Игорь Павлов - Рыцари монстры и роботы

Надоела! Хватаю ее за горло, чтобы отвлечь внимание и снисхожу до ее киски, вылизываю там все, настойчиво врываясь в таинство девочки языком. Возбуждаюсь, вспоминая маленькую стоячую грудь служанки и ощущения, как плотно обволакивались мои пальцы в ней.

Очень быстро приходит понимание, что оральный секс – это бесполезное занятие. Эмма напряжена и «течь» не собирается. Крем вполне подойдет, как смазка. Верчу ей, как куклой, меняя положение. Сильнее зажимая девочке рот, нещадно вхожу в тугое влагалище. Она пытается визжать, кусается, а мне плевать! Такая боль ничто... О Великие, как приятно... больше мне не нужно держать в голове чужие образы. Меня возбуждает то, что насилую любимую дочь императора прямо у праздничного стола с самыми знатными лордами Шенни, в самом огромном свадебном торте за всю историю свадеб. Меня заводит то, что это мое право, и чувствую, как с замиранием в сердце своими магическими глазами смотрит Гелана на мой яростно работающий зад...

***

Ужин в семейном кругу. Как же это прекрасно! Церемония, на которой должны быть все члены императорской семьи и будущие тоже. Праздник идет, гуляния по всей Шенни продолжаются. Но уже без виновников торжества.

Сижу в уютном зале, за столом с Эммануилом и его счастливой семейкой. Эмма переоделась в свою любимую рифленую черную юбку с розовой кофтой. Такую же одежду ей прямо в торт принесли служанки после нашего занятия любовью. Выглядело иронично, вошла Эмма девочкой в свадебном платье, а вышла в простом обывательском наряде, но уже женщиной. Вернее, ее вынесли, пьяную, полусонную и оттраханную до изнеможения.

Сейчас Эмма надула щеки и вот–вот пожалуется на меня отцу. Но, видимо, стесняется сказать, в чем именно я провинился. А еще у нее, наверняка, возникли противоречивые чувства... Слева от Эммануила сидит Гелана, посматривает на меня с укором. Справа Юлиана, уткнулась в тарелку, в которую с ее острых зубов капает яд, кап... кап... кап...

Ближе ко мне по левую руку примостилась Шейлия с виноватым видом, совсем осунулась бедняжка. Рядом расплылся на стуле ее жирный отец, он же советник императора Феликс, смотрит вылупившимися глазами куда–то в абстракцию. Рядом со столом, закапывается в игрушки и ползает на пузе десятилетний принц Даниэль. В самом углу зала, сливаясь с белой стеной, стоят две няньки. Их задача в любую секунду выполнить каприз мальчика.

– За чудесную пару! – язык императора еле ворочается. Я поднимаю бокал, смотрю на Эмму, та тоже взяла вино. Девочка приноровилась, может, я прощен?!

В конце ужина Эммануил начинает дремать, его вместе с креслом уносят за кулисы. Все по обычному сценарию. Следом срывается Юлиана, фыркая в мою сторону что–то ядовитое по поводу аппетита. Я скалюсь своей уродской ухмылкой.

– Мастер Феликс! – восклицаю я. Тот дергается. У него на лбу проступил пот.

– Ваше величество! – вскрикивает он, изображая искусственную улыбку.– Для вас просто Феликс!

– О! Прекрасно Феликс! – не скрывая сарказма, произношу я и обнимаю за талию свою Эмму. Спускаю руку ниже... проверка реакции. Не прошла проверка. Эмма не дает трогать свой зад. Поднимается и демонстративно пересаживается на место Юлианы. Это протест!

– Вы еще не нашли мне замену?! – спрашиваю я.

– Вы незаменимы, ваше величество! Даже не знаю, что мне теперь делать?

– Может быть вы сами хотите заняться тем... нашим, так сказать делом?!

– О! Вы так любезны! – гогочет тот. О! Это вечный кайф, видеть, как твой начальник вдруг превратился в подчиненного.

– Ваше величество! – вмешивается Шейлия, понимая, что ее отца нужно срочно спасать. – Вы могли бы рассмотреть мою кандидатуру на место следователя?!

Вот это поворот! Не ожидал.

– А почему вы думаете, дорогая Шейлия, что я уполномочен решать такие вопросы?! Я могу лишь давать советы императору.

Последнюю фразу я сказал четко и акцентировал на этом внимание. Феликс совсем поник. Но я поймал себя на мысли, что клевать его – это удовольствие опасное. Перегибаю палку, распоясался. Сейчас он тихий, но может легко найти способ от меня избавиться. Единственное, что его останавливает это моя связь с Сириусом. Он не знает, какие у нас отношения, только может догадываться. Поэтому, пока не проанализирует расстановку сил, не дернется. Их всех делает уязвимыми то, что они посливали свои секреты мне, когда я был абсолютно не заинтересованным лицом.

А сейчас мое дело маленькое... я как раз на него смотрю. Эмма сидит кислая, смотрит на меня обиженно. Ничего девочка, сегодня мы продолжим делать детей, и завтра... и послезавтра... и через неделю. Будем делать это до тех пор, пока я не удостоверюсь, что ты беременна. Вот тогда–то мое положение укрепится. А пока все шатко. Еще недавно Эмма пришла к папе, хочу Катэра. Тот ей в ответ, он же обидел Юлиану! Та в слезы, ну что поделать, простим? Простим...

В любой момент Эмма заявит, что хочет развода, и Феликс будет первым, кто кинется бросать меня в колодец. Нет, первой все же будет Юлиана.

– Феликс, на самом деле, – начал снисходительным тоном я. – Наши с вами дела могут идти в том же русле. И все что намечено, мы можем с вами довести до конца. Вы ведь мой наставник, как–никак. Да и дела государственной важности превыше всего.

Советник расцвел. Мой намек ясен. Я даю понять, что не претендую на его положение и не буду что–то менять.

Ко мне на коленки просится принц. Он смотрит на меня с опаской, но пересиливает свое отвращение. Хочет играть с «прежним» Катэром, ему особой разницы нет, от какой морды прятаться. Вернее даже веселее будет убегать от монстра!

И тут вскакивает Эмма. Вот она ревность! За ней подрывается Гелана. Успевает увести кричащего сынишку от визжащей сводной сестры. Эмма с победным видом взбирается на мои колени, а я между делом прислоняю ладошку к ее заднице.

В зале остаются Феликс, его дочь, Эмма и я.

– За цветущую молодую пару! – восклицает жирный Феликс, поблескивая своими черными глазками. Эмма в ударе! Она хватает бокал. К нам подлетает официантка и мгновенно наполняет его до краев. Затем мне, я тоже беру. Только Шейлия кривится, не хочет она пить. Зла на меня, видимо...

Феликс откланялся. По нему было видно, что хочет скорее нырнуть в свой бассейн к рабыням. А вот Шейлия что–то держит за пазухой. Смотрит на Эмму, та ей явно мешает. Но принцесса не спешит уходить, пригрелась на коленках. Щекой в грудь уткнулась и поглядывает в ответ на дочь советника своим «хомячковым» взглядом.

– Почему рыцарь не сказал леди, что змея точит на него зуб? – начала, не выдержав, Шейлия. Я смотрю на нее и вижу по ее выражению неприязнь. Она борется, но ничего не выходит, уводит глаза в сторону.

– Какая теперь разница, – отвечаю я, предлагая Эмме вино. Та принимает и хлебает, как воду.