Артем Матюшенко - Приграничное владение 3

— Кашеварить могешь? На большую ватагу шамовку варил когда?

— Нее, — помотал головой парень.

— Ну, а куда тебя еще? Был бы ты печник или столяр, так зараз дело бы нашлось. — Тоже призадумался старый вояка. — Ну, а чего вообще делать могешь? Может, на подхвате в кузне работал? — так тоже хорошо.

— Может, к вам купцы какие с товаром заходят? — Посмотрел Якоб с надеждой. — Или какой торговец склады ставит и торговую лавку открывает?

— А тебе какой до торговцев интерес?

— Мне бы управляющим в лавку или на склад товар считать, да учет вести.

— Ха, учет вести! — Усмехнулся сержант. — Учет вести голова нужна и грамотным быть надобно, чтобы счет знать, да письмо… погоди-ка парень, а ты грамоту разумеешь?

— Ну да, — закивал Якоб, — и читаю и пишу споро. Могу договора составлять и все книги вести, хоть за кладовщика, хоть за счетовода.

— Не брешешь? — Даже привстал от волнения сержант.

— Да правда, вот смотрите сами, — открыл он свою сумку, — у меня все с собой. Вот бумага, вот самописка с железным пером, а вот и бутылек с чернилами. Даже сургуч есть, письма запечатывать.

— Так чего же ты раньше молчал, паря? — Даже взревел от чувств пожилой воин. — У нас на остров уже два корабля с поселенцами пришло, а записывать их некому. Моего брата солдата больше сотни и все грамоте не обучены. Ох, наш господин и злился намедни, говорит, это специально ему таких солдат подобрали, кто грамоту вовсе не разумеет. Даже из гвардейцев один лейтенант Герхард токмо писать могет, и то кляксы ставит, да пишет, как говорят, дюже неразборчиво. Еще господин Ларс пишет, но тот науками магическими занимается, его редко зовут. Только если самому маркграфу что прочитать нужно, вот господин Ларс и говорит, что у лейтенанта почерк, что у курицы. Хотя я отродясь не слышал, чтобы курица своей лапой что писала.

— Так у вас маркграф тоже неграмотный? — Удивился Якоб.

— Тьфу ты, садовая голова! Маркграф Александр, человек великого ума, но прибыл в империю, а потом и к нам во владение совсем недавно. На своем языке он так пишет, что никому не угнаться. Просто на общеимперском читать да писать его только два дня назад господин Ларс обучать начал.

— А господин Ларс это магик ваш?

— Да бес его разберет! — Поскреб старый вояка подбородок. — Вроде как ученый он, но и в магических науках понимает, а магик или нет я не знаю. Наш маркграф сам магик сильный, ну, как я слыхал. Говорят, он в одиночку много вампиров одолел, нашего лэра регента спас и еще темного эльфа. Брешут или нет, но слыхал, что когда их орки окружили, он его на руки подхватил и бегом через весь Серебряный бор перебежал.

— А темного эльфа зачем спасать? — Удивился на такое заявление Якоб.

— Темнота! Этот эльф, хоть и темный, но у наших лэров на службе, а теперь и нашего господина побратим кровный. У господ, да еще с магическим даром расклад особый, не нам с тобой в их дела нос совать, — сержант с довольным видом приобнял парня за плечи и потрепал волосы, — Уж как сам лейтенант гвардейский порадуется. Да и господин маркграф был бы тебе рад, но он вчера еще в столицу владения отбыл. Но, мой тебе совет, парень, вникай во все, всех прибывших поселенцев записывай и не токмо мужиков, но и жена есть ли и детей скока. Понимаешь? Будешь стараться, так господин Александр прибудет из Руденбурга и если доволен тобой будет, то и жалование положит достойное.

— Думаете? — Заинтересовался Якоб, но и засомневался. — А вдруг не приглянусь я ему, не оставит меня писарем?

— А ты старайся, и будет тебе счастье! — Филосовски-наставительно посоветовал ему сержант. — Я вот по себе скажу, — начал он рассказывать, — я в военном лагере двенадцать ливров получал, а то весьма достойно супротив простого солдата. А тут много больше имею и сам милорд говорит, ты, мол, Осип, у нас не простой мастер-сержант, а теперь главный в армии. И сотня солдат у тебя только пока, мол, в планах еще сотню иметь. Потому тогда ты уже целым лейтенантом будешь.

Нет, ты видал, паря? Лейтенантом! Где это видано, чтобы простолюдину лейтенантский плащ жаловали? Я уже сейчас больше всякого армейского сержанта жалование получаю. Целых двадцать ливров имею, понял? Полкроны в месяц, как гвардейский сержант из благородных.

А ежели лейтенантом стану, то, выходит, мне и жалования тогда целую крону платить будут? Крону лейтенант Герхард получает, так он из дворян сам-то, ему положено, а мне целую крону? Вот такой наш маркграф справедливый человек. А ты говоришь…

Если между нами, то скажу больше, паря, чванства в ем и на медяк нет — чистое благородство. Не даром он лучший друг наших лэров. Не, паря, наш маркграф, человек большого ума и такого благородства, что и в империи поискать еще.

Через некоторое время сержант Капчик, налегая на большой рычаг рулевого колеса, стал брать левее, направляя корабль к берегу крупного острова. Как он пояснил Якобу, на Риген по течению на пару часов идти меньше, чем выгребать веслами до Тихой гавани. Но сейчас, осенью, преобладают северные ветра, а под парусом и попутном ветре грести легче.

Были и скалистые берега, и заводи с песчаными отмелями, а чуть выше, по берегу лежало много больших валунов и росли высокие прямые сосны. Дальше, к зеленым холмам, преобладал лиственный лес — мощные дубы, липы и высокие клены. В одной из таких заводей стояло несколько рыбацких лодок, с берега тянуло дымом и виднелось два больших вытянутых дома.

— Деревня северян нордов, — пояснил Капчик, — живут по нескольку семей в этих общинных домах.

Чуть дальше, на мысе перед большой бухтой, стояла каменная крепость с высокой башней и стеной. На башне развевался небольшой синий флаг владения Вэллор.

— А это наш форт, — снова пустился в пояснения пожилой сержант, — тут моя сотня гарнизоном стоит. А вон, на берегу, видишь свежее строение? — Показал пожилой вояка на небольшую будку, сколоченную из свежих досок. — Это, как назвал его наш маркграф — пункт учета прибывающих на остров. Вишь, народ толкется? Это с утра небольшой кораблик пришел и тоже с дюжиной новых поселенцев, а наш лейтенант их сейчас переписывает.

Когда кинули сходни первыми по ним сошли Якоб с Капчиком, и сержант закричал молодому военному в синем гвардейском сюрко и с мечом на перевязи:

— Что, господин лейтенант, не все чернила еще извели? А где же господин Ларс, чего не помогает? — Начал шутить Капчик.

Как понял Якоб, с лейтенантом у сержанта были приятельские отношения и Капчик мог позволить себе подртунивать над молодым мужчиной, хоть тот был выше званием, да еще и дворянин.

— Не сердитесь, господин лейтенант, — замахал руками Капчик, когда командир гвардейцев чертыхнулся, недобро глянув на него и ответил, что господин Ларс чем-то занят на нижнем ярусе замка, — я вам замену привез, нового писаря.