Павел Корнев - Эпицентр [СИ]

Волосы с левой стороны у него оказались опалены, бровь и ус сгорели полностью, щёку и скулу до самого уха закрывала повязка, и я не удержался, присвистнул.

— На себя посмотри, — буркнул Георгий Иванович, откинул простыню с тела дознавателя и вздохнул. — Прикончил всё же… Жаль…

— Не я, — отозвался Альберт Павлович.

Капитан с нескрываемым удивлением указал на меня, консультант кивнул.

— Чудны дела твои, Господи! — не удержался Городец.

Я открыл и закрыл рот, изумлённый заявлением Альберта Павловича ничуть не меньше капитана. Но возражать не стал, промолчал.

— У нас тут раненый, вообще-то! — раздражённо напомнил фельдшер. — Освободите машину!

— На выход! — скомандовал Георгий Иванович. — И ты тоже! — добавил он мне. — Пошёл!

Пришлось вернуть плед и выбраться из автомобиля во двор комендатуры.

— И всё же — зря, — вздохнул там капитан. — Не нужно было его убивать.

— Ничего другого этот лживый ублюдок не заслужил! — выдал в ответ Альберт Павлович.

— Да-да-да, — покивал Городец. — А ещё он отбил у тебя невесту, что вообще ни в какие ворота не лезет!

На округлом лице консультанта не дрогнул ни один мускул, просто оно разом растеряло всю мягкость и стало походить на отлитую из гипса посмертную маску. Но лишь на миг, после сделалось прежним, будто и не было ничего.

— Я его не убивал, — повторил Альберт Павлович. — И формально Пётр тоже этого не делал. Он лишь осуществил принудительный вывод подозреваемого из состояния резонанса для его задержания и предотвращения противоправной деятельности, а смерть наступила вследствие допущенных последним нарушений в оперировании сверхсилой.

Капитан Городец глянул на меня и уточнил:

— Всё запомнил? Вот так в объяснительной и пиши. Идёмте!

В комендатуре мне выдали новую гимнастёрку, Альберту Павловичу вернули его шляпу и пиджак. Нас даже разместили не в дежурке, а проводили в помещение для планёрок или собраний начальствующего состава, ещё и принесли заварочный чайник и кипяток.

Пусть последнее время я и предпочитал чай без сахара, но тут не сомневался даже — всыпал в стакан сразу четыре ложки, размешал и выпил чуть ли не залпом, чтобы сразу налить себе ещё. Прошиб пот, слегка отпустило напряжение, и на какое-то время я выпал из окружающей действительности, погрузился в медитацию и начал втягивать в себя сверхсилу, затем активировал алхимическую печь, принялся прорабатывать энергетические каналы и подстёгивать регенерацию опалённой кожи. Но вообще — судя по ощущениям, эту схватку перенёс куда легче стычки в лесу.

К разговору я, занятый самолечением, особо не прислушивался, заинтересовался им, лишь когда Альберт Павлович сказал:

— Друза не случайно опередил нас у Паль. Его кто-то предупредил.

Капитан Городец кивнул.

— Был звонок из госпиталя на рабочий номер, но телефонистка не знает, кто именно просил соединить с конторой дознавателя. Выясним, конечно, но на это уйдёт время.

— Пустое! — махнул рукой консультант. — В чём этому мерзавцу было не отказать, так это в умении производить хорошее впечатление и морочить людям головы. Наверняка наплёл, что присматривает за медсестрой на случай, если та возьмётся за старое, и попросил сообщать обо всех странностях. Думаю, и о моём интересе ему шепнули. Без конкретики, конкретики никто не знал, но и этого хватило, чтобы заподозрить в Пете подсадную утку.

Георгий Иванович кивнул.

— Странно только, что нашего юного друга вот так сразу попытались вывести из игры. Куда-то он им в болевой нерв попал, не иначе. Ну да ладно — Паль обещают привести в сознание к утру, вот и спросим.

— Она может и не знать, — покачал головой Альберт Павлович. — Но, думаю, Олеженька просто готовился сорвать банк и податься в бега.

— Объект?

— Уверен, — подтвердил консультант. — Сто к одному, что это подельники Друзы должны были доставить объект в Эпицентр. Если такой фокус проходил с операторами, почему нет?

— Ну не совсем же он… — Городец не закончил фразу и досадливо махнул рукой. — Да что уж теперь…

Любопытство оказалось сильнее нежелания привлекать к себе внимание, и я спросил:

— Что за объект?

Альберт Павлович взглянул на капитана, тот лишь поморщился.

— Одной подпиской меньше, одной больше…

Консультант пожал плечами и сказал:

— В данном конкретном случае под объектом мы подразумеваем бомбу с принципиально новым видом высокоэффективного взрывчатого вещества. Теоретически доказано, что запуск цепной ядерной реакции позволит одномоментно высвободить колоссальное количество энергии, но на практике ни один из экспериментов, насколько мне известно, успехом не увенчался.

Я только захлопал глазами. Ни черта не понял. Ни черта.

— Радиоактивные элементы, Петя, о существовании которых не мог не слышать даже ты, чрезвычайно чувствительны к сверхэнергии. Повышенное фоновое излучение должно способствовать уменьшению критической массы, необходимой для начала самоподдерживающейся цепной реакции. И чем выше излучение, тем меньше требуется радиоактивного вещества.

— И что с того?

— Предположительно на последних витках Эпицентра для взрыва будет достаточно от пяти до десяти килограммов урана. Мощность взрыва в этом случае составит как минимум две-три килотонны тротилового эквивалента. Неизвестно, как это скажется на самой аномалии, но совершенно точно будет разрушена Спираль и надолго повысится радиационный фон. Даже в самом лучшем случае на полное восстановление республиканской программы инициации операторов уйдёт несколько лет! И это если не придётся передать Эпицентр под юрисдикцию Лиги Наций, что просто недопустимо! Понимаешь?

Озвученное никак не укладывалось в голове, но я всё равно кивнул.

Да и чего непонятного-то? Чем детонация какого-то там «объекта» принципиально отличается от подрыва железнодорожных путей? Только масштабами разрушений разве что.

Как видно, Городец придерживался аналогичной точки зрения, поскольку он остановил разошедшегося Альберта Павловича, заявив:

— Да забудь ты уже об этих теориях! Нам бы с реальными проблемами разобраться!

— Э нет! — возразил консультант. — После того, как мы спалили общежитие медиков и разнесли половину квартала, нельзя просто взять и сказать, что это случилось при задержании старшего дознавателя следственного дивизиона по подозрению в убийстве и покушению на убийство. Сразу возникнут неудобные вопросы. Что, зачем, почему. Нам головы поотрывают. И тебе, и мне. Если не поразим руководство глобальностью преступных замыслов, нас наизнанку вывернут и на мороз выставят. Хочешь особистом на Восточную заставу? Я лаборантом куда-нибудь в зону вечной мерзлоты — не хочу.