Павел Пуничев - Клан Дятлов 7

— Да? И я так понимаю, что вы можете помочь в этом вопросе?

— Да, есть.

— И?

— Я не знала, что все так получится, поэтому не приготовилась. Приходите с Грымом ко мне сегодня вечером, и я все покажу. Только переоденьтесь сначала, а то боюсь, второй раз в таком виде вас не пропустят.

Я глянул на свой костюм и на дыру размером с арбуз, пробитую вылезающими из меня пауками, и зло чертыхнулся. Черт, сон откладывается, надо починить его к завтрашнему дню.

— Секундочку, — я задержал уже начавшую подниматься женщину, — а там не написано, во сколько начало праздника?

— Нет, но я думаю, что как обычно, на рассвете.

Скрип затворяемой двери наложился на мой стон, а хлопок от закрытия, со звонким звуком удара моей головы о дубовую крышку стола.

Все ясно, вокруг опять зреет заговор, с целью не дать мне поспать и довести меня до нервного истощения. Ладно, пойду в сад, вместо сна хотя бы помедитирую в тишине десять минут, подышу свежим воздухом, полюбуюсь на гладь пруда, райских птичек, да на распускающиеся после ночной прохлады цветы.

Сад встретил меня кислым запахом дыма, мощного перегара, шумом и азартными воплями.

— Ставлю десять монет на Добрыню!

— Поддерживаю!

— Пятнадцать против твоих десяти — на рыбу!

— Сам ты рыба, неуч! Это го-ло-во-но-го-е!

— Да плевать, поддерживаю!

— Пиво, где пиво?!

— Какого хрена! Добрыня! Почему у нас толпа потных мужиков на заднем дворе?!

Добрыня, скачущий будто Мухамед Али вокруг пруда, обернулся на мой вопль и тут же из-под воды вылетело свернутое в клубок щупальце, поставленным ударом в челюсть отправив нашего кузнеца в полет, завершившийся прямо у моих ног.

— Добрыня, я сколько раз говорил, что приветствовать меня, целуя ноги, можно только тогда, когда вокруг нет посторонних. Во всех других случаях достаточно глубокого поклона, все-таки надо блюсти себя, ты же не хухры-мухры какое-нибудь, а член клана Дятлов, где твоя гордость?

Мой долгий спич позволил Добрыне очухаться и, пошатываясь, подняться на ноги.

— О, ты вернулся как раз вовремя, мы с мужиками все только что закончили.

Охренеть, чуть не прослезился я, в первый раз я пришел куда-то вовремя. А то обычно, меня все встречают словами типа: «Ты, чё, приперся? Опять он. Чего надо? Не путайся под ногами. Будешь нужен, позову. Черт! Кто пригласил этого муда… мужика?» И тому подобное, а тут…

— Мужики, чего встали? Это дело надо обмыть, чтобы сносу ей не было! Давайте, давайте, по стопочке!

— Чего обмыть? — не понял я, мне очень хотелось повторить фразу, которой меня встретила голова демона, висящая на двери башни Архимага, но я сдержался.

— Держи! — Мне впихнули в руку стопарь с самогонкой, и все дружно заорали, — чтоб рубило и кололо, и, чтоб, сносу не было!

Рюмки чокнулись, мужики залихватски опрокинули стопочки куда-то себе в бороды и, занюхав рукавом, дружно хэкнули.

— Эх, хороша самогоночка у вашей зеленой морды, такую и в столицу на торг не стыдно отвезти!

— Мужики, вы закусывайте, давайте, весь рабочий день еще впереди.

Огненная вода разлилась по жилам жизнерадостным теплом, и я спросил уже спокойнее:

— Так чего обмываем?

— Вот, — Добрыня выложил на стол небольшой сверток, развернул тряпицу, указывая на лежащие внутри два предмета: первый представлял собой тонкое обоюдоострое лезвие с трубкой на конце, общей длиной в полметра. С первого же взгляда было ясно, что это на сколько изящная, на столько же и смертоносная вещь. Его лезвие состояло из множества слоев, где сталь перемежалась слоями мифрила при этом искрилась будто усыпанная микроскопическими ограненными алмазами. Второй предмет был выкован из того же материала и представлял из себя увесистый четырехгранный шип, сантиметров двадцать длиной. Он так же посверкивал, наводя на мысль об алмазной крошке, и Добрыня частично подтвердил мою догадку.

— Гранд-мастер, Сибор, прибыл в Другмир на неделю, и я пригласил его сюда, соблазнив нашей кухней и возможностью поработать с алмазной паутиной, которою я хранил со времени нашего проживания в замке, и принесенными тобой энергонами. Это очень редкие ингредиенты и, к счастью, мастер согласился. К тому же, до этого с энергонами только он имел дело, ему как-то два таких принесли вырвавшиеся от половинчиков военные. Это лучшая штука для придания оружию нужных свойств против различной нежити, а еще и от самих порождений Мораны. Вот, выковали тебе заготовки для глефы, а то со шпагой у тебя что-то не очень получается.

Один из мужиков чинно огладил свою бороду и согласно кивнул:

— А как было не согласиться? Я такой кулебяки в жизни не пробовал, а самогоночка у вашего полуорка — песня просто, чистая как слеза младенца. Сейчас еще по двадцать капель хряпнем и такой ему топор выкуем, все обзавидуются!

— Слушайте! — я даже жевать перестал, — а сделайте мне подарок для молодой девушки. Два кинжала, из этого же материала. Нам завтра к теще на поклон лететь, нехорошо как-то без подарка. Я заплачу сколько надо. И, вообще, надо всем по комплекту такого оружия сделать, с тварями Мораны теперь нам придется сталкиваться часто.

Мужики переглянулись и мотнули головами:

— Сделаем, — сказал Добрыня, — только тогда глефу сам доделывать будешь, ты ж, у нас сам — оружейник, сильно тайный. На держи. Не испорть только, это одни из самых лучших материалов, что есть в этом мире. Рыбий клей, кожа адского прядильщика и вот, — он запихнул мне в руку какую-то слегка изогнутую, тонкую двухметровую палку.

— А это чего?

— Это палец огненного дракона. Вернее, фаланга пальца его крыла, среднего.

— Ты сам-то понял, чего сказал? Какая на хрен фаланга его пальца среднего крыла?

— Ну, у драконов строение крыльев как у летучих мышей. Кожа крыла натянута между фалангами пальцев и не смотри, что они такие тонкие, они очень прочные, считай на них весь вес дракона ложится при полете и ничего. При этом они еще и легкие очень, потому что пустотелые как у птиц. На, в общем, сам смотри. Средний палец правого крыла перекочевал в мои руки, и я вынужден был признать — он необычайно легкий… и зверски крепкий, в чем я убедился очень скоро. Однако сначала я направился к пруду, и был тут же атакован злобным головоногим: пара его щупалец хлестнула по траве, не достав до меня буквально пару сантиметров. Я отметил, что за последний день они удлинились чуть ли не на полметра, поставил себе зарубку в мозгу останавливаться в следующий раз подальше.

Из воды выглянул бугор головы и на меня уставились два злобных глаза.

М-да, пока все усилия Каляна и его умения Животновод, пропадают втуне. Результатов приручения не видно вообще.

— Здорово, Говард, тут такое дело, мастер-кузнец взялся помочь нам выковать новое оружие, и нам надо ему заплатить. Будь добр, сплавай вниз, принеси пару ведер золота.