Андрей Мороз - Возвращение

Снова киваю. Что ж — пожалуй, шанс есть.

И как ни крути — он значительно выше того, который имеется тут, на Земле.

Для начала — наша главная задача на оперативный простор за частокол вырваться. Ну, а там — как повезет…

…До лагеря «сектантов» добираемся без приключений и ненужных встреч.

Хотя пленник и предупредил караульных о своем незапланированном появлении в сопровождении врагов и приказал не дергаться в нашу сторону, но все же последние триста метров мы двигаемся в неслабом напряжении.

— Пусть сложат оружие на землю и отойдут в сторону!

Арвинд переводит. Гивор отдает команду своим.

Подчиняются все. Ни один не решился проигнорировать приказ. Дисциплинированные у них зольдаты!

От греха подальше и во избежание лишних эксцессов, наши бойцы вяжут руки разоруженным пришельцам. Кому веревками, а кому и колючей проволокой с телег. Ничего — потерпят.

«В ограде» обнаруживается небольшой табунок лошадей. То ли атрейских, то ли отбитых у какого-нибудь сообщества землян. Неважно. Реквизируем все пять голов плюсом к нашим трем.

У них здесь и запас продуктов имеется. Прекрасно.

Пронырливый одессит Моня шустро отыскивает колбы с химическим оружием гиворов.

Немного — ровно десяток стеклянных шаров. В ящиках пересыпанных опилками.

Берем. Распоряжаюсь обмотать «снаряды с химическим оружием» веревками или даже просто тряпками, на манер узелков, с которыми наши лаптеногие предки ходили.

А Моня-то — явно бывалый мародер! С профессионально развитой чуйкой на полезное добро. Неподалеку от ящиков с «оранжевой смертью», он же обнаруживает баулы, в которых не меньше сотни комплектов костюмов, защищающих гиворов от своего газа.

Наверное, на замену поврежденных держат. Или «про запас» для бойцов следующих групп. В общем — на нас хватило.

Быстро переодеваемся. Вернее, натягиваем, странно пахнущие, «инопланетные АЗК» — прямо поверх своей одежды.

— А ведь мощный камбэк намечается, а Егорий?! Транзитом через иные миры! «Рейс: Балканы — Ардея — Вайоминг — Нугари, отправляется через пять минут. Просим провожающих покинуть вагон». — скалит зубы Шептун.

— Сплюнь, нна. Пока что он, действительно — ещё только намечается.

— Прорвемся! — друг полон оптимизма, — Вот только кому-то снова не фартанет — его Одесса станет еще дальше. — поглядев в сторону сопящего Мони, натягивающего гиворские шмотки, ухмыляется Шептун.

— Ничего, зато на халяву в Америке побывает. Доводилось в штатах быть, а, Одесса-мама?

— Не, — Моня сплевывает через прореху в зубах, — Визу не давали, суки пиндосские. Судимости у меня.

— Ну вот, а теперь тебе на их разрешение — достать и положить! Национальный парк Йелоустоун! Бизоны! Ковбои! Скалистые горы! — соловьем разливается Валя так, будто во время своего не слишком удачного визита в Вайоминг, только и занимался созерцанием местных красот.

Я фыркаю.

— А ты у них, случайно агентом не работаешь? — спрашивает одессит, — Чего ты меня фалуешь-то? Я и сам с радостью. И вообще, мужики — с вами хоть и страшно, до одури — зато не скучно!

— А то!

Кстати, о «провожающих»…

Торопливо оббегаю глазами окружающее пространство и снова вижу местную девчушку.

Как ни странно — единственную обнаруженную нами пленницу в лагере «сектантов».

Чего она тормозит и не уходит?

Так и стоит, как неприкаянная, посреди лагеря и снующих по нему наших бойцов.

Сейчас эта, почти девочка, внимательно прислушивается к нашим словам. И похоже, даже что-то понимает.

— Эй, малая, ты чего здесь ждешь-то? Уходи. Иди домой. Ты свободна.

Разводит руками. Что-то лопочет на своем македонском или еще каком-то из местных языков.

Похоже, что ей просто уже некуда идти.

— С нами пойдешь?

Ну а что? Почему бы и нет — одно место из семидесяти вакантно.

Непонимание в не по детски серьезных глазах.

— С нами пойдешь, говорю?

Снова рыскаю взглядом: «Где этот сербский братишка запропастился-то»?

Впрочем, со второго раза эта птаха и так меня понимает! Или догадывается по жестам и интонации. Часто и торопливо кивает в ответ.

Заберем девчонку с собой. Тут ей в одиночку точно не выжить.

Вокруг лишь обратившиеся, гиворы, да прочая шваль беспредельная.

Ну, а с нами у этой барышни хоть какой-то шанс имеется. Хотя, конечно, тоже — без гарантии.

— Горан — время! — торопит Рул, — Сюда не меньше сотни пришельцев двигается. Судя по статам — один из них, вполне может быть дублером. Пора валить, от греха!

Оглядываю отряд:

— Все готовы к карнавалу? Кто-нибудь девчонке местной помогите нарядиться. Уходим! Я иду первым, за мной Арвинд и Арвильда. Следом за ними — Рул. Дальше сами определитесь.

Оборачиваюсь к Сербу, художнику и Мастифу:

— Мужчины — вы замыкающие. Пойдете в пятой группе. На вас — контроль порталиста на этой стороне.

Парни кивают.

— У нас не забалует! — скривившись в своей самой зловещей ухмылке, обещает помощник Зимнего.

Хлопаю по плечу гивора, на время первого прохождения привязанного ко мне.

— Ну что, веди, «Сусанин». Стоп! Арвинд, вдруг потом не до того будет — спроси гражданина, зачем им наши, земные дети?

Арвинд задает вопрос.

Гивор в недоумении округляет глаза и всей бледной рожей выражает непонимание.

Совершенно не верю его явно наигранному удивлению.

— Да не им конкретно, а вообще. В двух словах растолкуй ему про Качинский монастырь.

После конкретизации вопроса гиворский порталист начинает мяться и вилять насторожившимися глазами.

— Скажи, что я бываю очень нетерпелив. Особенно, когда жду прямого и честного ответа на свои вопросы, — я как могу более паскудно улыбаюсь и кладу ладонь на плечо гиворской девочки, стоящей рядом. — Пусть не боится сказать правду — у нас договор и свое слово я сдержу. Его дети останутся живы.

Порталист протяжно выдыхает и решается. Быстро и негромко произносит несколько фраз. При этом избегая смотреть выше уровня коленей окружающих.

Выслушав его объяснения до конца и покачав головой, Арвинд так же негромко переводит:

— Кого-то они приносят в жертву, других делают рабами, кровь некоторых используют в изготовлении своего оранжевого порошка. Говорит, если в процессе приготовления добавить в состав газа детской крови — он становится значительно более ядовитым. — молодой атреец кривовато и нехорошо усмехается и добавляет. — Отдельно, этот пес уточняет, что именно его племя на Земле ничем подобным не занималось.

— Понимаю. Времени у них пока совсем немного было. А ведь наверстают ещё, твари.

— я сплевываю, — Точно сектанты! «Язык повешенного, майская паутина и жабьи кости»! Тупые ублюдки!

Ладно — сочтемся!

Подтолкнув пришельца между связанных за спиной рук, вступаю на портальную плиту.