Павел Корнев - Эпицентр [СИ]

Я покачал головой.

— Нет, точно фотоснимок видел. Поэтому и забеспокоился.

Олег Семёнович озадаченно постучал ручкой по столешнице и уточнил:

— А где это вы могли видеть снимки объявленных в розыск преступников?

— А нам картотеку показывали.

Дознаватель не сумел скрыть удивления и строго глянул на меня, затем будто выстрелил вопросом:

— Зачем курсантам первого месяца обучения тратить время на ознакомление с картотекой лиц, объявленных в розыск?

— Не могу знать! — заявил я в ответ, но я знал и, поскольку врать как дышать, ещё не выучился, ложь пришлось едва ли не выталкивать из себя.

И собеседник это заметил.

— Да неужели? — улыбнулся он, подавшись вперёд. — А есть предположения на этот счёт?

— Никак нет! Начальству виднее, мы причинами не интересовались.

Думал, Олег Семёнович так просто от меня не отстанет, и оказался прав, вот только тот зашёл с совершенно неожиданной стороны.

— Так что с убийством Казимира Мышека? — спросил вдруг он. — Не надумал сознаться?

Я враз покрылся испариной, но ответил предельно твёрдо.

— Не в чем мне признаваться. Никакого отношения к этому делу не имею.

Дознаватель откинулся на спинку кресла и с улыбкой произнёс.

— Я запросил дополнительную информацию, и знаешь, Петенька, что выяснилось при вскрытии?

Переход от учтивого «вы» к пренебрежительному «Петеньке» ничего хорошего не сулил, и я заранее напрягся в ожидании плохих новостей, но ничего такого уж неожиданного для себя не услышал, пришлось даже разыграть удивление, когда Олег Семёнович заявил:

— Внутренние органы Мышека превратили в отбивную, и виной тому было энергетическое воздействие. Что на это скажешь?

Я только плечами пожал.

— Оператор его убил. И что с того? Это же Новинск!

Дознаватель покачал головой.

— Характер повреждений указывает на то, что убийца задействовал технику открытой руки. Тебя ведь ей учили, не так ли?

— Не так, — отрезал я. — Меня учили технике закрытой руки. Ей, скрывать не буду, владею. Открытой — только начинаю овладевать.

— Ну да, ну да, — покивал Олег Семёнович. — Знаешь, Петя, как мне всё это видится? Там в комендатуре заигрались. Не ты, и не твои сослуживцы. Те, кто учебный процесс организовал таким образом, что атмосфера в банке с пауками раем показаться может. Вы друг друга поедом ели, а циничные дядьки сильные и слабые стороны и поведенческие модели подмечали, выводы о перспективности делали. Так проще результат получить, нежели нормально с курсантами работать.

Я на это заявление никак не отреагировал, тогда дознаватель продолжил.

— Но в этот раз конфликт зашёл слишком далеко. Тебя решили от греха подальше к нам откомандировать, только и с этим опоздали. Ну так что — будешь и дальше в молчанку играть в ожидании, когда уликами к стенке припрут, или расскажешь, как дело было? Твоей вины в случившемся немного, ответственность должны понести те, кто проявил преступную халатность при организации учебного процесса. Пора прекратить эту порочную практику! И ты способен это сделать. Дай показания! С учётом обстоятельств и чистосердечного признания тебя даже сверхспособностей лишать, скорее всего, не станут. О тюрьме и речи не зайдёт, обещаю!

Мелькнула мысль, не прошёл ли через учебное отделение комендатуры и сам Друза, но выкинул её из головы, сказал:

— Оговаривать себя не стану!

А мысленно ещё и добавил: «накося-выкуси!». В голову ты мне забраться не сможешь, а улик нет. Были бы — давно наручники нацепил и в Новинск отконвоировал!

— Жаль. Очень жаль, — бесстрастно произнёс Олег Семёнович. — Ну что ж… не успеешь оформить явку с повинной до ареста, потом не плачь и о снисхождении не проси.

— Не стану, — ответил я, должно быть, излишне резко, и мне указали на дверь.

Вышел будто оплёванный. Постоял немного перед крыльцом, размышляя, как быть дальше — не в плане сознаваться или нет, а всего лишь идти на тренировку или прогулять, — но так с этим и не определился, тогда дошёл до припаркованного перед комендатурой вездехода и поинтересовался у курившего рядом водителя, который час. Ответ заставил удивлённо хмыкнуть: допрос продлился куда дольше, нежели мне показалось, бежать к стадиону уже не было никакого смысла, поскольку на вечернее занятие я безнадёжно опоздал.

Впрочем, по этому поводу нисколько не расстроился, ибо всегда мог сослаться на рекомендацию врача не перенапрягаться, и со спокойной душой потопал в столовую при госпитале, решив поужинать, а на обратном пути в общежитие купить печенья или вафель, напиться чаю и завалиться спать.

И в кои-то веки всё вышло ровно так, как и запланировал. Ну — почти…

Утром еле встал. Ничего серьёзного — просто не выспался. Пусть вчера всё и прошло строго по плану, только вот чаепитие изрядно затянулось из-за незваных гостей: на огонёк заглянули Иван Черепица и Захар Козодой. Сначала я в деталях рассказывал о стычке, а потом своими историями делилась уже эта парочка. Как оказалось, из всех нас в перестрелке не бывал один только Вова-футболист, который по этому поводу немного даже комплексовал.

На деле я бы с превеликим удовольствием завалился бы спать, но не выставлять же сержанта за дверь! Не по чину, да и хорошие отношения с сослуживцами дорогого стоят. Так вот и вышло, что разошлись гости перед самым отбоем, да ещё я не утерпел и наскоро пролистал взятые в учебной части книжицы. О кинетической энергии ничего принципиально нового для себя не узнал, теория управляемых гравитационных возмущений оказалась слишком сложна — её отложил на будущее, а брошюру о тепловом излучении и вовсе не стал даже открывать, предпочтя ей инструкцию по созданию искрового разряда. За ней и просидел до полуночи.

Немудрено, что по звонку общей побудки с кровати я едва сполз. Сходил в уборную в конце коридора, умылся и почистил зубы, а когда вернулся и начал одеваться, предварительно избавившись от повязки, Вова даже присвистнул от удивления.

— Крепенько тебе досталось!

— Да уже зажило почти, — заявил я в ответ, пожимая плечами.

Кожа в месте поражения искровым разрядом за ночь поблекла, а расползавшиеся от него во все стороны рубцы посерели и дьявольски зудели. Не будь на мне повязки, точно бы во сне до крови расчесался.

Построение прошло без неожиданностей, разве что под конец Захар Козодой подозвал меня и спросил:

— Короче, что врач сказал?

— Годен.

— Тогда с трёх часов в оперативном резерве, сегодня без выездов.

— Так точно!

Прапорщик авиадесантников претензий по поводу пропуска тренировки предъявлять не стал. Да и выслушать оправдания не пожелал, сразу рукой махнул.

— Знаю, Воронец уже рассказал о вчерашнем. В состоянии тренироваться?