Алексей Шмаков - Хранитель Рода Государева 2

— На четыре часа. — выкрикнул кто-то из щитовиков.

— На семь.

— И на двенадцать.

Раздались ещё два голоса, но это было уже определённо лишним. Все прекрасно видели, как к нам приближаются три реактивных следа.

Через мгновение щиты приняли на себя первую атаку. От удара о щит ракета взорвалась, заставляя многих, чисто рефлекторно попытаться спастись от взрыва.

— Как только подлетят поближе, атакуйте! — что есть мочи, заорал я, пытаясь перекрыть грохот ещё нескольких взрывов.

Щитовики пока справлялись, а значит, и мы должны будем отработать по максимуму и раздавить этих жестянок.

Первым в бой вступил Чернышёв. Сперва он укрепил нашу защиту прослойкой тьмы, а после послал в сторону приближающегося робота несколько тёмных сгустков, очень похожих не те, что вылетали из разрыва, во время прошлого боя.

Его первая атака ушла в молоко. А вот ответка от робота заставила одного из щитовиков застонать. Похоже, ракеты отлично тянут из наших защитников силы.

Роботы уже подлетели достаточно близко, чтобы в бой смогли вступить наши дальники.

Первые полетевшие в роботов техники, к моему удивлению, достигли своей цели. Правда, причинить какого-то заметного вреда они не смогли, лишь немного поцарапав, да опалив броню железяк.

А вот все последующие техники уже были остановлены возникшими вокруг наших врагов щитами.

Суворов заковыристо выругался и исчез, чтобы появиться под одним из роботов. Я видел лишь, как взорвались тени и здоровяк полетел вверх, держа в руках огромный двуручный топор, созданный из всё тех же теней. Воевода размахнулся этим монстром и когда поравнялся с роботом, воспользовался им в качестве биты, отправив железяку вниз.

Но одновременно с Суворовым свой удар нанёс и робот. Воевода, словно спортивный снаряд полетел в сторону подорванных машин, моментально исчезая из вида. Судя по тому, что он не исчез в тенях, роботу получилось его достать.

Получивший удар от Суворова робот впечатался в асфальт, создавая приличных размеров воронку.

Я сейчас выступал лишь в роли статиста. От меня ровным счётом ничего не зависело.

Через секунду засипел один из щитовиков, на защиту которого пришлось больше всего ударов. Он покачнулся и начал заваливаться вбок. В этот момент одна из ракет смогла-таки преодолеть нашу защиту. Она замерла в десятке сантиметров от моего лица, зажатая в тиски, сотканные из тьмы.

Брешь в нашей защите тут же была заделана, а пойманная птичка отправилась к своим хозяевам. А вместе с птичкой прилетело ещё несколько подарков, приготовленных нашими дружинниками. И где они только умудрились достать реактивные гранатомёты. Именно это орудие сейчас взвалили на плечи бойцы.

— Я не смогу одновременно защищаться и атаковать. — крикнул мне Чернышёв, окутывая тьмой всю нашу формацию.

А кроме него, у нас больше никого и не было, кто мог бы пробить щиты роботов. Техники остальных были слишком слабыми.

— Я возьму на себя одного. — сказал Полиграф, для чего-то раздевшись до пояса. — Только мне нужно помочь. Доставить к роботу как можно ближе.

Спрашивать, для чего это ему нужно я не стал, а просто завалил его себе на плечи и начав сжигать дар, устремился к сбитому Воеводой роботу.

Железяка уже почти поднялся, когда я скинул Полиграфа прямо на его металлическую тушку.

Уж не знаю, что сделал глава Ока, но когда его руки коснулись металла, робот просто замер. Погасли все его лампочки и вообще он перестал подавать хоть какие-то признаки жизни, или что там у него.

Но то же самое произошло и с Полиграфом. Его руки оторвались от замершего робота, глаза закатились, изо рта потекла струйка крови и он начал заваливаться на спину. Я успел поймать его в последний момент.

Но это было бесполезно. Полиграф уже был мёртв. Только сейчас я заметил небольшую, оплавленную дыру у него в груди. Чёртов резак! Значит, робот смог нанести последний удар перед своим отключением.

О погибших будем горевать потом. Сейчас предстоит разобраться ещё с двумя противниками.

Расправиться ещё с двумя железяками у нас были шансы, если сбить их на землю. Кровь Полиграфа поможет мне это сделать.

Пустив всю силу на создание кровавого тарана, я ударил им по ближайшему роботу, поступив так же, как и Суворов, сбивая его на землю. Вот только мне не прилетело ответного удара. Я находился слишком далеко.

Увидев, что ещё один противник оказался на земле, бойцы тут же бросили все силы на его уничтожение. Теперь, когда в воздухе остался всего один робот, Чернышёв смог немного ослабить защиту и нанести удар.

Как раз его атака и добила сбитого мною робота, разорвав его тело на несколько частей. Но и после этого железяка ещё достаточно долго не хотела расставаться со своей псевдожизнью, стараясь выполнить заложенную в него программу до конца.

Оставался всего один робот и мои сомнения, что мы можем проиграть в этом бою, начали стремительно улетучиваться. Происходило это ровно до того момента, как силовое поле защищающее последнего робота начало постепенно становиться видимым.

После каждого попадания оно становилось всё ярче и ярче, словно впитывало энергию удара. Это показалось мне чем-то очень знакомым, но вспоминать сейчас у меня просто нет времени.

Чувство опасности забило тревогу, при виде сияющего с каждой секундой всё ярче и ярче силового поля.

Когда свет уже начал резать глаза, за спиной робота открылся уже знакомый мне разрыв, только в несколько раз больше тех, что я видел в прошлый раз. И из этого разрыва вывалился просто нереально большой сгусток тьмы, который тут же поглотил робота, вместе с его силовым полем.

Сгусток начал постепенно сжиматься. И я уже было вздохнул с облегчением, посчитав, что этот бой мы выиграли.

Но темнота начала трескаться и просто разлетелась на тысячи осколков, выпуская наружу ослепительный свет, который начал доставлять нам физическую боль. И болели не только глаза, помимо этого, начала раскалываться голова.

Боль всё нарастала и нарастала. И судя по тому, что я сейчас наблюдал, в защитной формации у всех были такие же проблемы. Практически каждый сейчас держался за голову.

Что это за чёртов свет?

Я почувствовал, как у меня из носа потекла кровь и я ничего не мог с этим поделать. Дар был со мной, но он отчего-то решил отказаться помогать мне. Словно боясь этого света. Навалилась дикая апатия, словно кто-то выключил все краски мира, оставив лишь серость.

Последнее, что я увидел это метнувшиеся к свету тени, которым каким-то чудом удавалось сопротивляться ему.

***

— Снова не получилось? — спросила, явно заинтересованная Даяна.

Я ощутил, как кровать рядом со мной слегка промялась и открыл глаза, тут же пожалев об этом.