Олег Данильченко - Лузер 3

Ужинали мы, не в трапезном зале, а в личных апартаментах барона. И как выяснилось, Егар оказался аскетом. Кабинет был большой, но обставленный по-спартански. То есть рабочий стол, что-то типа дивана у окна, на котором землевладелец похоже ночует, да небольшой столик, с тремя стульями. Возможно последние из перечисленных предметов мебели, принесены только что, как раз для беседы, а может и всегда тут стояли. А ещё, огромный, от пола до потолка портрет молодой женщины, в тёмно-синем платье до пола. Видимо это та самая почившая жена Егара. Ну что сказать, женщина как женщина. Нет в ней ничего такого особенного, о чем мне рассказывали раньше. И это при том, что художники в своих творениях, как правило стараются приукрасить оригинал. Миловидная? Да! Но чтобы прям красавица…, Ленка моя, по сравнению с ней, принцесса голубых кровей. Но не будем! О мёртвых либо хорошо, либо ничего. В конце концов, не мне судить. Егару виднее — это ведь его жена. Он кстати заметил моё удивление скудностью обстановки.

— Это моя берлога. После смерти жены, переселился сюда. Не могу там… Всё о ней напоминает. Вещи, мебель, даже запахи. Душу наизнанку выворачивает. Вот, только портрет сюда перенёс. Совсем уж без неё, тоже тяжело.

Мужик, аж лицом потемнел, произнося это.

— Понимаю. — Действительно понимаю. Тяжело терять любимых людей. Время конечно лечит, но порой, не каждый может смириться с потерей. Многие ломаются. Барон в этом смысле — кремень. Хорошо держится.

— Мне тут рассказали, что ты Сергий, познакомился с Дериком.

Киваю.

— Ну и как он тебе?

— Хороший парень. Сильный, умный и не озлобленный на весь мир.

Видно, что такая оценка, приятна отцу, но на лесть он не покупается.

— Это я и так знаю Сергий. — Тем не менее соглашается со мной Егар. — Я про другое. Ты точно сможешь ему помочь?

Ответил я не сразу. В глазах барона была сталь. Он уже никому в этом смысле не верит и готов от отчаяния, растерзать любого, кто осмелится сделать больно сыну. И в этом, я как отец отца понимаю его тоже. Однако, отвечать что-то нужно. По-хорошему, мне бы отказаться от своих слов, да покинуть гостеприимного хозяина, от греха подальше. А то ведь в случае неудачи и вздёрнуть может, не взирая на былые заслуги. Он конечно мужик справедливый, но хрен его знает, во что его справедливость выльется, ежели что пойдёт не так как планировалось.

— Врать не стану. С таким случаем, сталкиваться не приходилось до сих пор. Поэтому гарантий каких-либо дать не могу.

— Но ты ведь не просто ради хвастовства заявил, что можешь справиться?

— Нет конечно. Я действительно считаю, что шансы на благополучный исход есть.

— Тогда почему говоришь, что гарантий не дашь?

— Парень слаб.

— Но ты же только что…

— Только что, я говорил про силу его духа. У твоего сына, во истину железная воля. Но вот телом, он слаб. И в этом заключается проблема. Я могу попробовать, вылечить недуг и приложу для этого все свои силы и знания. Это всё, что я могу обещать.

— Какие шансы у него, по твоему мнению?

Я пожал плечами.

— Трудно сказать. Баш на баш примерно. Либо выживет, либо нет.

— То есть, ты хочешь сказать, что он может вообще умереть?

— Такая вероятность велика. Если бы я столкнулся с вами раньше, сразу после того, как его лечил ушастый. Кстати, кто это был? Эльф или Трау?

— А какая разница?

— Ну, для лесного народа, она существенная. Впрочем, для меня тоже.

— Почему?

— Эльфы, мне пока ничего плохого не делали. А вот к Трау, накопились вопросы. Так кто это был?

— Тёмный.

— Понятно. Так и думал.

— Поясни. — Встрял в разговор Ринот.

— Вы слышали о том, что на восточном побережье материка, объявились чужаки?

Мужики переглянулись.

— Вот оно что. Ты из них?

— Глупо было бы отрицать.

Барон помолчал немного. Видимо переваривал информацию.

— Это многое объясняет, но как относится к лечению моего сына, всё равно не понимаю.

— Дело в том, что в том мире, из которого мы пришли, магии нет.

— Как нет?! — Вскинулся маг.

— Ну вот так. Нет и всё. И эльфов, Трау, гномов с орками и прочих разумных тоже нет. Он населён исключительно людьми.

— Факт занимательный для беседы, — буркнул барон, малость осаживая, здоровое любопытство своего друга, — но пока мало что объясняет.

— При переносе сюда, мы оказались не готовы к местным условиям. Выжила только треть примерно. В основном те, кто к магии не предрасположен вообще.

— Но ты же выжил, — внёс свою ремарку Ринот.

— Выжил, хотя и не должен был. Сам не пойму, как это произошло…

И я рассказал, как смог о том, чего мне это стоило. А маг задавал много попутных вопросов, уточняя детали. Сам Егар, по большей части молчал.

— Выходит, ты владеешь магией, на уровне древних мастеров?

— Вряд ли. Скорее, на уровне молодых учеников того времени. Очень молодых и я бы даже сказал, что на детском уровне. Многое мне не понятно. Не хватает знаний.

— Но тем не менее, видишь магию так же и работаешь напрямую с рунами?

— Да Ринот. Примерно, где-то так.

— То есть, ты хочешь повторить то, что сделал с собой?

— Угу. С той лишь разницей, что тогда я мало понимал и был ограничен во времени, ибо мог в любую секунду умереть. Но при этом я был телесно здоров. Твой же сын, телом слаб и его энергетика слишком давно сломана. Однако он жив до сих пор, хотя и не должен. Наши с ним случаи похожи лишь тем, что и я, и он, страдали от перенасыщения организма сырой энергией. Но я точно знаю, что на природные потоки, можно влиять, ведь у меня получилось и сегодня днём, именно это я проверял снова.

Далее, я пустился в пространные объяснения взаимодействия природных сил на тело человека. Время от времени отвечая на уточняющие тот или иной момент вопросы.

— В общем, решать тебе Егар, но прежде чем вынести окончательное решение, поговори с сыном. Мальчишка устал. Очень устал. Возможно и жив-то только благодаря своей воле. Потому что знает, как ты его любишь. Он просто не может позволить себе умереть, ради тебя. Подумай над этим, когда будешь определяться.

А вот после этих слов, железный барон, как его иногда называют в народе, растерялся. На его лице мелькала сменяя друг друга, целая гамма чувств. Он, наверное, впервые оказался в такой ситуации, когда реально не знал, что делать. Я ему конечно сочувствовал, но решать он должен сам. Только пора и честь знать. Пусть посоветуются без меня. Старым друзьям есть о чем поговорить и подумать. Поэтому я встал и направился к себе.

— Но ты ведь постараешься, — поймал меня в дверях вопрос, — в случае моего положительного решения, приложить максимум усилий, чтобы Дерик выжил.

— Это, само собой. Но повторюсь ещё раз, не решай сам. Спроси сына, чего он хочет. Ну, если ты его действительно так любишь.