Клим Жуков - Инцидент [litres]

– Да понимаешь… – замялся Сидоренко, нервически потеребив ворот комбинезона (все на объекте снаряжались по-военному), – порядок-то полный… Только вот дежурная смена программистов докладывает о регулярном сбое операционной системы «Сетуни». Вроде бы ничего серьёзного…

– Ну-ка, ну-ка! Разверни! – потребовал замдиректора и оборотился всем немалым телом к инженеру. Он страсть как не любил, когда «ничего серьёзного». Уж лучше сразу ЧП, взрыв на макаронной фабрике и пожар третьей степени – хоть какая-то определённость.

– Да там… – инженер махнул рукой, – раз в сутки второй день подряд ровно в полночь операционка перестаёт опрашиваться. На полторы секунды. Нет обратной связи, хоть плачь. И что? И ничего. Дали тестовый прогон – всё отлично. Запросили «Сетунь» – рапортует о штатном обновлении системы. В рамках заложенной функции самообучения. Вроде всё планово, но мне показалось, что ты должен знать.

– Когда кажется, Тихон, креститься надо, – рыкнул Бальмонт, унимая раздражение.

– Не религиозен, – отсёк Сидоренко.

– Рад за тебя! – Раздражение не унялось, но вскипело и плеснулось наружу, как кипяток из кастрюли, забытой на плите. – А вот за то, что ты, старый, лупоглазый… инженер с двадцатилетним опытом работы, изволил сообщить мне о сбое через два дня, – вот за это я очень не рад. Какого хрена! Я! Старший на проекте! Узнаю о неполадках ключевого агрегата на вторые сутки?!! Ключевого, Тихон, агрегата!

– Да не было никакой неполадки! Неужто я… да я бы, эх! Если бы неполадка! Это же ЭВМ, Григорий! Сверхсложная! Самообучающаяся! Мультиплексная система распределения вычислений! Да там код такого объёма, что даже я его проверить вручную за год не поспею! Но система надёжная! С многократным резервированием! Никакого критического сбоя не было, я отвечаю!

– Он отвечает… – проворчал Григорий Аполлонович, медленно остывая. – Коды, там, шмоды… Ничего не знаю про код. Я знаю, что страна выделила нам невероятные средства. Невероятные. И ответственность на нас тоже невероятная. Будь добр впредь представлять посуточный отчёт о работе твоей этой… подопечной. До мельчайших подробностей. В 20:00 у нас планёрка, и чтобы ты был как штык с отчётом! Чтобы не спать и не жрать, пока не отчитаетесь о вверенной матчасти, товарищ Сидоренко! Как поняли?

Инженер вскочил, поняв по официальному обращению, что играть панибрата вдруг стало весьма несвоевременно.

– Так точно, товарищ Бальмонт! Будет сделано!

– Вот и хорошо, что будет, – ответил замдиректора, поднимаясь. – А пока пойдём посмотрим, как она поживает, сволочь электронная.

Стройка кипела.

Других терминов не подобрать.

В небо ввинчивались две исполинские колонны с основанием в сто метров. Это были корпуса энергоустановки, что будет «кормить» электричеством колоссальную элетромагнитную эстакаду длиной без малого четыреста километров. Сама эстакада пока лишь намечалась, но уже впечатляла до выхода челюсти из зацепления.

От самого котлована под фундамент до высоты в двадцать метров высились несущие балки стального двутавра. Шагающие подъёмные краны и экскаваторы, молнии дуговой сварки и рокот могучего робота-проходчика, который бил котлован ковшами исполинских манипуляторов, опустившись на шести опорах. На его фоне прочие автономные роботы казались блохами, невзирая на вполне представительные размеры.

В небе стрекотали вертолёты с аппаратами точечной сварки, по земле раскатывали самосвалы, шагали буровые аппараты, роботы-уборщики, роботы камнетёсы, универсальные ремонтные платформы… Вся гигантская номенклатура техники трудилась в согласном ритме нечеловеческого, точного, быстрого и неустанного производства.

Рядом вовсе невзрачно смотрелся подвижный городок строителей из тридцати, что ли, кунгов и прицепов. Здесь жили и работали все – от дирекции объекта до охранников из числа спецназа МГБ (усиленный взвод) и двух поваров, обслуживавших живые организмы.

– Это что за ахинея? – прокомментировал Бальмонт вереницу мелких механизмов, сантиметров так по пятнадцать-двадцать, что прожужжали миниатюрными винтами, направляясь по своим машинным делам.

Замдиректора попытался вызвать в памяти спецификацию этой малышни и не смог, откуда и родился вопрос.

– Это, Григорий, «Сетунь» сама спроектировала и построила! Автономные дефектоскопы! Пролезут туда, куда Макар телят не гонял. Ну и всё там того, протестируют, – сообщил Сидоренко с гордостью за подопечную технику. – Винты у них складные, в туннель или технологический отвод ходят на манипуляторах! Оцени! Какая предусмотрительность!

– Оценил. Блин горелый, Евгеньич! Этак лет через десять мы с тобой не понадобимся! Устареем, как выгребная яма в посёлке с канализацией! – вздохнул замдиректора треста «Спецмонтаж».

– Гораздо раньше, Григорий. Гораздо раньше, – ответил инженер и тоже вздохнул. И не понять уже, чего в том вздохе было больше: всё той же гордости или не менее законной тоски.

Оба зашагали на другую сторону эстакады, где располагался автономный завод, обеспечивавший строительную технику, и где в бронированной цитадели стояла «Сетунь-2000», такая умная и предусмотрительная. Вокруг стройки шумел майский лес, соперничая с вонью сварки, выхлопа и горелого металла упоительными ароматами только что проснувшейся природы. И не скажешь, что полвека назад это небо причёсывали бомбардировщики и ракеты, а теперь вокруг раскинулся враждебный мир радиации и аномальных зон, что лежат за пределами известной физики.

Наступила ночь, непроглядная, чёрная. Над первой очередью объекта «Кольцо» чья-то рука захлопнула крышку небесной сферы, пронзённую мириадами звёзд. Взошла луна, не ведавшая, что мелкая суета разумных людей и разумных механизмов далеко внизу нацелена прямо в её жирный, упитанный бок.

Старший лейтенант Свиридов, командир взвода спецназа МГБ, направлялся в оперативный центр, который именовал помпезно: штабом. Молодой и амбициозный служака ещё в училище усвоил непреложную истину: личный состав надо задолбать или он тебя задолбает.

Места оно, конечно, спокойные. Ни бандитов, ни мутантов из аномалий здесь отродясь не бывало. Но всё же объект весьма ответственный. А значит, хороший трамплин по службе. Или хороший такой молоток, что запросто замурует его в гробу вечного летёхи, который мечтает к тридцати пяти выслужить комроты. То есть ни академии тебе, ни полковничьих погон.

Поэтому – в штаб!

Обменявшись с караульными паролем-отзывом, он вошёл в кунг, где обнаружил умеренно разлагающегося дежурного старшего сержанта Авксеньтьева. При появлении начальства тот шустро убрал ноги со стола и попытался спрятать книжку. Спасибо хоть не чаевничает!