Комбат Найтов - Королевская кобра [litres]

– Понял.

– Васильев, к тебе вопрос: где возьмем зенитки?

– Только в Воткинске и Златоусте, больше их нигде нет. Или американские.

– Ни за какие коврижки: они у меня были, нахлебался.

– Тогда у меня всё, в приказ и к исполнению. Алексей Федорович, останься. Василий Иванович, ты тоже.

Дождавшись, когда полковник Васильев выйдет, Федоренко продолжил:

– На тебя, Алексей, приказ подписан, пойдешь на 11-й корпус. Формироваться будешь в Горьком по четырехбригадному штату. Это, конечно, в численном отношении меньше, чем у него в дивизии, всего 150 танков и десять БТР, но корпус есть корпус. Воевать будете рядом, судя по всему, там и посмотрим, чья возьмет: наша или их концепция развития танковых войск. Они пока в меньшинстве, но действуют напористо и эффективно. Они больше рассчитаны на самостоятельные действия, а наши части – на бои в составе сил армии или фронта. Судя по набранным промышленностью темпам, вполне возможно, что штат бригад будет увеличен, за счет этого планируем довести численность танков в корпусе до 180–185 единиц. В первую очередь, за счет тяжелых танков. Что касается тебя, Василий, я не знаю, что ты наговорил «самому». Мои доводы он даже слушать не стал.

– Ничего такого не говорил, четыре раза ответил на его вопросы: отказался от перехода в СКБ-2, сказал, что требуется для создания «ударного дежурного молотка», и объяснил, почему выбрал это направление для дислокации. Всё.

– Узнаю тебя, со мной ты тоже не советовался о том, что будешь делать. Смотри! Добром это не кончится.

– Поживем – увидим. Честно говоря, дай бог, чтобы мы не понадобились в этом качестве. Насколько я понимаю, данных о том, где ударят немцы, – нет. И «ему» понадобилась «пожарная команда». Вот и все. А мы перемещаемся быстрее, чем ваши корпуса.

– Ну что ж! Не знал бы тебя лично и по делам, воспротивился бы. А так, с нашей стороны всегда можешь надеяться на поддержку. Идите!

Спустя пару секунд:

– Василий, постой! – и уже в одиночестве добавил: – Хотел напомнить тебе, у вас, молодых, память своеобразная. Я смотрю, что ты забывать стал о том, что находишься под колпаком. Попав в тот кабинет, ты еще больше настроишь их против себя. Цанава – выкрутился и по-прежнему на Западном фронте. Учти.

– Есть.

– Иди!

Оставалось выполнить обещание, данное Николаю Леонидовичу, и Василий из кабинета адъютанта позвонил в НКТП. Секретарь Зальцмана соединила с Духовым, и он прислал за Василием машину. Вместе выехали обратно в Псков. Но до него не доехали: в Чудово пришлось выйти и два часа ожидать эшелон со штабом полка. День рождения Василий отмечал в поезде, который огибал Москву и нес его, и его полк через Орехово-Зуево, Коломну, Рязань на юг, туда, где предстояли новые бои.

Ехали быстро, с ветерком. Когда перемещение на контроле Ставки, то за задержку с подачей локомотива можно было пострадать, и некисло. Примерно так же, как тогда в ноябре, когда перемещались на Западный. Вот только место для выгрузки дали, ну как бы это мягче сказать, ж**ное: Миллерово. Во-первых, в городе полно корреспондентов, актеров и актрис московских театров, какие-то ансамбли, вплоть до хора Александрова. Полным-полно «военных», у которых след звездочки на рукаве остался.

В общем, местный филиал ГПУ во главе с первым секретарем КП(б)У, главным кукурузоводом страны, Никиткой, свет Сергеичем. Еще на подходах к месту выгрузки на каждой станции Василию начали вручать «портянки» от маршала Тимошенко, который посчитал, что он и есть Ставка, и это его резерв, чтобы победоносно начать (завершать будут другие) запланированное им грандиозное освобождение левобережной Украины. Поэтому со станции Придача в Ставку ушло сообщение по Бодо, что Миллерово находится слишком далеко на юге и имеет единственную ЖД для переброски дивизии. Оптимальным расположением которой являются окрестности станции Лиски. Первый ответ пришел из Миллерова, само собой, поезд успел проскочить сами Лиски, но остановился на 673-м километре и встал под выгрузку. Василию пришлось ехать с начштаба дальше, визита в Миллерово было не избежать. Но место сосредоточения поменяли. Здесь, в 80 километрах от Воронежа, находится 14 железнодорожных станций четырех направлений, где можно разместить все платформы для тяжелых танков и не мешать движению поездов. Стандартная двухосная платформа перевозить КВ-3 не могла. У них грузоподъемность всего 40 тонн максимум.

Тимошенко остался очень недоволен, что у него «отняли» кучу танков, пытался поспорить с Москвой, но его даже не соединили с Верховным, отвечал Шапошников, который также посчитал, что базирование в Лисках будет оптимальным решением.

Седьмого мая прибыл последний эшелон, получив разрешение Ставки, командиры всех полков и все разведывательные подразделения проехались по участкам фронта: от Щигров до Лисичанска.

Больше ничего сделать не успели: утром 12 мая семь армий двух фронтов перешли в наступление. Войска Юго-Западного фронта прорвали оборону противника и двинулись на Харьков, с юга подойдя к Мерефе и Чугуеву. А 28-я армия того же фронта, неподалеку от нас, прорвала фронт на глубину 67 километров и нависла над Харьковом с севера. Правительство «в изгнании» Украинской ССР уже начало грузиться в вагоны, чтобы расположиться в «первой столице» (Харьков до Киева был столицей УСР). Между клиньями оставалось всего 42 километра. Короче: вот-вот!

Азовская флотилия,

Темрюк – Керчь – Севастополь,

6–22 мая 1942 года

Начиная с первого мая немецкая авиация как взбесилась: мало того что беспрерывно атаковала позиции на Ак-Монае, так еще перемежала эти удары со штурмовкой портов на Черном и Азовском морях. Из Анапы пришлось уйти, после того, как немцы буквально раздавили там ПВО. Сильно досталось и поселку. Вырывались из горящей Анапы прямо под бомбежкой, долго маневрировали и отстреливались от наседающих истребителей. Отходить пришлось до Туапсе, только там истребители отвернули на обратный курс, затем следовать в Геленджик. Место для стоянки дали неудобное, на пирсе у Тонкого мыса, у самого входа в бухту. Опять ремонт, латаем то, что натворили «мессершмитты». Смотрю, мой «лейтенант» все на часы поглядывает. Как только устранили пробоины в охладительной системе правого двигателя, так побежал в штаб базы, дескать, надо возвращаться в Анапу, туда, дескать, должны подвезти бумаги из штаба, из Приморско-Ахтарска. Набился на переход, отдал концы и полетел обратно. Не успели остановиться двигатели, как он рванул на берег и припустил к госпиталю. Правого его крыла просто не было: двухсотпятидесятикилограммовка обрушила до середины здание. Пожар уже потушен, но продолжают выносить раненых из левого крыла. Разузнал: куда эвакуируют, побежал туда. Но там только «тяжелые». Легкораненых и больных разобрали по частным домам, временно, и готовят к эвакуации. Госпитальное судно вышло из Новороссийска, идет под прикрытием авиации. Татьяну и ее мать обнаружил в парке на площади Советов. Татьяна помогала устанавливать палатки, а Екатерина Александровна сидела на траве, прислонившись спиной к стволу каштана. Вся их одежда осталась в госпитале, под обломками. Кроме больничной пижамы, у обеих ничего не было. Лейтенант отговорил их идти морем до Новороссийска, оформили все бумажки, и он договорился с водителем-моряком, что он отвезет их во флотский госпиталь в Озерейке. Там, по крайней мере, не бомбят. Как в воду глядел! Госпитальное судно немцы потопили у Малого Утриша. Затем прибежал посыльный с катера, и, даже толком не простившись, лейтенант был вынужден бежать в порт, откуда выскочил и побежал полным ходом в Керчь, отвозить какой-то приказ.