Zak Dummy - Когда богу стало скучно 4 том [СИ]

«Все равно сдохну, не от вируса, так от инфекции или голода с обезвоживанием»

Тишина. Удивительная тишина, ни лишних мыслей, ни сожалений, ни целей, ни страха. Ничего, лишь пустота.

«Не хочется вставать, а зачем? Ведь если я сейчас просто закрою глаза то, всё это закончиться. Я усну во сне, а нет, не так, хотя не важно… Как-то я читал в одной долбанной толстой книжонки о религии, как же она там называлась. Фу, или же….А точно Филра, что смерть человека показывает, как он жил.

Если человек умер во время пыток то, значит он жил плохой жизнью и был эгоистом, а если же скончался во сне, без особых мучений то, вёл благородную жизнь и помогал другим. И правда это про меня, настолько, что аж блевать тянет»

Про себя я лишь усмехнулся, так как двигать губами уже не в силах. Внутри в это время сердце болезненно, что-то сжало, будто рука сделана из металла, пролежавшего в морозилке несколько десятков лет.

«Если не открою сейчас глаза то, умру. Да это точно, должно быть так»

Глаза уже начали слипаться. После каждого моргания, становится всё сложнее открывать их.

Я если быть честным не особо и пытаюсь их открыть, просто плыву по течению, не знаю почему, мне слишком сложно даже начинать об этом думать. Сознание уже потеряла счёт времени, не могу понять сколько прошло с тех пор, как очнулся. Десять минут, час, а может целый день. Отключался я, или же был всё это время без сознания

Не могу понять. Странное чувство. Очень странное, никогда такое не чувствовал. Я даже не понимаю, нахожусь ли я сейчас в отключке или же бодрствую, хоть это и сложно так назвать.

Глаза открыты или же закрыты, что я вижу, что видел, на чём лежу, холодно мне или же жарко, я голодный или сытый, усталый или бодрый, злой, спокойный?

Ничего не могу понять. Совсем ничего.

---------------------------------

Уже успевший сгнить нос, нос не человека, а чем-то напоминающий животного, дотронулся точно до такого же носа, но принадлежащему уже мёртвому собрату. Хотя как ни посмотри, их обоих с биологической точки зрения можно назвать мёртвыми.

Что сгнивший труп с парочкой дыр в ноге и голове, что стоящий на четырёх ногах, кости которых лишь в некоторых местах украшает уже успевшая позеленеть кожа.

На улице уже ночь, солнце давно исчезла с горизонта, оставив после себя луну, чей свет освещает силуэт этого же существа напоминающего пса, но только с двумя головами и похожих на него, но только с одной головой, стоящих в пяти метрах от него. Их пасти, направлены на двухголового, не двигаясь, видно они ждут его приказа.

Их число около десяти, и все они молча ждут. Их ожидание не продлилось долго. Он отдал приказ понятный только им. Это столб красного пламени в объёме с голову человека, а в длину с половину подростка.

Не успел столб потухнуть, как все разбрелись, кто куда, оставив главаря совсем одного, скулящего возле трупа монстра, которому уже никогда не суждено двинуться.

---------------------------------

Слипшиеся веки с трудом открылись, ослепляя неподготовленные к яркому свету глаза.

«Что?»

Сморщившись, хотел уже рефлекторно прикрыть глаза рукой, как острая боль в плече заставила скрутиться.

— Твою мать!

Прошло некоторое время прежде, чем боль отошла. Вновь открыв глаза, отдышался, разглядывая толстый слой пыли, ориентировочно покрывший деревянный пол, освещаемый лучами, каким-то образом попадающих сюда.

«Где?»

Бросив взгляд на уже пустой индикатор сбоку, приподнялся в сидячее положение, скрипя зубами от боли в плече и правой ноге.

Стоило острой боли поутихнуть, как я осмотрелся.

«Что это ещё за коробка?»

Чувствуя пыль на ладони, которая только секунду назад лежала на успевшем погнить деревянном полу, я изучил помещение размером в два на три метра. Всё что здесь есть, так это два стула, задвинутых под маленький столик, который примерно мне под пояс, небольшое окно с которого свет проходит в помещение, только для того, чтобы неприятно бить по глазам, а так же кровать, упёртая о стенку в углу, напротив стоящей небольшой тумбочки.

«Там должно, что-то быть»

В голове всплыли изображения вкусного жаренного стейка, приготовленного Хильдой со свежевыжатым апельсиновым соком.

У меня даже не журчит в животе, он уже, похоже, по болезненным ощущениям внутри начал поедать сам себя.

«Чёрт возьми, надеюсь там будет хоть, что-то»

Буквально молясь про себя, я с трудом дополз до тумбочки, взял её за закругленную ручку, до которой ещё надо было дотянуться целой рукой.

«Пожалуйста, пусть там будет хоть что-то»

Дверь быстро открылась. Там и в правду, что-то оказалось, но далеко не то, что я желал. Дохлая мышь, от которой уже начало вонять, вот, что встретило меня, стоило открыть дверцу. Этот запах, накопившийся в тумбочке, буквально ударил по носу, заставив в мгновение ока закрыть тумбочку.

— Чёрт, чёрт, чёрт!

Живот заболел ещё сильнее, меня опять скрутило. Только я постарался сжать живот руками, чтобы хоть как-то уменьшить боль, как плечо заболело так, что я чуть не потерял сознание, и всё это на фоне, продолжавшей ныть правой ноги.

Так я и пролежал минут с пять, прежде чем боль до конца стихла, оставив за собой лишь тихую злость, которую я никак не могу выразить. Ведь даже лишние движения мимикой, для меня уставшего непозволительная роскошь.

«Дьявол, что делать? Почему я не умер? Какого я вообще очнулся? Почему нет еды, почему я не могу даже двинуться, чтобы после не крючиться от боли?

Да боль немного стихла, но этого недостаточно, чтобы я хотя бы начал ходить и я ужасно хочу есть, да так, что хочется блевать, но нечем. Я хочу пить, пить, так, что уже, наверное, выпил бы собственную мочу, если бы она у меня была»

Осознав до конца в какой ситуации нахожусь, я бессильно заскрипел зубами. Я не сразу почувствовал слёзы отчаяния на уголках глаз.

«Что мне делать?»

Удары озноба, безжалостно наносят удар за ударом, заставляя ослабленное тело скручиваться от холода и боли.

Ледяной пот стекает со лба, прямо к глазам. У меня нет даже сил, чтобы их стереть, поэтому держу глаза закрытыми, от этого вдвойне страшно. Не знаю, сколько времени прошло, я даже не сразу заметил, что временами отключаюсь.

Уже насчитал раза три, хотя скорей всего было и ещё парочку, но я не заметил.

«Лучше бы я не рожала тебя. Надо было остановится на Дариусе»

Движение губ, зрелой женщины, которые я запомнил на всю жизнь, по крайне мере мне это кажется сейчас, всплыли в голове, словно на чёрно-белой плёнки.

Когда я увидел то движение, мне должно было быть около десяти, может меньше. Я точно тогда не мог читать по губам, поэтому кажется странным, что запомнил именно этот момент весьма отчётливо. Наверное, это потому, что в то время, я осознал кое-что, когда моя всегда спокойная мама, вдруг изобразила на лице злобу и бесконечное отчаяние.