Сергей Полев - Оружейный Барон

— Давай по порядку, что это сейчас было? Какой ещё разлом? — негромко спрашиваю я.

— Ты совсем ничего не помнишь? — Анжелика хмурится.

— А по мне не видно?

— Разломы периодически появляются то тут, то там. Если мне не изменяет память, то первое их появление было ещё полвека назад.

— И с чем это связано?

— Никто не знает. Учёные проводят исследования, но так и не приблизились к разгадке.

Вижу проблесковые маячки и слышу сирену. Кто-то двигается по встречке… Менты?

Мимо на огромной скорости пролетает сразу три «Ламборджини». Москва — новый Дубай? Или как объяснить наличие таких дорогих машин с мигалками?

— А вот и светлые поехали. Сейчас быстро разберутся.

— Светлые? — переспрашиваю я.

— Ты и это забыл? — Анжелика устало мотает головой из стороны в сторону. — Светлые — маги света, как несложно догадаться. С тех пор как стали появляться разломы, их магия стала самой почётной и самой нужной, ведь именно они могут закрыть разлом до того, как оттуда выберутся все нечистые. Раньше светлые считались нулями.

— И моя сестра попала к ним… Немного проясняется… То есть всплывает в памяти.

— А что другие? Светлые, нули, а кто ещё есть?

— Николай, ты будто с луны свалился… — сетует Анжелика.

— Можно просто Коля. Я не обижусь.

— Помимо них, есть: целители, провидцы, алхимики и призыватели. Первых ты уже видел… когда убил Даниила.

— Провидцы? И чем они заняты?

— Они — наши аналитики, сейчас многие заняты предсказанием мест, где появятся разломы. Им с переменным успехом удаётся обнаруживать пятую и четвёртую категорию.

— А что за категории? Сила разлома?

— Верно. Мы столкнулись со второй. Из этого разлома вылезет пять-десять нечистых. А вон там два года была пятая категория, — Анжелика показала на кратер, вокруг которого стояли полуразрушенные дома. — Погибли тысячи крепостных и свободных людей.

— Стоп… — я с трудом переваривал полученную информацию. — Что ещё за крепостные? Мы в каком веке живём?

— В двадцать первом. Чему ты так удивляешься? У твоей семью наверняка несколько десятков тысяч крепостных.

— Эм… — медленно начинаю понимать, куда меня занесло.

Графы, бароны, крепостные — попахивает монархическим строем. Нужно будет узнать о нём побольше, спрашивать Анжелику не стоит, ведь она и так уже с подозрением смотрит на меня.

— Долго ехать? — задаю отвлечённый вопрос.

— Минут двадцать.

Редкие машины проезжают в противоположном направлении, в попутном куда больше, но всё рано мелочь в сравнении с той Москвой, которую я знаю.

— Хорошо, что пробок нет.

— Пробок? — Анжелика будто впервые слышит это слово в контексте дорожного движения.

— Сотен других машин, что мешают проехать.

— А откуда им взяться?

— Крепостные? Свободные люди? Они разве по дорогам не ездят?

— Крепостные? Ездят? А-ха-ха-ха-ха! — Анжелика громко смеётся. — Ой, Коля, ну и шутник же ты…

Куратор ухахатывается так, что аж слёзы текут. Видимо, в этом мире много что устроено по-другому.

— А как они добираются на работы? — решаю уточнить.

— Ой… Коля… — Анжелика не может прийти в себя. — На общественном транспорте, как ещё-то? В Москве на метро, в небольших городах на автобусах.

— Хватит ржать. Лучше скажи, почему ты, будучи наставником, если я правильно запомнил, не смогла справиться с тремя оболтусами?

— Они же невидимы! Как я должна была с ними сражаться? — возмущается Анжелика.

— Я же как-то справился.

— Ну… Ты какой-то странный, особенно для неофита. Ладно бы ты был спецом Секретной Службы, тогда все вопросы бы отпали.

— Так в чём проблема? Или эти татуировки лишь для красоты?

Куратор поворачивается и буровит меня взглядом. Я вижу в её глазах ярость, но откуда она там берётся? Что я такого сказал?

— Во-первых, я работаю куратором всего год. А во-вторых, я знаю, на что способны эти трое.

— Были способны, — поправляю я.

— Были… — она пожимает губы и смотрит на дорогу. — Каждая новая ступень даётся невыносимо тяжело. Ты хоть знаешь через что я прошла, чтобы стать наставником?

— Без понятия, но можешь рассказать, я не против послушать.

— Не хочу даже вспомнить… — женщина прячет глаза. — Посмотрю я, как ты будешь сдавать экзамен на ученика. Из тебя там все соки выжмут! Конечно, если мы вообще вернёмся в академию.

— На этот счёт не переживай. Я примерно понимаю, что задумал декан, и готов к этому. Лучше поподробнее расскажи про татуировки: как получить новые?

— В процессе медитации ты можешь совершить прорыв, и тогда твой первый рисунок преобразуется в нечто иное. После трёх прорывов у тебя появится возможность претендовать на получение следующей ступени.

— Прорыв? Можно поподробнее?

— Если бы ты был светлым или провидцем, я бы могла выдать тебе целый учебник, в котором описаны все известные прорывы всех ступеней. Почти всех. Последние четыре мы в расчёт не берём. А так как ты ноль, то тебе придётся узнать всё самому. Такой способности как у тебя, я никогда не видела. Вряд ли тебе кто-то сможет помочь с развитием…

— Пока далеко не ушли, назови все ступени.

— Блин, ты вообще ничего не помнишь? — отрицательно мотаю головой. — Ох, ладно… Первым идёт неофит, затем ученик, претендент, наставник, одарённый, мастер, эксперт, предвестник и полубог. В нашей академии учат вплоть до четвёртой ступени. При особых условиях можно попытаться сдать экзамен на пятую. Но таких людей единицы. Большинство не может получить даже третью.

— А почему? В чём сложность?

— Я хоть и куратор, но уже начинаю уставить от объяснения основ…

— Будь добра, расскажи всё как есть.

— Примерно четыре столетия назад тогдашние алхимики смогли создать зелье, которое способно пробудить Дар. Последний передаётся вместе с генами. Сейчас есть методы, позволяющие уже через час после появления ребёнка на свет определить, есть у него этот самый Дар. Но если пробудить его в раннем возрасте, то тело банально не выдержит.

— Пока всё понятно.

— Каждая новая ступень будет даваться тяжелее, и это не пустые слова. В среднем экзамен на наставника сдают девять из десяти студентов, но решается выпить зелье только каждый четвёртый.

— А что делают остальные?

— Продолжают самосовершенствоваться, готовить тело. Ведь если оно не выдержит, ты умрёшь от разрыва сосудов и внутренних органов. Ни один целитель не сможет тебя вылечить.

— Ох, как же много я забыл… Чувствую себя слепым котёнком, — неприкрыто вру. — А что грозит декану, если вскроется правда?

— Его снимут с должности и отправят в тюрьму, — с толикой надежды в голосе отвечает Анжелика.

— И брат никак не поможет?

— Нет, судебная система работает как часы: никаких снисхождений. Конечно, законы для крепостных и аристократов отличаются, но каждый обязан им следовать.