Игорь Павлов - Рыцари монстры и роботы

Тетя Варя поит меня сладким чаем. Чувствую запах сухих трав и меда. У Вари черные глаза, мне кажется, они не сочувствуют мне, в них давящая тишина и вопрос: что же будет дальше?

Почти месяц назад меня нашли в камышах истекающего кровью. Шпага проткнула насквозь. Нас искали всей деревней с факелами, когда спохватились о пропаже. Тетя Варя вчера отбивалась от обезумевшего Германа, что рвался расквитаться со мной. Отец Илены только недавно прибыл из далекого рейда в дикий лес, искал свою дочь, не сдавался. Мне страшно, не знаю, что ему сказать.

Вчера пришел в себя и осознал всю трагичность ситуации.

Отец не справился с заказами лордов, потому что я лежал без сознания все это время и не помогал ему в работе. Может, он смог бы сделать что–то и в одиночку, но видимо совсем пал духом. Разъяренные лорды один за другим прибывали в мастерскую и отбирали имущество в качестве штрафа и неустойки. В итоге последние заказчики, не получив ничего, сравняли пустой ангар с землей. Местный барон, опасаясь за ценного мастера, забрал отца в замок. Все это мне сегодня рассказала тетя Варя.

А еще у нас забрали эренни. Деревня спешно переходит на дрова и вырубает ближайший лесок. Наш с Иленой...

– Сегодня придет маг, – говорит Варя, вздрагиваю. – Не пугайся, он был в самом начале. Если бы не он, не дай черный Запредел, потеряли бы тебя, горемыку.

– Передайте дяде Герману, что Илену забрали бандиты, – шепчу.

– Да знает он и без тебя, – вздыхает бабушка. – Работорговцы ее увезли. Мы с соседями говорили. Пятерых девушек за вечер украли из соседних селений. Ох, спасите их души, Великие.

В моей груди пустота. Не хочется ни плакать, ни причитать, даже думать о завтрашнем дне нет желания...

Маг пришел вечером. Седой старик с палочкой, трясущийся дряхлый дед. Глядишь, скоро сам помрет, прямо на мне.

– Как ты себя чувствуешь, Эрик? – проговорил старик на удивление бодро, усевшись у моей койки.

Его морщинистые руки опирались на трость сверху, а взгляд буровил меня, будто пронизывал насквозь. Но с ним вскоре ощутил тепло и спокойствие.

– Не чувствую живота, – шепчу. – И еще мне больно шевелиться.

– Где болит, сынок?

– В пояснице.

Старик закатывает глаза и начинает шептать. Мне становится страшно, потому что чувствую, как его невидимые руки пронзают мой живот, проходят до самого позвоночника. В глазах темнеет, но в самой середине белая пульсирующая точка, она борется с тьмой. Маг помогает, чувствую это. Вспышка, мороз проходит сквозь мое тело. Открываю глаза. Старик сидит неподвижно, веки опущены, опирается на трость. Мне тревожно, смотрю на его лицо. Оно стало худее, волосы редки и на много белее.

Он открывает глаза, вздрагиваю.

– Как ты себя чувствуешь, Эрик? – повторил старик прежним тоном и таким же голосом.

Сгибаю ноги, трогаю живот. Боль ушла, чувствую прикосновения своих рук. Вот только мышцы слабы, одна сплошная слабость.

– Не знаю, – бормочу.

Старик улыбается и кивает. Затем встает, ему это очень тяжело дается. Уходит, смотрю ему в след. Его невидимые руки все еще не отпускают меня. Он вдруг останавливается.

– А что это за шрам у тебя на правой ладони, Эрик? – он произносит это, не поворачиваясь ко мне.

Мне страшно, не могу ему врать, он поймет.

– Спас себя много лет назад, – отвечаю. Он молчит, потому что не понял ответа, приходится продолжать. Но и слова готовы вырваться из меня легко, оно отпустило:

– Раньше жил в другом месте... Когда на нашу деревню упал метеорит, волей Великих я был далеко, но вернулся в тот тлеющий кратер в надежде найти живых родителей. Там услышал плач ребенка, когда подошел ближе, то в светящейся яме увидел мальчика, очень похожего на меня. Ему было плохо в той яме, я чувствовал это, знал, что он умрет, если там останется. Я протянул ему руку и обжегся о его ладонь...

– Ты вытащил того мальчика? – вдруг перебивает меня Маг. Я будто опомнился от дурмана, этот старик с палочкой смотрит прямо на меня в упор, словно и не отходил от кровати.

Мурашки резвятся по всему телу. Задыхаюсь от переизбытка эмоций, которые не могу разобрать, не в силах понять, что со мной творится.

– Да, – шепчу, наконец. Отдаленно чувствую ту боль, с которой тащил мальчишку из ямы.

– Ты хороший мальчик, Эрик, – говорит старик и раскрывает передо мной ладонь.

Яркий фиолетовый свет озаряет всю бревенчатую комнату и бьет в глаза. Жмурюсь. В голове стучит – «спрячь–спрячь». На ощупь хватаю камень размером с вишневую косточку и кладу его под подушку.

Мое сердце колотиться так, словно готово выпрыгнуть из костлявой груди. Ведь старик дал мне эренни.

– Это камень вашей деревни, – добавляет он шепотом. Его голос звучит у самых моих ушей. Открываю глаза и вижу его сгорбленную фигуру у выхода. – Это была плата за твое излечение, не кори себя, жители единогласно решили отдать его мне. Я же отдаю его тебе, но с единственным условием: ты должен использовать его для себя.

– Спасибо, – отвечаю от чего–то охрипшим голосом, мне больше нечего добавить.

– Удачи, храбрый Эрик, – посмеивается старик и уходит…

К следующему вечеру я уже могу нормально ходить. Чистые штаны и рубаха на стуле. Одеваюсь, неудобно и неловко. Мышцы слушаются нехотя. Тетя Варя хлопочет, вижу, как она собирает мне в дорогу узелок.

– С восхода солнца ты должен отправиться в замок нашего барона, – говорит она. – Это его наказ. Три дня пути на север по основной дороге, еды я собрала...

– Хочу домой, – бормочу и выхожу на свет.

От ветерка и воздуха кружится голова, но ноги удерживают меня. Сарай, где я все это время находился, расположен во дворе тети Вари. Уже вечер, деревня готовится ко сну. И хорошо, что меня никто не увидит, я должен пойти домой.

– Если ты не прибудешь в замок вечером четвертого дня, барон накажет тебя, – говорит Варя, выходя следом. – У нас нет лошадей и повозок, но ты должен отправиться, иначе и старейшина будет наказан.

– Хочу домой, – сквозь слезы повторяю, глядя в ту сторону, где должен быть наш дом.

Но его уже там нет. Иду, увеличивая темп, тяжело, непривычно. Маленький Варин садик в запустении, на пути лавочка, что сколотил ее муж, до того, как спился. Мужик был мастер на все руки, его даже хотел забрать в замок наш лорд. Знаю, что Варя в глубине души рада, что ее муж спился, он ведь с ней. Они вместе.

Обхожу дом Вари сбоку и ковыляю за калитку. Ощущение такое, будто только вчера шел по этой протоптанной дорожке, спешил в другую сторону, к Илене. Чувства давят в горле. Теперь иду домой, вернее, к тому месту, где мы жили с отцом.

Дом снесли вместе с мастерской. Бревна разбросаны, мебель разбита, часть уже утащили сельчане. Что добру пропадать? Мою тумбу, мою кровать... У нас нет ничего ценного, все, что было важно, находилось в рабочей мастерской. Ангар сравняли с землей. Горечь на языке от привкуса трав тети Вари, горечь в груди от всего остального. Неподалеку стоит козел, сколоченный наскоро из досок, сельчане организовали пилораму прямо у дома. Пилят наши бревна на дрова. Сейчас тут никого. Через дорогу вижу, что энергостанцию, где раньше находился камень эренни, тоже начали разбирать. Кабелей тоже не видно, наверное, торговцам продали.