Алексей Губарев - Ад. Том 4

Достичь ранга магистр Воли самостоятельно.

Награда: Становление Повелителя.

Ограничения: Отсутствуют.

Штраф за провал: Отсутствует

Повысить свой ранг до магистра Воли.

Награда: ключ, открывающий «Mundi ex Voluntate» (Миры Воли)

Сроки выполнения задания: отсутствуют.

Штраф: Полное развоплощение.

Дар:

Право призвать Неизвестную и задать 1 вопрос, на который получишь правдивый ответ.

Право призвать Творца и задать 1 вопрос, на который получишь правдивый ответ.

Право призвать Антагониста и задать 1 вопрос, на который получишь правдивый ответ.

Право призвать Морсу, и задать 1 вопрос, на который получишь правдивый ответ.

Доступно посещение Divina Notitia Centrum, божественного информатория, сроком на 20 минут.

Seraphim, Творец не видит тебя, но он в растерянности. Неизвестная не видит тебя, но она в восторге. Антагонист не видит тебя, но он в смятении. Смерть не видит тебя, но она в растерянности. Жизнь не видит тебя, но она в растерянности. Первостихия смотрит на тебя с заинтересованностью.

Seraphim, ты открыл новый уровень контроля над слугами: Вассалитет.

1. Вассалы обладают большей свободой действий, чем слуги, но не могут намеренно совершать действия, несущие вред своему Повелителю.

2. Вассалы получают увеличение, равное 50 % от множителя осколков души своего Повелителя

3. Вассалы не могут солгать, или попытаться обмануть своего Повелителя.

4. Вассалы могут получить под своё командование до 10 слуг Повелителя.

5. Поведитель имеет право наказать своих вассалов: Разовым лишением Искры Повелителя (до 70 %). Разовым понижением Чистоты души (до 100 %)

6. Повелитель не имеет права требовать от своих вассалов выполнять действия, требования, при выполнении которых возможна окончательная смерть.

7. Повелитель имеет право восстанавливать Искру своих вассалов и слуг до максимального значения, забирая её у противников, или отдавая часть своей.

8. Повелитель знает истинные имена своих вассалов и слуг, и имеет над ними власть, ограниченную законами Ludum Mundi (Мирами Игры).

Seraphim, ваши вассалы получили истинные имена от родной стихии.

1. Цандр — Rebellorum Bellator (Мятежный воин).

2. Назар — Demens Bellator (Безумный воин).

Seraphim, ты стал владельцем домена Хаоса (Lapis Colles).

Seraphim, ты стал владельцем домена Хаоса (Cruenta Harenas)

Доходы с доменов: 0 осколков душ за каждую убитое создание. 0 активаторов с любого разумного за право охоты.

Seraphim, твоя стихия не способна контролировать домен Хаоса и проживающих на его территории существ.

Seraphim, родная стихия позволяет следующие действия в отношении доменов Хаоса:

1. Уничтожить домен Хаоса с проживающими на его территории существами (активаторы, полученные с убитых существ, будут перемещены в божественный конструктор). Убитые существа возродятся в соседнем домене. Територия Mundus Erit (Мир Воли) увеличится на площадь, равную уничтоженному домену. Влияние Воли в Ludum Mundi (Миры Игры) повысится на 0,5 %.

Влияние Хаоса в Ludum Mundi (Миры Игры) понизится на 1,5 %

Награда родной стихии: 100000 сил Воли за каждый уничтоженный домен.

2. Выставить домены Хаоса на аукцион.

Оплата: вариативно. Награда родной стихии: 1 сила Воли за каждый проданный домен.»

Смахнув так и недочитанный текст, я распрямил затекшие ноги, положил ладони на затылок и, откинувшись на стоящий позади вещмешок, вытянулся на каменном полу. Уставившись в ночное, абсолютно беззвёздное небо, я думал, что, мать его, вообще происходит в этом безумном мире? Здесь не сражаться надо с демонами и ангелами. Здесь нужно всё выжечь до тла, включая разумных тварей.

— Командир, ты здесь? — послышался снизу голос Цандра. — Я в подвале нашёл запасы провизии, может присоединишься к позднему ужину?

— Бери харчи и неси сюда, — отозвался я, — здесь хотя бы не воняет палёным мясом. Назар поел?

— Нет, но он сейчас поднимется. Мы нашли, как закрыть врата, теперь внутрь ни одна тварь не пролезет.

Беззвёздное небо, лишь красный, тусклый диск местной луны одиноко плывёт по небу. Пара факелов, пламя которых бьётся на ветру, и три человека, ведущие неспешный разговор. Всё это я увидел как бы со стороны, когда поднялся, чтобы осмотреть с высоты башни прилегающие окрестности.

— Командир, ты уже сделал выбор? — спросил Назар, поднявшийся следом за мной, но подошедший к противоположному краю стены.

— Бойцы, с рассветом уходим из крепости. Я не знаю, что здесь будет происходить, когда я уничтожу домены, но, интуиция подсказывает покинуть эти стены. Сколько осталось до рассвета?

— Пять часов, командир. — ответил Назар.

— Дежурим по два часа, я буду последним. И только попробуйте не разбудить меня к смене.

Усталость, больше моральная, нежели физическая, навалилась с такой силой, что я вырубился, едва моя голова коснулась вещмешка. Не было снов, просто тьма, обволакивающая и, к счастью, успокаивающая. А вот пробуждение выдалось тяжелым. Нет, поднялся я сразу, едва Цандр коснулся моей руки, но вот окончательно проснулся, только когда ополовинил вляжку с водой, и как следует умылся остатками.

Внимательно осмотрел окрестности, затем частично разрядил огнестрельное оружие. Осмотрел несколько мешков с добром, которое собрали мои вассалы. Сразу же взял себе массивный бинокль «Оптик», аж редкого*** уровня. Прихватил и улучшенный** охотничий нож «Шанс», тут же повесив его на пояс, на ладонь от кобуры «Эха». Затем посидел, обдумал свои дальнейшие действия. Едва первые лучи местного светила окрасили небосвод алым, достал из вещмешка скатерть-самобранку, активировал её, и лишь после разбудил бойцов.

— Куда столько добра набрали, уважаемые? — задал я вопрос, когда мы уже насытились, и допивали горячий крепкий чай, заваренный Назаром на неизвестно откуда взявшейся газовой горелке.

— Командир, ты выбери, что тебе по душе, а уж остальное мы найдем, куда девать. — проговорил центурион.

— В личных зонах безопасности много чего можно разместить, было бы желание. — тут же поддержал его стрелок. На поясе у него теперь висело не две, а целых четыре кобуры. Фетишист, мать его.

Крепость покидали через стену. Что-то мои вассалы сделали неверно, а может наоборот, но ворота заклинило намертво. Отойдя на сотню шагов, я остановился, повернулся лицом к казавшейся неприступной твердыне, возвышающейся над местностью. Мысленно выругался, а вслух произнёс: