Жорж Бор - Кейн. Печать богов

— Ну, как хочешь! — рявкнул воин. Наносное дружелюбие исчезло, и он наотмашь рубанул мечом.

Увернуться удалось с огромным трудом. Тело слушалось плохо и реакции запаздывали. Я проскользнул за спину противнику и ударил его под колено. Голень взорвалась болью, но какого-то эффекта я добился.

Воин пошатнулся, но не упал. Чёрт! Ну чисто танк, а не человек! Я прыгнул врагу на плечи и замахнулся ножом, метя в шею. Позади уже грохотало сапогами подкрепление. Доносились отрывистые команды.

Лезвие кинжала почти коснулось тёплой кожи противника, как вдруг исчезло. Растаяло золотистым дымом в воздухе. Я с силой врезал пустым кулаком по шее бойца и растерянно замер. Какого чёрта?

— Ковыль, заканчивай! — повелительно выкрикнул кто-то. Меня тут же схватили за волосы, стащили на землю и пнули тяжёлым сапогом в живот, — Последнего еретика уже взяли. Кто тут у тебя?

— Сам не знаю, грисс, — ответил Ковыль, — Дикарь какой-то. Ловкий, как кошка! Насилу поймал!

Чужой разговор доносился урывками. Я корчился на земле и мучительно пытался вдохнуть. Ощущения были такие, будто в меня ударили шпалой.

— Дикарь, говоришь? — перед моим лицом появились окованные железом ботинки. Кто-то опять схватил меня за длинные патлы и поднял в воздух. Кожа на голове натянулась до хруста. Я буквально чувствовал, как отрывается скальп, — Странный какой-то… На раба бывшего похож.

Я висел в руке матёрого воина огромных размеров. Мой противник казался на его фоне сущим ребёнком. Про меня и говорить не стоит. Гладковыбритое лицо пересекал уродливый рваный шрам.

— Хилый. — вынес свой вердикт главарь отряда, — В расход.

Сказано это было настолько безразлично и буднично, что смысл фразы до меня дошёл не сразу. Я рванулся вперёд, оставляя в чужом кулаке клочья своих волос, зацепился ногами и попытался бросить противника через себя.

Предводитель с интересом наблюдал за моими потугами и даже не пытался опустить руку. Я так и болтался на ней, как никчёмная обезьяна на крепкой ветке.

— Я ж говорю шустрый, — довольно заржал Ковыль и его поддержали ещё несколько воинов.

— Смотри, как пыхтит! Того и гляди, доспех гриссу запачкает! — воины подошли ближе. Началось бурное обсуждение

— Смех, да и только! Будет о чём вечером поболтать!

Я резко спрыгнул на землю и широко развёл руки в стороны. Люди вокруг моментально ощетинились оружием. Клоуном я никогда не был и становиться им не собирался.

— Дайте мне оружие, — скрипуче произнёс я, — Посмотрим, кто будет смеяться последним!

— Дерзкий! Берём! — довольно проворчал грисс Тарс и коротко ударил меня кулаком в лоб. Мир погас и меня окутала тьма.

Сознание возвращалось рывками. Я качался на волнах беспамятства, то проваливаясь в глубину, то всплывая к самой поверхности, но прийти в себя не получалось. Мелькали обрывки воспоминаний из прошлой жизни.

Бой в лаборатории. Последние задания Маркуса. Образы Никки и Маришки. Раз за разом навязчиво возникала последняя беседа с сыном. Будто мне пытались что-то показать или объяснить. В какой-то момент я ощутил странное прикосновение, будто кто-то меня звал и никак не мог дозваться.

«Очередной глюк?» — безразлично подумал я и открыл воображаемую дверь в сознании. На меня хлынули образы. Я начал тонуть и захлёбываться в чужих воспоминаниях. Мелькали картины чудовищных битв. Горели города и целые континенты. Что всё это значило, я не понимал и вряд ли когда-то пойму. Но важным было не это.

За потоком информации скрывалась какая-то сущность, и к своему глубокому удивлению я ощутил в ней что-то родное. Как это могло быть? Что вообще происходит?!

Последняя мысль, точно стоп-кран, оборвала извержение в моём сознании. Передо мной замерла чёткая картинка и я невольно впился в неё взглядом.

Маришка и Никки сидели рядом на скамейке в нашем любимом парке. Я узнал бы это место из тысячи. Жена гладила сына по голове и что-то ему говорила. Ник же требовательно смотрел прямо на меня. Он так всегда делал, когда хотел напомнить мне о чём-то. О чём?

«Договор вступил в силу», — посторонний голос в моей голове был похож на раскаты далёкого грома. Приходилось сильно напрягаться, чтобы разобрать слова, — «Найди печать».

— Какая, нахрен, печать? — простонал я, — Кто ты вообще такой?!

«Ты можешь всё изменить», — голос отдалялся, становясь всё тише, — «Они ждут. Мы все ждём!»

Картинка перед глазами ожила. Звуков не было, но я сумел прочесть слова сына по губам.

— Ты обещал, пап!

— Я помню! — хрипло прошептал я и попытался встать. Руки подкашивались, но попыток я не оставлял, пока не сумел подняться на четвереньки, — Дедушку спасти нужно? Это мы быстро… Это мы легко…

Вокруг всё зашаталось, и я не сразу понял, что с моим состоянием это никак не связано. Меня везли в клетке, как животное, по ухабистой дороге.

Телегу тряхнуло на очередной кочке. Я потерял равновесие и врезался лицом в деревянную решётку. Чёрт! Во рту сразу появился противный металлический привкус крови. Я облизал разбитые губы и с трудом сел.

Мимо пронёсся на странном животном смутно знакомый воин. Кажется, Ковыль, хотя они все в одинаковых доспехах. Так сразу и не отличишь.

В голове всё плыло. Воспоминания путались и я долго раскладывал их по местам. Меня дико тошнило от постоянной тряски, хотя это могло быть последствием удара того здоровяка. Приложил он меня неслабо.

Через некоторое время я немного оклемался и стал осматриваться. Караван из пяти повозок бодро катил по густому лесу. Вдоль колонны сновали бойцы охраны на огромных ящерах. Телеги тащили при этом здоровенные мохнатые зверюги.

На моей телеге была ещё одна клетка. Там сидело дикого вида существо, в котором я с огромным трудом признал пожилую женщину. Грязная, в обрывках каких-то шкур и с перепутанными седыми волосами, она каждый раз шарахалась от проезжающих мимо охранников. И вскоре мне стало понятно почему.

Я думал, что на моё пробуждение никто не обратил внимания, но это оказалось не так. Спину внезапно обожгло ударом и меня отбросило на пол клетки.

— В центре сидеть! — с довольной улыбкой рявкнул незнакомый охранник и убрал длинную палку. Я не сразу понял, что это обратная сторона копья. Чёрт, куда я попал? Мечи, копья, доспехи — будто кино смотрю!

На моей лопатке наливался пульсирующей болью здоровый синяк, прозрачно намекая, что всё вокруг реально. Я исподлобья посмотрел на охранника и демонстративно уселся у противоположной от него решётки.

Улыбка человека превратилась в многообещающий оскал и он ускакал куда-то в конец колонны. Козёл!

— Зре ту ва инг! — хрипло прокаркала моя соседка и ткнула грязным пальцем себе за спину.