Юрий Москаленко - Камер-паж Ее высочества. Книга 3. Часть 1

Мама с надеждой посмотрела на меня.

— Это значит, — я решил потянуть время, чтобы сообразить, что бы это значило? Но туту меня осенило! У него же уже должен стоять ментальный щит, и если его там нет, то это может значить только одно! — Значит, щит нужно ставить в другом месте!

М-да, в принципе, это очевидно, а потому, скорее всего, матушка потребует уточнений. Блин, что же сказать? Куда, блин, запихнуть этот гребанный щит?! Ну, накаркал, блин!

— Молодец, догадался, — безо всякого, впрочем, восхищения в голосе, согласилась мама. — А куда его нужно поставить?

Она чуть приподняла левую бровь и смотрела на меня с какой-то смешинкой.

— Ну-у-у, куда поставить, куда поставить? — тянул я время, пытаясь сообразить, а, действительно, куда нужно ставить щит?

Родительница терпеливо ждала мой ответ и, наконец, я сообразил!

— Область в мозге разумного, отвечающая за его размышления и действия, должна быть не очень большой, и ментальный щит нужно ставить где-нибудь в районе этой области!

— Хорошо! — довольно улыбнулась мама и кивнула головой. — Ну, и куда бы ты его поставил?

— Э-э-э, — я удивленно посмотрел на маму. — Ну-у-у… в голову! — я так и не понял, что она от меня хочет!

— Покажи место! — резко бросила мама́н, раздраженная моей непонятливостью. — Покажи куда будешь ставить щит!

— Что, прямо пальцем ткнуть? — я все еще не мог поверить в происходящее.

Я ей что, великий целитель? Я содержимое черепушки вообще в первый раз вижу, а она «покажи, да покажи!» Да, я откуда знаю?! В конце концов, это она читала записи Гранура, я их даже не листал!

Хотя…

Я начал внимательно присматриваться к той картине, что открывалась мне в магическом зрении, а потом, подсмотрев, как это делает мама, с четвертой попытки сформировав такой же зеленоватый отросток, ткнул им в определенное место.

— Сюда! — твердо сказал я.

Честно говоря, я вообще не понимал, почему выбрано это место. Я просто решил для себя, что установленный ментальный щит, для мозга данного разумного, вещь инородная, и постарался просто найти область, содержащую, на мой взгляд, какое-нибудь инородное включение, или хотя бы, имеющую какую-нибудь неправильность. И ткнул я своей указкой туда, где мне почудилась такая вот неправильность, хотя в чем она заключается, я не понял. Просто показалось так.

— Угу! — вроде согласилась со мной матушка. — Именно сюда Кочерыжка свой щит и поставил!

— И что? — я пожал плечами, так как пока ничего не понимал. Как по мне, так это место было не лучше и не хуже других.

— Его очень легко обойти! — отрезала матушка, а потом вдруг начала объяснять, почему это неправильно, и рассказывать, как нужно было сделать правильно.

Я слушал ее с умным видом, время от времени многозначительно кивая головой, но не понимал вообще ничего! Мне тупо не хватало знаний, чтобы понять, о чем она мне рассказывает.

— Ну, все понял? — наконец, угомонилась матушка.

Я тяжело вздохнул и решил, что правда — это наше все!

— Мам, я вообще ничего не понял! — я заметил, как глаза матушки потемнели от гнева, и она начала набирать в грудь воздух, и не стал ждать, пока она выскажет все, что думает по этому поводу, а резко поднял руку. Мама переместила свой взгляд на нее. — Мам, мне просто не хватает знаний! Мне ни в коллеже, ни дома ни разу ничего подобного не показывали и не рассказывали! Я же даже не знаю, что в голове за что отвечает! А ты мне «покажи, куда будешь ставить щит!» Да, я бы его куда-нибудь на пару гвоздиков прибил бы, и все!

В моем голосе, видимо, было столько неприкрытого отчаяния, что мама вдруг резко успокоилась, а в конце моей речи даже прыснула, но быстро прикрыла рот рукой.

— И правда, — судя по голосу, она продолжала улыбаться. — Прости. Давай, сделаем так! Я буду делать и рассказывать. Ты не задаешь вопросы, просто стараешься запомнить все, что я скажу и покажу. Вопросы потом, когда мы закончим, и ты осмыслишь все, что мы делали. Возможно, для осмысления одного разумного будет недостаточно, ты тогда не впадай в панику и не ори «сливайте воду — щи кипят!». — Я кивнул и ухмыльнулся, услышав одно из любимых маминых изречений. — В общем, работаем, я буду говорить тебе, что я делаю и что делать тебе, да?

Она посмотрела на меня, я молча кивнул.

Мама глубоко вздохнула.

— Ну, тогда начали! — скомандовала она, и мы…

Начали!

В течение следующих, наверное, двух часов, я поддерживал энергетические потоки, искривлял их, расширял или сужал, а у одного потока даже изменил путь, по которому он тек! А уж что творила матушка, по моим представлениям, это вообще было о-го-го! Один раз она даже расщепила поток энергии на два более мелких и очень сильно изменила их путь.

— Сигналка! — объяснила она мне, но поняв по моей физиономии, что это мне ровным счетом ни о чем не говорит, пояснила:

— Тот ментальный щит, который мы с тобой ставим, работает не постоянно, а разворачивается только в случае опасности вторжения в мозг. А как понять, что это вторжение осуществляется? — она бросила на меня короткий взгляд, а я, уже в который раз, пожал плечами. — А вот эти два энергетических потока и будут отвечать, точнее, один, но разделенный надвое.

— А он успеет? — поинтересовался я. — Ведь, пока он обнаружит вторжение, пока даст команду, пока защита развернется…

— Все будет нормально! — мама просто источала уверенность, и, что самое главное, она действительно верила в то, о чем говорила, это я ощущал твердо. — Гранур пишет, что у них такая защита использовалась редко — очень муторно устанавливать, но, зато, ее эффективность довольно высока, хотя, как он написал, многие в его время считали ее избыточной.

— Какой? — переспросил я.

— Избыточной, — повторила матушка, и пояснила:

— То есть, чересчур сильной.

Она помолчала, а потом призналась.

— Она, действительно, очень мощная! Гранур говорит, что ни взломать, ни обойти этот щит невозможно, во всяком случае, у них это не удалось никому! И там он еще описал два щита попроще, те, при определенных знаниях и навыках, вполне себе можно обойти, но и ставятся они не в пример проще!

— Мам, — осторожно осведомился я, — а зачем мы сержанту дворцовой стражи ставим такой мощный щит? Не думаю, что он владеет какими-то серьезными тайнами…

— Волька, — матушка неодобрительно покачала головой, — ну, причем тут тайны? Вот скажи, если кто-то залезет в мозг сержанту дворцовой стражи и, скажем, даст ему команду убить дочь герцога… Как ты думаешь, у него получится?

Я почувствовал, как у меня волосы зашевелились даже в подмышках! Это же… Да, это же полный атас!

— Получится! — я был уверен в своем выводе.

— Во-о-от! — матушка продолжала что-то изменять в голове барона. — О! Ну-ка, придержи-ка вот этот поток!