Олег Ковальчук - Источник

— Лаки, так Лаки. Начнем?

Сергей вдруг понял, как сильно боялся это услышать. Подсознательно он надеялся что все перенесется на завтра, или вовсе окажется что это шутка.

А может просто отказаться. К черту эти деньги, пора уже на работу устраиваться. К черту этого Леху. Мутит воду, — больше года простаком прикидывался, а на деле оказался богатым ученым, — как в плохих фильмах.

Его вдруг охватила волна гнева. Сергей старался не подавать вида. Он молча смотрел в пол.

— Назад пути нет. — как будто со стороны услышал свой голос Сергей. Стоило это сказать и волна схлынула. — Начинаем так начинаем.

А что мне терять? — подумал он — Несмотря на все сюрпризы, я почему-то ему верю. И не смотря на вид, это просто гаджет. Люди с собой и не такое делают.

Сейчас меня эмоции переполняют, и страх. Через несколько часов, буду вспоминать об этом и думать какими глупыми были мои мысли.

— Так, раздевайся по пояс и ложись на кушетку. Лицом вниз. — Сергей обнаружил, что на кушетке, в том месте где должна располагаться голова, есть удобная выемка.

— Я освобожу небольшой участок от волос.

Он услышал как зажужжала машинка для стрижки.

— Ввожу наркоз.

Сергей почувствовал слабый укол. — Не так все и страшно. — Он мгновенно уснул.

***

Яркая ослепляющая боль, она как ультразвук, сверлит виски, мозжечок, глаза. Нет не сверлит, уже не сверлит. Просверлила и заливает внутрь головы жидкий огонь.

Где-то в груди начало что-то зарождаться. Оно росло все больше и больше и больше. Оно не стало больше боли, но было где-то наравне. Если что-то срочно не сделать, можно взорваться изнутри.

Взорвался криком. Хотелось разорвать этим криком стены. Разорвать свою черепную коробку. Разорвать эту боль.

Это не по-настоящему, не может так на самом деле быть больно. Как это прекратить? Надо отключиться, или убить себя.

Руки связаны. Нет. Они привязаны. Видимо к кушетке.

Снова закричал. На этот раз к этому крику примешалась ярость.

От этого немного полегчало. Воспоминания обрушились тяжелой плитой.

Черт!

Вместе с памятью стало возвращаться зрение.

Леха стоял рядом. Он был примерно в метре, глаза круглые, испуганные, а в руках шприц.

Он стоит с открытым ртом и испуганно смотрит.

— Гребаный урод! — В двадцать первом веке, довериться психопату недоучке. — Ботаник херов. Да что бы я хоть кому то еще позволил залезть в меня.

— Потерпи друг. — голос чуть ли не писклявый.

Пошел на хер! Вон отсюда! Убирайся, — Алексея трясло. Он стал приближаться.

Он хочет снова сделать укол.

— Сука! Приблизишься ко мне, я тебе кишки выпущу. Зубами разорву. В горло вцеплюсь.

Алексей побледнел, его затрясло еще сильнее. Он чуть замешкался.

Жгучая ярость охватила слабое человеческое тело, но боль была гораздо сильнее.

По щекам покатились слезы, или это только кажется. Струи, водопады слез.

Вся злоба куда-то схлынула.

Осталась только боль.

— Сделай что-нибудь. Пожалуйста. — Леха стоял у изголовья. Он не смотрел в глаза, суетился, что-то делал, что-то бормотал под нос. — Убей меня, прошу. Хватит мучать.

Алексей что-то сделал, не переставая приговаривать.

— Потерпи, все хорошо, потерпи, по-тер-пи…

Я сижу в комнате. Наверное даже в кабинете. Подо мной дорогое кожаное кресло. Очень удобное, я поерзал.

— Серег, ты слушаешь?

Это говорит Игнат. Похоже мы уже давно с ним говорим, но понял я только сейчас.

Я огляделся, это все же кабинет, очень дорогой. И он мой.

Очень странное чувство. Я в первый раз вижу это место, но знаю что уже много лет, оно принадлежит мне и здесь я провожу немало времени.

Смотрю на Игната. Он в ответ смотрит на меня с какой-то растерянностью. Он будто стал старше и одновременно помолодел.

Игнат всегда был для меня старшим товарищем, хоть мы и ровесники. Сейчас же он смотрит на меня так будто главный я.

Похоже я стал понимать. Мне это просто снится. Бывают такие, очень реалистичные сны.

Мне захотелось подшутить над Игнатом, но… Но не до шуток.

— Это неизбежно. — продолжил Игнат. — Более того, если мы постараемся что-то изменить, то произойдет что-то ужасное. Не знаю что, но чувствую. Ты знаешь у меня все избирательно.

Я понимающе кивнул. То есть не я, я то ничего не понимал. А вот тот я который говорил с Игнатом, кивнул со знанием дела.

— Нужно чтобы все сделала Ирина. Меня она не послушает, она слишком привязана к тебе. Поэтому сам ее убеждай.

— Все потому что ее невозможно просчитать?

— И она сможет все исполнить не задев гаджет.

— Есть понимание, сколько у нас времени?

— Нет, может через неделю, а может через десять лет. Но готовиться нужно уже сейчас…

Разговор все длился, а я уже не слушал. Мною овладело что-то другое, солнечное и светлое. Сон продолжался, но уже о чем-то другом.

Проснись.

Сергей лежал закрыв глаза.

Рук и ног он не чувствовал. Глаза открывать не хотелось. Голова не болела, но казалось очень тяжелой, почти неподъемной и ватной.

Во рту пересохло. Он подвигал языком, первое мгновение показалось что тот намертво прилип к небу.

— Доброе утро Сергей. — очень спокойный, ровный голос, незнакомый. — не отвечайте. Ваш организм перенес серьезные перегрузки. Мозг и тело не до конца восстановились, требуется еще время на полную реабилитацию.

Кто это говорит? И как понял что я проснулся? Я ведь даже не шевелился. И голос бесцветный такой.

— Попробуйте открыть глаза, но не торопитесь. — Внезапно Сергей понял что не слышал говорившего ушами. Голос звучал в его голове. — глазам нужно будет привыкнуть к свету.

Он через силу разлепил веки. Глаза резануло, — будто соль попала, они сразу стали слезиться.

Пока зрение привыкло, прошло наверное полминуты.

Он попытался оглядеться, при этом не двигая головой.

Перед его взором, метрах в двух над ним нависал потолок. Обычный потолок, белый.

Он через боль повертел глазами. Поморщившись попытался чуть повернуть голову. Он был в небольшой комнате, по ощущениям лежал на кровати. Единственным в помещении источником света было окно справа.

Окно было зашторено, но сквозь щели проглядывало серо-оранжевое небо. Больше похоже на закат.

— А почему доброе утро-то?

Он попытался задать этот вопрос вслух. Почему-то это казалось ему важным сейчас. Но у него ничего не получилось, больше было похоже на сиплое мычание.

— На столике справа от Вас стоит стакан с водой. Попробуйте попить, но не делайте резких движений. Это может быть болезненно.

Сергей повернул голову чуть сильнее. Стакан и правда был. Он потянулся. Рука казалось весила килограммов пятьдесят. Он попытался приподняться, — безрезультатно.