. Я глядел на Луисбург — на идущие на его улицах бои, на распространяющийся смертоносный зеленоватый туман. Вот уже первые бойцы попали в облако, где-то оно накрыло позиции обороняющихся, штурмуемые «Красными топорами» и безымянными легионерами. Выстрелы почти сразу прекращались, и все пытались как можно скорее убраться подальше от отравленного облака. Но в неразберихе уличных боёв отступающие нередко сталкивались со своими же товарищами и попадали под огонь. Штурм Луисбурга шёл уже не один час, нервы у всех были на пределе — солдаты предпочитали сначала стрелять, а уж потом разбираться, в кого попали. Уличные бои и не такое списывают.

— Прекрасный вид, не правда ли? — протиснулся ко мне названный Пайтоном чернокожий. — Вид на битву с высоты.

— Я могу свернуть тебе шею прямо сейчас, — ответил я, — и вышвырнуть из корзины труп.

— Но ведь не делаешь этого, — усмехнулся тот, — отчего же?

— Ещё не понял, чей ты человек.

— Думаешь, это важно? — Я кивнул. — Значит, стоит подольше потянуть интригу, — заявил Пайтон, — будет полезно для здоровья.

— Мне может и надоесть, — заметил я.

— Тогда постараюсь подогреть твой интерес ко мне.

Наконец корзина поднялась в гондолу дирижабля. В посадочном отсеке нас ждали знакомые гвардейцы Огано, правда, сменившие огнестрельное оружие на короткие тесаки. Палить внутри гондолы дирижабля из самозарядных винтовок не самое умное занятие, а потому частенько исход сражений внутри воздушных кораблей решался старой доброй сталью.

Нас проводили на смотровую площадку дирижабля. «Альбатрос» был флагманской моделью небесного корабля, и его конструкцией предусмотрено отдельное помещение для командующего соединением дирижаблей. Площадка была довольно просторной, одну стену её занимал большой обзорный иллюминатор. Вид на Луисбург отсюда открывался ничуть не худший, нежели из корзины.

Здесь был оборудован пост связи, где тут же расположился радист. Огано жестом отослал гвардейцев, сам же подошёл почти вплотную к иллюминатору и положил обе руки на стекло.

— Я проиграл, — произнёс он, глядя на Луисбург, — но ещё могу в последний раз показать клыки. — Мятежный генерал обернулся к радисту. — Приказ — открыть огонь по городу. Отшвартуемся только после того, как все пушки расстреляют боезапас до железки.

Не прошло и минуты, как «Альбатрос» содрогнулся от залпа главного калибра. Первые снаряды ещё только падали на улицы Луисбурга, а к основному орудию присоединились меньшие, отправляя вниз свои смертоносные подарки. Оказалось, заряжены они были химическими фугасами, и на улицах внизу один за другим расцветали облака зеленоватого и горчичного цветов, затягивая всё большие площади. Да уж, Огано сумел показать клыки напоследок.

Он отвернулся от иллюминатора и шагнул ко мне.

— Видишь, — произнёс мятежный генерал, — я тоже умею мстить. Только мне, в отличие от тебя, месть удаётся. Пускай теперь Гриссо на коленях вымаливает прощение у розалийской королевы за потерю легионеров.

И правда, план Огано оказался неплох, хотя и явно не он был его автором. После такого он вряд ли появится на родине — тут его будут рады видеть только хладным трупом. А вот нового ставленника Свободных колоний примут на ура, особенно после того, как Гриссо лишится поддержки Розалии.

Но я прибыл сюда не за тем, чтобы заниматься политикой или наблюдать за местью мятежного генерала. Я пришёл убить Огано и я сделаю это.

— Ло-ле-лу-ли-ла, — пропела Серая Лисица, и тут всё завертелось в стремительной смертельной карусели.

Я вытянул руку в её сторону, эльфийка сорвала с пояса мой нож и метнула его мне. Я поймал оружие, выхватил из ножен и продолжением движения перерезал горло генералу Огано. Остро отточенное лезвие легко распороло бычью шею полуорка, я почувствовал, как клинок царапает позвонки. Ещё мгновение назад возвышавшийся надо мной на полголовы мятежный генерал рухнул на колени, пытаясь зажать своими большими ладонями второй рот. Кровь толчками лилась ему на руки, заливала ворот мундира.