Алексей Шмаков - Хранитель Рода Государева

Выросшие вокруг физика, кровавые шипы он даже не заметил. Его мышцы надулись ещё сильнее, кожа покраснела и от неё начал подниматься едва различимый дымок.

Так до этого он просто игрался со мной, проверяя на что я способен?

Сигнальные капли вновь взорвались множеством откликов перед тем, как я снова отправился в полёт, но на этот раз даже не успел упасть, когда меня настиг новый удар.

Удар, который вогнал меня глубоко в песок. Остановился я лишь, долбанувшись о камень, спрятанный под песком, начавшим осыпаться на меня. Но у физика на это были другие планы.

Он схватил меня за ногу и резко выдернул из этой западни, наверняка думая, что после подобного мне потребуется много времени, чтобы прийти в себя. Так бы оно и было, если в самый последний момент, я не активировал кровавый щит, который и принял на себя основную силу удара.

Одной рукой физик поднял меня за ногу, а другой схватил за горло, ломая торчавшие из брони шипы. Если бы у главы каракуртов была хотя бы пара секунд, он определенно смог бы довести задуманное до конца. Но этого времени у него не было.

Кристал сорвался с моей руки и взорвался, поравнявшись с лицом главы Каракуртов. Пробиться сквозь его защиту он не мог, но этого мне и не нужно было. Я вложил в него нереальное количество силы, надеясь, что это позволит хотя бы на мгновение снять защиту. И мои надежды оправдались. Резкий рывок и оставшаяся без защиты ладонь, касается щеки физика.

Сейчас у меня было предостаточно силы, чтобы влить в тело главы каракуртов свой яд без самоубийства. И влил я его в несколько раз больше, чем в Голицына.

И без того красное тело боевика стало похоже на кусок мяса. Из глаз и носа побежали тоненькие струйки крови. Он захрипел. На губах начала образовываться кровавая пена. Даже его чудовищная регенерация не успевала справляться с объёмом закачанной крови, про яд я вообще молчу.

Но это не спасло меня от нескольких чудовищных ударов, один из которых наверняка сломал мне руку, когда я попытался защититься.

Перед смертью физик яростно заорал и ударил меня об песок, вкладывая в этот удар оставшиеся силы.

Выбраться из новой ямы, пробитой собственным телом, я смог лишь благодаря кровавым щупальцам, подсмотренным у отца. Хоть они и были довольно тонкими, но со своей задачей справлялись отлично.

Рука ужасно болела, но я обязан помочь отцу с Воеводой. Если не справиться с их противниками, то хотя бы уничтожить как можно больше оставшихся владеющих противника.

Благодаря пинкам физика, мы оказались метров за сто от основного поля боя. Ни отца, ни Суворова я не видел. Лишь бой теневой армии с остатками одарённых боевиков.

Насколько я мог судить, остались лишь самые сильные, которых не могли убить тени. Самих теней на поле боя было в несколько раз меньше изначального количества. Но они явно стали намного качественнее, облачившись во внушительные доспехи.

Как они не могли убить оставшихся в живых боевиков, так и боевики не могли уничтожить теней. Их броня стала слишком крепкой, даже для мощнейших световых техник.

Но тени избрали другую тактику. Всё же их даже в столь урезанном составе было гораздо больше боевиков. Пользуясь своим количеством, они просто блокировали одарённых поодиночке и те не могли ничего предпринять.

Вот тут мне есть где разгуляться. В здоровой руке появился кровавый клинок, лезвие которого я покрыл тончайшим слоем кристаллизованной крови, истратив для этого просто нереальное количество силы. Этого количества должно хватить, чтобы пробиться сквозь защиту оставшихся одарённых.

Я успел прикончить семерых, когда передо мной появился окровавленный Суворов, державший в руках оторванную голову Еззатулаха.

— Нужно найти твоего отца и срочно валить отсюда, через двадцать минут мои силы иссякнут и желательно нам к этому времени быть как можно дальше отсюда.

Спрашивать я ничего не стал просто кивнул и растянул сигнальную сеть на максимально возможное расстояние, попробовав провернуть трюк отца, показанный им в бункере аль-Джаира.

Максимально увеличив расстояние между сигнальными каплями мне удалось растянуть сеть на всё поле боя. Зачерпнув ещё силы, я заставил сеть вращаться, постепенно разгоняя всё сильнее, чтобы закрыть все возможные пробелы.

И это дало результаты. Я уловил отголосок силы отца севернее того места, где мы сейчас стояли.

— Туда. — показал я пальцев Суворову и мы побежали, тени отлично справлялись с удержанием боевиков, поэтому можно было не бояться удара в спину.

Отец нашёлся в плачевном состоянии, сжимая в руках оторванную голову, облитую уже застывшим металлом.

У них, что фетиш такой? Отрывать головы своим врагам.

Доспеха на нём не было, в левом плече зияла огромная дыра сантиметров десять в диаметре. Обе ступни были оторваны. Но он лежал и улыбался, смотря перед собой отсутствующим взглядом.

Я бросился к нему, не зная чем помочь. Кровь он уже остановил самостоятельно, тут теперь нужен сильный целитель. Главное — успеть вовремя, пока не началось отмирание тканей. Пара недель и отца поднимут на ноги.

— Эко тебя угораздило. — цокнув языком, сказал Суворов и подхватил отца на руки. — Да брось ты эту дрянь! Миша вернись! — гаркнул Воевода, заставляя отца встрепенуться.

— Сережа?

— Да, жив он жив и в отличие от тебя не дал себя так покалечить.

— Я в порядке. — успокоил я отца, который вертел головой по сторонам, словно пытаясь найти меня, хотя я стоял в паре метров от него.

Присмотревшись, я увидел, что зрачки отца отдают металлическим блеском.

Наёмник ослепил отца.

Как монголу удалось провернуть подобное?

— Потом поговорите, как окажемся в безопасности. А теперь делаем отсюда ноги. — сказав это, Суворов побежал в сторону дороги, по которой нам навстречу должны двигаться эвакуационные самолёты.

Я побежал следом, но далеко нам убежать не удалось. Поле боя, вместе с нами, накрыло настоящее солнце, уничтожая всё в радиусе нескольких сотен метров. Напитанная силой по максимуму броня продержалась всего секунду.

— Где я? — непроизвольно вырвалось у меня, после того как я пришёл в себя.

Вместо уже привычной белоснежной комнаты вокруг была лишь тьма. Тьма, в которой я парил.

— В буферной зоне умения «Второй шанс». — раздался голос Даяны.

Вот только звучал он совершенно по-другому. Какой-то механический, что ли, а не нежный и манящий, как я уже привык.

— И что это значит?

— Погиб реципиент Воронцов Михаил Васильевич и погиб ты сам. Нужно выбрать кого-то одного. От чьей смерти будет происходить возврат.

А как же слова о том, что двух смертей не бывает одновременно? Или то просто из-за того, что умение сработало у меня, как у основного носителя и у отца, как у реципиента? Короче, х.з..