Иван Оченков - Стрелок: Путь на Балканы. Путь в террор. Путь в Туркестан [сборник litres]

– Это правда? – удивилась мадам Барановская и перевела взгляд на ошарашенную таким наглым заявлением горничную.

– Конечно, правда! – продолжал нимало не смутившись юный гальванер.

– А вы, простите, кто? – обратила она внимание на топчущегося рядом Федю.

– Шматовы мы, – сконфуженно отвечал тот. – Барышня, вишь, упала, так я пособляю…

– Это сослуживец Дмитрия Николаевича, – поспешил к нему на помощь Сёмка. – Приехал из деревни.

– Очень приятно.

– Ага, душевно рад.

– Вот что, господа, – решительно заявила хозяйка дома, сообразив, что правды тут не добьется. – Немедленно раздевайтесь и идите в гостиную, а Глаша подаст нам чай. Я же пойду к Владимиру Степановичу и поговорю с ним.

Паулина Андреевна была женщиной решительной, а потому немедля выполнила своё намеренье, но, войдя в кабинет супруга, не обнаружила там ни малейших беспорядков. Напротив, Владимир Степанович и его гости беседовали самым мирным образом. Точнее, говорил больше Будищев, а инженер и студент внимательно слушали его.

– Для того чтобы увеличить дальность передачи, – уверенно вещал Дмитрий, – нужна длинная антенна.

– Что, простите? – переспросил Попов, тщательно записывающий всё в записную книжку.

– Колебательный контур, – вспомнил правильный термин «изобретатель».

– И что эта самая антенна из себя представляет?

– Стальную проволоку, натянутую между… да чем угодно! В лесу можно на деревьях, на корабле между мачтами. В городе можно рамку деревянную сделать и поднять повыше.

– А какие размеры?

– Чем больше, тем лучше. А вот форму рамки и сечение проволоки нужно будет подбирать.

– Определить экспериментом, – понятливо кивнул будущий профессор физики. – И на какое же расстояние можно будет установить связь?

– Неограниченное! – почти прошептал Дмитрий с таким видом, будто доверял собеседнику величайшую тайну.

– Господа, у вас всё в порядке? – прервала поток красноречия хозяйка.

Все присутствующие тут же встали, приветствуя её, а Будищев вдобавок отвесил ещё и церемонный поклон, который в иных обстоятельствах можно было бы назвать шутовским.

– Паулина Андреевна, – почти искренне извинился он. – Простите великодушно. Ворвался тут к вам, как хан Батый, Глашу перепугал, молодого человека оконфузил, а все оттого…

– Полно, Дмитрий Николаевич, – мягко прервала покаянную речь мадам Барановская. – Мы всегда рады вас видеть.

– Это правда, – поспешил подтвердить её слова хозяин дома.

– В таком случае, если вы закончили, то, быть может, соблаговолите попить с нами чаю?

– С плюшками? – жалобным тоном спросил Дмитрий, придав своему лицу максимально умильное выражение.

– Разумеется, – сдерживая смех, отвечала Паулина Андреевна.

– Мне, право, неловко, – попытался отказаться студент, но его никто не стал слушать.

Хотя Барановскому почти удалось развеять опасения своего компаньона, душа того была неспокойна. Будищев привык доверять своим инстинктам, а сейчас они просто кричали, что дело нечисто. Однако как узнать, справедливы ли опасения?

Самые свежие новости, разумеется, у газетчиков. Другой вопрос – правдивы ли они, но тут Дмитрий надеялся разобраться, и потому, выйдя из дома инженера, решил отправиться в одну знакомую ему редакцию.

– А нам куда же? – робко спросил Фёдор.

– Поезжайте в мастерскую. Хотя… вот что, дружище. Не в службу, а в дружбу, пойди к Путиловскому заводу, типа работу ищешь, да потолкайся среди мастеровых. Поспрашивай, как там дела?

– Хорошо. А зачем?

– Нужно узнать есть ли заказы, вовремя ли платят жалованье, и вообще, чем люди дышат?

– Понятно.

– Может, лучше я? – недоверчиво глядя на Шматова, спросил Семён. – У меня среди тамошних учеников приятели есть. Я разом все разведаю!

– Эх ты, разведчик, – скупо усмехнулся разом переменившийся Фёдор и, посмотрев на армейского товарища, твердо сказал: – Сделаю, командир.

– Давайте оба, – решил Дмитрий. – Ты пацанву расспросишь, ты со взрослыми поговоришь, а я тоже поинтересуюсь тут в одном месте. Вот вам трояк на расходы. Мелким пряников купите, взрослым косушку, чтобы разговорить.

Протянув своим «агентам» деньги, Будищев свистнул извозчика и отправился прямиком в редакцию «Петербургского вестника». А те дружно зашагали в сторону завода. По дороге они сосредоточенно молчали. Шматов обдумывал, как ловчее выполнить данное ему поручение, а Сёмка – обидевшись на снисходительное отношение к нему.

– А почему ты его командиром назвал? – не выдержал первым мальчишка.

– Командир и есть, – пожал плечами занятый своими мыслями Фёдор. – Мы ить с ним на войне были.

– Он же не офицер?

– И что с того? Их благородие господин поручик Линдфорс без совета с Графом ничего никогда не делал. Может, потому мы и живы остались. Почти все.

– Он что, вами командовал?

– А то! Он, брат, унтером был, а это такое дело… им иной раз услужить важнее, чем ротному. Потому как у господина капитана забот много, а тут…

– И вы вместе турок били?

– Мы, Сёмушка, охотниками были. Разведчиками. Вот и сейчас в поиск идем. Понял?

– Ага.

– Тогда шагай и не мешайся.

– Это мы посмотрим, кто мешаться будет, – недовольно пробурчал про себя мальчишка, но в открытую возражать не посмел.

Ещё недавно «Петербургский вестник» был совсем уж заштатной газетенкой, лишь по недосмотру Божьему именуемой печатным изданием. Но за последний год дела пошли веселее, и теперь… нет, респектабельной газетой вроде «Ведомостей» или «Русского инвалида» [204] «Русский инвалид» – печатный орган Военного министерства. Называлось так потому, что деньги, вырученные за реализацию, направлялись на содержание отставных солдат и офицеров, получивших увечья на службе. она не стала, но финансовое состояние её значительно улучшилось.

Во всяком случае, Ефим Иванович Нарышкин – один из старейших сотрудников издания – именно так и думал, заказывая у разносчика свежую кулебяку. А ведь были времена, когда и дрянному бутерброду с заветренной ветчиной радовался!

– Мосье Постников, вы будете что-нибудь заказывать? – обернулся он к молодому коллеге.

– Пожалуй.

– Что изволите, барин?

– Пирог с вязигой, если можно.

– Отчего же нельзя, со всем нашим удовольствием!

– Благодарю, любезный.

– А водки не желаете?

– Увы, – грустно заметил молодой человек. – Тот самый случай, когда желание есть, а возможности за ними не поспевают.

– Всё философствуете, Николай Николаевич, – поморщился Нарышкин, втайне надеявшийся, что его коллега окажется более платежеспособным.

– А что же остается в таком случае, – начал тот, но застыл на полуслове, заметив идущего в их сторону по коридору посетителя.