Павел Корнев - Эпицентр [СИ]

Но что там «я сам», додумать не успел, после доклада инструктора комиссар обратился к прапорщику авиадесантников.

— Николай Тарасович, а у тебя как боец себя зарекомендовал?

— Хорошо зарекомендовал, господин комиссар. В скором времени отличником-парашютистом станет и с пулемётом на «ты». Нам такие бойцы как воздух нужны. Думаю его на обучение новобранцев в части противодействия сверхспособностям поставить.

Хлоб задумчиво кивнул, потом остро глянул на капитана егерей и выстрелил в него резким вопросом:

— А что же — особому дивизиону такие бойцы без надобности?

— Хоть сейчас заберём! — отрапортовал капитан и, предвосхищая вполне резонный в этой ситуации вопрос, почему же не взял изначально, добавил: — Просто специфика нашей деятельности не столь близка…

Комиссар заставил умолкнуть его взмахом руки и воззрился на дознавателя.

— А как следственный дивизион? Имеются претензии к рядовому или чист как стекло?

Вот тут у меня дыхание и перехватило. Очень уж всё происходящее напомнило самый настоящий полевой суд. Пусть и неофициальный, но вердикт которого будет ничуть не менее обязательным для исполнения. А уж официального или нет — роли не играет.

Дознавателя прямой вопрос в восторг не привёл, но он не стушевался и заявил:

— Имеются основания полагать рядового причастным к убийству курсанта Мышека.

— Серьёзные основания? — позволил себе встрять в разговор капитан Городец. — А доказательства имеются? Улики?

— Исключительно косвенные, — спокойно сказал Олег Друза. — Но следствие ещё не окончено.

— Что скажешь, Линь, — обратился вдруг Хлоб непосредственно ко мне, — ты его убил?

— Невиновен, господин комиссар! — выпалил я без малейших колебаний.

И не соврал ведь: убить — убил, но вот виновным себя не считал. Каждый должен иметь право на самозащиту.

— Ну вот, рядовой утверждает, будто невиновен, — усмехнулся тогда комиссар Хлоб. — Какие у нас могут быть основания ему не доверять?

То ли дознаватель с ответом не нашёлся, то ли просто счёл за благо промолчать, получил приказ не тянуть и в самое ближайшее время оформить своё мотивированное суждение и взял под козырёк. Ну а мне наконец разрешили удалиться.

Пропотел за эти пять минут едва ли не сильнее, чем за десятикилометровый марш-бросок.

Как-то слишком много всего на меня за последнее время свалилось. И хоть посыл финального приказа комиссара Хлоба был предельно ясен и не мог не радовать, я весьма и весьма сомневался, что этого будет достаточно, дабы закрыть вопрос с убийством Казимира раз и навсегда.

После полигона заскочил в общежитие принять душ и переодеться, оттуда поспешил в столовую и ещё издалека приметил стоявших у входа в госпиталь курсантов комендатуры с Федей Маленским во главе.

Отделение дожидалось своей очереди или должен был дать отмашку старшина, подумал о этом и забыл, но не тут-то было. Федя мигом заступил на дорогу и скомандовал:

— Встать в строй, курсант!

Я мог бы попытаться обойти его, но приказ был произнесён с таким расчётом, чтобы его услышали все кругом, поэтому остановился и заявил в ответ ничуть не менее громко, ещё и глаза закатил:

— Ну что за отделение! Один тугоухий, другой слепошарый! Федя, ты где курсанта увидел? Совсем со зрением плохо или в знаках различия не разбираешься?

Маленский шагнул вперёд и процедил:

— Встать в строй!

Я достал из кармана заточку, крутанул её меж пальцев.

— Ты с глазом определился уже? Правый? Левый? У меня инструмент с собой. Могу прямо сейчас всё в лучшем виде оформить.

Думал — ударит, но взгляд Феди скользнул куда-то к моему поясу, точнее — к висевшей на нём кобуре, и я не удержался от довольной ухмылки.

— Ага, при исполнении, угадал. Всё ещё хочешь подраться? Давай! Обещаю не стрелять, ты и так с должности вылетишь, как пробка из бутылки. Рискнёшь?

Маленский не рискнул; одно дело — за чужой счёт самоутверждаться и совсем другое — драку с бойцом дежурной смены затевать. Он отступил, я спрятал заточку обратно в карман.

— Ничего! — поддержал приятеля Боря. — Посмотрим, как он на вечерней тренировке запоёт. Я с ним сам рукопашным боем займусь!

— Если так, то это тебе петь придётся. Фальцетом, — предупредил я и с невозмутимым видом двинулся дальше. И пусть невозмутимость была насквозь показной, назад сдал не я; назад сдал Федя. Пустячок, а приятно. Как минимум до вечера победа осталась за мной.

После обеда заступил на дежурство, но сначала имел беседу с перехватившим у авточасти капитаном Городцом. Ничего утешительного по поводу расследования повторного нападения он сообщить не смог, только и без того паршивое настроение испортил.

— Такое впечатление, тебя не убить, а захватить собирались, — заявил он, закуривая папиросу. — Хотели бы убить — полоснули очередью. А тут не поленились трос натянуть.

— Скажете тоже! — фыркнул я. — Да нет шансов выжить после удара о трос на такой скорости!

— На такой скорости! — передразнил меня Георгий Иванович. — На такой скорости ночью будут нестись разве что совсем уж безмозглые обалдуи! А на обычной — поломало бы, конечно, но пожил бы ещё какое-то время после падения. Вопрос только — зачем?

Я невольно сглотнул.

— Вопрос, Георгий Иванович, в другом. Дело закроют?

Капитан развёл руками.

— Одно могу сказать: на комиссара ты впечатление произвёл, да и не захочет он своё детище под удар ставить.

— Детище?

— А кто, по-твоему, придумал всяким раздолбаям второй шанс давать? Мы — так, присоседились просто, идею его подхватили. Сам-то он всё больше поддержкой детских домов занимается. Финансирование выбивает, чтобы снятых с поездов беспризорников в приюты пристраивали и образование давали. Ну а потом — кого в институт, кого к нам. Много уже таких…

Городец вздохнул и махнул рукой.

— Ладно! Мы за тобой постараемся приглядывать, но и сам не зевай. Дело такое — можем не успеть.

Он двинулся прочь, но я его окликнул:

— А насчёт троса — может, за банальную аварию всё выдать хотели?

— Детективы почитываешь? — уточнил капитан, а после моего утвердительного кивка пожал плечами. — Может, и так. Первый раз под пьяную драку замаскировать пытались, второй — под несчастный случай. Странно это. Посидишь пока на Кордоне. Сдаётся мне, именно тут собака зарыта, не в Новинске.

Я молча кивнул.

Дальше я штудировал учебные пособия, выискивая второе дно в уже насквозь знакомых формулировках да играл в пинг-понг с Васей-футболистом. Захар, Иван и Данила Сигизмундович расписывали пульку за пулькой; всё шло в штатном режиме. По сравнению с выездами в Эпицентр — тишь и благодать.

— А ты бы с кем роман закрутил: с Валькой или Полинкой? — спросил вдруг Вова. — Я вот никак решить не могу.