Дмитрий Манасыпов - Крысы Гексагона

– Я Рыжая, – говорит она. – А ты Лис. Мы прямо подходим друг другу. Чувствуешь?.. Я сразу это поняла. Еще в столовой. Тогда, несколько декад назад. Иди ко мне?..

Я чувствую, как энергия переполняет меня. Не знаю, чего уж там Док влил в меня успокоительного – только спокойствия во мне ни грамма. Я чувствую, как бешено хочу ее… То ли мне кажется – а то ли от нее в самом деле сладко пахнет женским… так сладко, что у меня перед глазами начинает вставать желтовато-оранжевая пелена.

Рыжая поднимает руки, стаскивает косынку и распускает узел на голове, освобождая волосы. И я не верю своим глазам – переливаясь в тусклом свете единственной лампы под потолком, на ее плечи падают волосы. В Гексагоне невозможны такие чудеса… но я вижу это здесь и сейчас. Не знаю, как я выгляжу со стороны – но явно ненормально… Наверно, у меня даже слюна капает. Рыжая расстегивает пуговицы светло-зеленой робы – и стряхивает ее с плеч. А потом, когда она падает на пол – делает шаг вперед.

Все наши робы смотрятся мешковато и скрывают, размывают фигуру – но это даже хорошо. Потому как любой бугор и даже капо – пойми он, какое сокровище прячется под робой, – точно не справился бы с собой. У нее тонкая талия – кажется, обхватишь ладонями… У нее плоский живот, широкие бедра и длинные ноги. У нее подтянутая и крупная грудь с мелкими коричневыми сосками. Я смотрю на это богатство – и ко мне вдруг приходит понимание, что вот прямо сейчас все это будет мое…

Чуть позже – спустя минут пятнадцать, а может, и вечность – мы лежим на узкой кушетке, которая нашлась за шкафами с бельем. Мы молчим. Не знаю, о чем там думает Рыжая – но я думаю, что отдал бы полжизни за то, чтоб быть свободным. Но – только полжизни. Потому что вторые полжизни мне нужны для того, чтобы быть с ней. И если этот седой мужик пришел в Гексагон именно за тем, о чем я боюсь подумать, – я уже заранее согласен и готов на все. Да меня даже уговаривать не придется!..

В дверь легонько стучат – и Рыжая тотчас же вскакивает. Я продолжаю лежать – я понимаю, что за дверью никого, кроме Дока, быть не может. Ну разве еще Ритулек… Но даже если и так – она тоже пришла за мной по его указанию. Док вроде бы хотел меня видеть после…

– Лис, это Док, – возвращаясь, говорит моя Рыжуха. – Зовет тебя.

Я вскакиваю и легонько хлопаю ее по попке.

– Жди меня. Я скоро.

Она оборачивается и улыбается через плечо. И от ее улыбки у меня что-то екает в груди. Сука… а ведь я и впрямь влюбился…

Мы снова сидим в комнате Дока. Он распыхивает какую-то дрянь и сквозь клубящийся дымок смотрит на меня. Он что-то хочет сказать – и я жду, нюхом чуя впереди новый финт ушами… И в этот раз он по-странному серьезен. Пожалуй, я еще не знаю такого Дока – без его шуток-прибауток и хитрого прищура…

Он раскуривает, пыхает дымком в потолок и внимательно смотрит на меня.

– За тобой пришли. Тот, кто пришел, – ждет тебя в Смотровой, – он кивает на дверь, ведущую в коридор, вытаскивает из кармана ключ и кладет на стол. – Сейчас ты встанешь, выйдешь отсюда и зайдешь в Смотровую. Сделай это максимально незаметно. Дверь изнутри запри на ключ. Ничего не бойся, в Смотровой друг. Он отведет тебя куда нужно. Василиса уже там и ждет. Догадываешься, о ком разговор?

Я спокойно киваю. Да. Я ждал этого. Меня поведут к Комбригу. Все эти дни я прикидывал и обсасывал то, что произошло – и у меня почти не осталось сомнений. И вот прямо сейчас Док своей серьезной мордой доказывает мою правоту.

– Вам нужно было отправить меня в Лабиринт. Так?

Док кивает.

– Потому что только там мы могли встретиться без чужих глаз?

– Не только это, есть и другие причины. Но в общих чертах – верно, – Док снова кивает и выпускает облачко.

– Армен тоже?

Док кивает в третий раз.

– Да. И его сказочка про Тессея – легкая попытка направить тебя в нужное русло… Этак ненавязчиво.

– Сюда же и сабля в поясе…

– Сюда же, – кивает Док. – После таких выкрутасов тебя должны были кинуть в Лабиринт. А Армен ждал на подстраховке и в нужное время утвердил капо в этом решении. Сложная многоходовочка – но прошла как по нотам. Мы не учли Ваську с кислотой – но в итоге это не испортило игры.

– Почему не здесь? – я киваю, имея в виду комнату.

Док покачивает головой.

– Среди моих может быть стукач. Да и зачем проводить встречу здесь, если там, – он тыкает трубкой куда-то в потолок, – есть целая сеть, где можно встретиться без опаски?

– Этот Комбриг… Кто он?

– Это очень серьезный человек. Я даже не знаю, насколько серьезен. Но если б и знал – говорить не имею права. Теперь все решает он – и он скажет то, что сочтет нужным, и то, что тебе нужно знать. Наберись терпения.

– Он… он не из Гексагона? Он откуда-то извне?

Док кивает и вынимает трубку изо рта.

– Ты даже не подозревешь, мой дорогой, о тех силах, которые в этот момент раскручиваются. Всю свою жизнь ты прожил в этом каменном мешке. Как рыбка в аквариуме. Для рыбки – за стеклом огромный неизведанный мир. То же и для тебя. За стенами Гексагона мир в миллионы раз больше этого бетонного сундука. И, кажется, пришло время выйти в него…

– Но почему именно я?

– Остальные вопросы туда, – Док снова тыкает трубкой в потолок. – А теперь встал – и марш отсюда. Вечером, если придется, еще перетрем. Для всех остальных – если вдруг кто потом спросит – ты был с Ритульком. Проводил процедуры. Душ Шарко и прочая хрень. Все, вперед. Серьезные люди вроде Комбрига ждать не любят.

– Повезло вам тогда, бродяги, – домовой Хрыч расплывается в щербатом оскале. – Ой, повезло… Особенно тебе повезло, Васюля. Считай, он тебе жизнь спас.

Тут старый домовик прав. Абсолютно. Не знаю, как оно вышло бы, если б не Комбриг.

Мы с Васькой сидим в стремной маленькой комнатенке домового, затерянной где-то в недрах коридоров и переходов системы обслуживания. Берлога берлогой – но у него вполне уютно. Мы ждем Комбрига, упылившего по какой-то своей надобности. Мы сидим и попиваем вкуснющий кофе – очень сладкий и очень ароматный.

– Хороший у тебя кофе, Хрыч, – отвечаю я. – Повезло, кто спорит. Но меня сейчас другое интересует – зачем мы ему нужны?

Домовой разводит руками – и, вытащив из кастрюли кипятильник, подливает еще. Хрыч, как и все домовые, не подключается к электросети – это опасно. У него есть аккумуляторы контроллеров, а где он их тырит – дело самого Хрыча.

– Это уж он сам, сам. Сам объяснит. Да вы пейте кофеек-то, пейте. Вкусно? Небось, не пробовали такой?..

Вкусно? Не то слово. И сахар, и эта непонятная горчинка, пробивающаяся сквозь сладость… Я никогда не пробовал кофе. Но я прихлебываю – и стараюсь держаться. Лицо нужно сохранять всегда, а уж в таком положении – тем более. Правда, с Васькой это не проходит – она сидит рядом, шумно хлебает и жмурится от удовольствия. Никакого тебе сохранения лица. Ну что тут сказать… девка и есть девка.