Александр Якубович - Безликие: первая охота

— Все! Убит!

Пириус был мной недоволен.

— Отвратительно пострелял, Мал, — сказал мужчина, когда я вернулся к барьеру. — Представь, что это был скребун. Он бы дал тебе сделать больше двух ударов?

— Думаю, максимум один, — честно ответил я.

— Вот именно! А ты даже за два не справился! Так что можно считать, что третий удар тебе сделать просто не дадут… Ладно. Остался первый класс, вроде самое простое.

Я вопросительно поднял бровь, но Пириус хранил молчание. Так что я перезарядил «Виконта» и приготовился стрелять.

Твари первого класса имеют только один фрагмент черного сердца, обычно он расположен в центре груди… Но это «обычно». Как говорил сам Пириус, в охоте нет ничего обычного.

Внезапно меня осенило. Он мне намекал, пару дней назад, там, в машине. Что говорил мой наставник? Доверять самому себе?

Вместо того чтобы стрелять прямо в грудь и зря расходовать боеприпасы, первую пулю я всадил в левое бедро туши, а вторую — в правое. И угадал. Зашитый в мясе, на месте рваной раны оголился стальной шар, что символизировал фрагмент.

Еще один аккуратный выстрел, чтобы отделить шар от туши, перепрыгнуть барьер, демонстративно добить противника ударом в грудь. Вернуться к исходной с шаром в руках.

— А вот это было неплохо. На самом деле, такое происходит крайне редко, все же, стоило для верности дать первый выстрел в грудь, а уже потом идти по периферии мишени. Но молодец, — ответил Пириус.

Я тоже был доволен собой. Перчатка сработала без осечек, да и два из трех — не самый плохой результат.

В приподнятом настроении отстреляли остаток занятия, а там пришло уже и время обеда, за которым к нам на кухню — а обедали мы именно там, без какой-либо помпы — подошла госпожа де Гранж.

— Маловер, ты взял форму? — спросила девушка.

Голос храмовницы странно дрожал, будто от волнения.

— Конечно. Висит в комнате, — ответил я.

— Значит сегодня на ужин форма одежды — парадная. Для тебя это твой китель, очевидно. Ровно в восемь, в столовой. И не опаздывай, — сказала де Гранж.

— А что?..

— У нас важный гость из Ламхитана, — перебила меня госпожа Алиша, — в Агион прилетела госпожа Оверсонг, глава нашего торгового дома. Сказала, хочет посмотреть на нового охотника и владельца реликвии. Так что будь готов, понял?

Отправляя в рот очередную ложку каши, я только кивнул. Храмовница зачем-то нервно оглянулась, будто проверяла, достаточно ли чисто в помещении, а потом развернулась на каблуках и вышла прочь.

— Глава торгового дома? — спросил я Пириуса.

— О! Дея Оверсонг, лютая тетка, на самом деле, — ответил мой наставник, налегая на еду. — В курсе, чем мы занимаемся. Помогает со снабжением, перевозкой оружия, квартирами… У нее там целая армия клерков и юристов под рукой, так что отнесись со всем уважением. Ну и по факту, она правая рука отца Алиши.

Значит, прибудет высокое начальство. Как себя вести в случае попадания в поле зрения высоких чинов я знал — не отсвечивай и все будет хорошо, так что эта информация меня не слишком впечатлила.

Остаток дня прошел как обычно, а к назначенному госпожой Алишей времени я уже был полностью готов. Отглаженный китель и брюки, начищенная обувь, затянутый по всем правилам ремень.

Когда я спустился в обеденный зал, в котором был назначен ужин, все уже были в сборе. Во главе стола сидела пожилая женщина лет шестидесяти. Было видно, что когда-то она была первой красавицей: правильные черты лица, длинная шея, седые волосы собраны в высокую прическу на затылке. Из всех украшений на госпоже Оверсонг были только простые серьги с небольшими изумрудами, в тон к коричнево-зеленому костюму. Выглядела женщина по-деловому, как и положено выглядеть директору торговой империи именитого ламхитанского рода.

По правую руку от директора устроились Алиша и Пириус, мне же оставили место слева.

Я учтиво поклонился и двинулся к своему стулу.

— О! Молодой человек! Маловер, правильно? — приветливо поинтересовалась Оверсонг, потягивая из бокала вино.

Пока принесли только закуски и, как я понял, директор обсуждала какие-то организационные вопросы с храмовницей и ее телохранителем.

— Так точно, госпожа директор, Маловер Кейн, младший офицер королевского сыска Агиона и ученик госпожи Алиши, — поклонился я вновь.

— Как официально, — со смешинкой заметила Оверсонг, которая сейчас создавала впечатление доброй тетушки, что приезжает погостить раз в десятилетие, — садитесь, младший офицер Кейн, не стойте же!

Я подчинился и быстро занял свое место, чуть более нервно, чем следовало, одернув китель.

Эта женщина произвела на меня двоякое впечатление, будто знала больше, чем кажется, но вслух об этом не говорила.

— Наша милая Алиша много писала о вас, младший офицер Кейн и вот, как видите, работа привела меня в Агион и я сумела заглянуть и к вам, — все с той же теплой полуулыбкой продолжила Оверсонг. — Расскажите немного о себе. Как я поняла из писем нашей девочки, вы незаурядный юноша.

Я мельком посмотрел на своих наставников. Упоминаемая «девочка» сейчас лениво потягивала то же вино, что и Оверсонг, вообще не глядя в мою сторону, а вот Пириус едва-едва прикрыл глаза, как бы говоря «все в порядке, рассказывай».

— Госпожа директор, вы оказываете мне большую честь… — начал я, — но стоит заметить, что я простой курсант академии Агиона. Отца нет, мать — уехала на заработки. До недавнего времени я учился на полицейского офицера, пока…

— Не встретил безликого? — закончила за меня Оверсонг.

— Именно, госпожа директор.

— Алиша писала, что ты теперь новый хозяин реликвии.

— Вы о перчатке?

— О ней самой, юноша.

— Это случайность, госпожа директор, — серьезно ответил я. — Чистая случайность.

— Расскажи подробнее. Алиша писала о том происшествии, но всегда интереснее узнать историю из первых рук. Тем более, это была история со счастливым концом, так?

— Все так, госпожа директор, — кивнул я.

На рассказ о том, как встретился со скребуном, ушло минут пятнадцать. В какой-то момент под одобрительным взглядом госпожи директора я вошел во вкус и если начинал я свое повествование в стиле сухого рапорта, то уже к моменту моего столкновения с безликим в участке я разошелся.

— Эта тварь, скребун, будто пытался что-то учуять. Тогда мне казалось, что дело в черной крови, которой были вымазаны вещдоки, но сейчас я понимаю, что его манила перчатка… И вот, он бросился на клетку, где я заперся, и…

Оверсонг оказалась удивительно благодарным слушателем. Где надо — задавала уточняющие вопросы, где нужно было охнуть — охала, где помолчать — превращалась в слух.

— А потом, я из последних сил схватил тварь за лапу и плоть под стальными пальцами перчатки будто бы начала плавиться… Я почувствовал вонь горелого мяса, тварь взвыла и как только оторванная конечность шлепнулась на пол — ретировалась из моего кабинета. Я постарался зажать рану, но быстро потерял сознание, а очнулся уже в госпитале.