Виктор Мишин - Солдат [Солдат. Превратности судьбы. Возвращение]

«Ну как, опять не удалось изменить свою жизнь?» О, забытый уже было голос возник откуда-то в голове.

«Видимо, так», — подумал-ответил я.

«Хочешь новый шанс?»

«А что, есть возможность?» Конечно, умирать-то не хотелось.

«Возможность есть, ты, кстати, пока и не умер еще!»

«Не знаю», — честно ответил я.

«Только условие, тело и время должны быть другими, здесь у тебя как-то не получается».

«Тогда, — я чуть подумал, — нет. Здесь мои родные и друзья, здесь все то, что я хотел бы делать в жизни. Начинать все с нуля, да еще и неизвестно где и как, не хочу».

«Ладно».

Голос исчез, а мне стало страшно. Блин, давали шанс жить, а я не воспользовался… Появилось какое-то тормошение, вновь вернулась боль. О, голоса!

— Приходит в себя, еще морфин! — кто-то с очень требовательными нотками в голосе кричал прямо надо мной. Интересно, это я что, очухиваюсь, или меня опять перенесли куда-то, несмотря на мой отказ? По телу разливалось сладостное облегчение, и боль вроде как становилась слабее. Я вновь услышал голоса.

— Нужна кровь, а у него редкая группа, найдете?

— Док, конечно, найду, о чем вы вообще! — Этот голос я узнаю из тысяч других. Петька!

— Третья группа, резус отрицательный.

— У моей дочери такая. Правда, она еще маленькая, можно ли взять у нее, хотя бы на время, пока ищу донора?

— Ей больше двенадцати? Сколько весит?

— Да нет, что вы…

— Тогда не рекомендую. Ищите, у вас есть сутки! Но на крайний случай…

Дальше разговор утих, а мне стало удивительно неловко от того, что моим друзьям приходится сейчас бегать и хлопотать. Лучше бы уж сдох нафиг!

Какое-то время, очень продолжительное время, я не осознавал вообще, где я и что я. Была какая-то темнота, с редкими подключениями к реальности. Наверное, я, как и прежде, лежу овощем без сознания. Вот интересно, а ведь мысли тоже появляются только тогда, когда наступает просветление. Чудны дела твои, Господи.

— Похоже, следует ждать улучшения, — услышал я в один из моментов просветления.

— Спасибо, док, обнадежили.

— Интересный пациент. Многих после войны видел, со шрамами, с отсутствующими конечностями, но таких… Его что, несколько раз из дробовика расстреливали, причем в упор? Или в мясорубке крутили?

— Он — солдат . Многое повидал, многое пережил. Куча шрамов — это фигня, просто он никогда не цеплялся за свою шкуру в надежде спастись. Этот парень воевал, воевал честно, защищал людей, нес порядок. Вот откуда эти отметки, док.

— Идите, на сегодня хватит. Кризис миновал, доноры более не потребуются, дальше я уже спокоен за его жизнь.

Последние слова человека, которого называли доком, Петя называл, это точно был он, выливались как бальзам на раны. Значит, все же не умираю? Значит, что еще, может быть, и поживем? Нет, не так. Я обязательно еще поживу!