Рон Бейтс - Гора проблем [litres]

– Ой-ой… ой-ой… ой-ой-ой! – пропыхтела маршрутка.

Они покатились обратно.

И, как вы понимаете, не просто покатились, а понеслись под гору на полной скорости. Автобус всё разгонялся и разгонялся, но отважные пассажиры продолжали петь:

– Мы разобьёмся! Мы разобьёмся! Мы разобьёмся!

И когда казалось, что хуже уже быть не может, стало ещё хуже. Визжа тормозами, крутясь и подпрыгивая, автобус слетел с дороги прямо в пропасть. Под крики пассажиров он летел вниз, вниз, вниз, а потом вдруг…

ПЛЮХ!

Они приземлились. Ну, если сказать точнее, они не приземлились . Скорее, воткнулись в землю – и именно поэтому автобус стоял прямо, словно свечка на праздничном торте.

– По-моему, мы упали в дыру, – проговорил Чашек.

Вполне логичный вывод – они явно в чём-то застряли, а в дыре, как вы сами понимаете, можно застрять куда надёжнее, чем в чём-либо другом.

Но Фляжка Хьюз, его одноклассник, хорошо разбиравшийся в геологии, покачал головой.

– Это не дыра, – сказал он, поправляя очки с толстыми линзами и туже закручивая пробку. – Это гейзер.

Он, конечно же, был прав. Это был гейзер, к тому же не просто гейзер, а Старый Плевака – самый плевучий гейзер в мире (по крайней мере, именно так говорилось на рекламных плакатах, мимо которых они проезжали. А сейчас они застряли прямо в его жерле. О, какая ужасная передряга! Они не только не могли ехать дальше (Квинт в ярости жал на газ, но автобус никуда не двигался) – им угрожала вполне реальная опасность.

Видите ли, несмотря на замечательную репутацию среди туристов, гейзеры совершенно не дружелюбны. Они отличаются крайне горячим нравом и в любой момент могут вскипеть. Скорее всего, вы слышали истории о том, как они шипят и пузырятся, а потом, стоит их хоть чуть-чуть спровоцировать, выбрасывают в воздух потоки пара и обжигающе горячей воды.

– Мы тут сваримся! – воскликнул Кружек.

Это заявление вызвало в вертикально стоящем транспортном средстве настоящий бунт.

Ребята бросились к водительскому месту и окружили Квинта.

– Это всё вы виноваты! – крикнула Джинджер. Обычно она была очень милой пряничной девочкой, но сейчас ей почему-то очень захотелось хоть кого-нибудь во всём обвинить. – Зачем вы разорвали эти правила? О, наши драгоценные, чудесные правила!

Сейчас, оглядываясь назад, все согласились, что правила на самом деле были очень честными и справедливыми, а Квинт, проявив потрясающую безответственность, приговорил их всех к смерти.

– Я?! – прорычал Квинт. – Эй, это не я же…

Он не закончил мысль. Продолжать казалось бессмысленным, потому что даже самый громкий и гневный его крик не мог соперничать с тем, что сейчас звучало снаружи автобуса.

Рокот – низкий, глубокий, ужасающий рокот. Чашек осторожно приоткрыл окно.

– Извините, м-м-м, Старый Плевака, сэр, – сказал он. – Мы, похоже, застряли на вашем лице.

Гейзер ничего не ответил, но земля затряслась, а рокот стал громче. Чашек схватился за раму.

– Но, так или иначе, – продолжил он, – раз уж вы, скорее всего, очень заняты, а нам надо спешить, вы не могли бы нас…

– ЧТО Я НЕ МОГ БЫ? – загрохотал гейзер.

Чашек сглотнул.

– Ну… подтолкнуть.

Сначала ничего не произошло. Потом земля снова затряслась, сильнее прежнего, и ребята услышали звук, который ни с чем не перепутаешь, – громкий смех.

– ХА! ХА! ХА! ХА! ХА! – захохотал Старый Плевака. – ПОДТОЛКНУТЬ ВАС, ЗНАЧИТ, А? КОНЕЧНО, Я ВАС ПОДТОЛКНУ!

И безо всякого предупреждения старый хвастун выпустил огромные клубы пара. Затем раздался громоподобный звук, и температура воздуха поднялась так быстро, что автобус, словно термометр, торчащий изо рта больного лихорадкой, стал ярко-красным. Следующая секунда показалась всем вечностью, но потом раздалось бульканье, за ним – хлопок, а потом – очень-очень-очень громкое ВУУУШ-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш!

Старый Плевака устроил извержение! Они тут же взлетели в воздух, словно большая прямоугольная ракета. Квинт, не переставая, давил на клаксон и напугал парочку птиц, которые совсем не ожидали увидеть в небе старый, побитый жизнью маршрутный автобус. Скрипучий снаряд всё поднимался и поднимался, и, когда уже казалось, что ребятам придётся провести лето, разводя костры на луне, автобус перевернулся и вошёл в крутое, ужасающее пике. Квинт вдавил в пол педаль тормоза, пассажиры закричали, а один особенно нервный чемодан и вовсе решил сбежать, воспользовавшись чьей-то ночной сорочкой в качестве парашюта, но в конце концов старое корыто с громом и грохотом приземлилось прямо на вершине холма Кровь-из-Носа.

Конечно же, как и полагается приличным туристам, ребята тут же продолжили песенку с того места, на котором остановились.

Квинт надул губы. Ему совершенно не нравилась эта песня. Но это было не важно – ребята вовсе не собирались прекращать петь, автобус всё так же весело покачивался под их пение, и всё у всех (кроме Квинта) было замечательно, пока они не доехали до большой деревянной арки с блестящей медной вывеской. Чашек прижался лицом к оконному стеклу и прочитал:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЛАГЕРЬ ВОППЛЕР-КРИК

– Приехали! – закричали хором все ребята, встали со своих мест и исполнили традиционный танец прибытия в лагерь.

Конечно, больше всех волновался Чашек. Он пронёсся по потолку, потом по проходу, оставив за собой огненный след, и пробил заднюю стенку автобуса. Когда остальные ребята выглянули в большую дыру размером с Чашека, они увидели, что тот стоит на четвереньках и целует землю.

– Ах, Вопплер-Крик! – повторял он. – М-м-м-УА! М-м-м-УА! М-м-м-УА!

То была самая сладкая земля, что ему доводилось пробовать; закончив с приветствиями, он с улыбкой поднялся на ноги. А потом выплюнул червяка.

– Эй, ты чего удумал? – крикнул ему червяк, яростно хмурясь и очень грубо фыркнув, исчез в своей норе.

«О нет» , – подумал Чашек. Он уж точно совсем не так хотел начать своё летнее приключение (а уж червяк-то как был недоволен!), но это было неважно. Он приехал в лагерь своей мечты, и всё стало просто замечательно. Сейчас он наконец-то повернётся и впервые увидит прославленный лагерь Вопплер-Крик своими глазами!

Он сделал глубокий вдох.

– Это… это… это…

– Это катастрофа, – проговорил Кружек.

И, к сожалению, он был прав.

Бедняга Чашек. Он стоял, не в силах сдвинуться с места, и разочарованно разглядывал пейзаж. Лагерь нисколько не напоминал его сны наяву. Не было здесь ни неоновых вывесок, ни многоэтажных домиков, ни хорошо воспитанных медведей, подающих ананасы на серебряных подносах. Его ждали заколоченные окна, сорняки ростом с хороший кукурузный стебель и мусор, который почему-то валялся везде, кроме собственно мусорного бака.